— Но почему ее слуги выбрали именно тебя? — спросил Ричард.

— Вот почему. — Мирен показал ладонь с изображением грифона. — У любого королевства или княжества есть покровитель, который тесно связан с окружающим миром, и выбор символа для каждого рода отнюдь не случаен. Именно Арианна является покровительницей нашего рода, поэтому на моем гербе изображен грифон.

— Понятно, — усмехнулся Ричард. — Личные симпатии, значит!

— Не симпатии, а взаимосвязь! Ты должен понять, что даже выбор символов рода отнюдь не случаен. Нам еще многое предстоит об этом узнать. Не станете отрицать мою природную склонность к дипломатии, милорд?

— Не стану! — засмеялся Ричард и крикнул, подняв лицо к небу: — Благодарю тебя, небесная владычица!

— Не стоит так кричать, — сказал Мирен. — Скайра слишком далеко отсюда, чтобы Арианна могла тебя услышать.

— Мирен, как я рад, что ты жив…

В течение ближайшего часа Ричард не без удовольствия знакомился с новыми воинами, одновременно слушая рассказы Мирена о том, что с ним происходило.

Принц смотрел на радостные лица людей, которые принимали в свои ряды новых союзников, рассматривали их оружие и делились впечатлениями, и был безмерно благодарен Арианне. Она не только спасла жизнь ему и его отряду, но и вселила надежду на то, что жертвы были не напрасны и их ждет победа.

Через три часа пути отряд остановился посреди широкой, покрытой снегом равнины. Она контрастировала с черным как смоль небом, на котором ярко сияли звезды, подобные крупным снежинкам.

— Это здесь, — сказала Анаис.

— Да тут ничего нет! — пробурчал Сай, оглядывая пустошь, тянущуюся до горизонта. — Ты уверена, что это именно здесь, а не там? — Он указал рукой вправо, а потом влево. — Или, например, вон там?

Вместо ответа девушка отошла в сторонку и опустилась на колени. Положив перед собой амулет, полученный у Азимуса, она скрестила руки на груди. Из уст девушки полились мелодичные фразы никому не известной молитвы, с которой она обращалась к черным ночным небесам, повторяя имя небесной владычицы Арианны.

Внезапно звезды на небе сошли с русла Млечного Пути и стали стекаться к тому месту, где стоял отряд. Они закручивались вихрем, как спираль новой галактики, до тех пор, пока их не собралось столько, что небо над головами рыцарей стало похоже на ярко освещенный диск. Потом этот диск стал опускаться все ниже и ниже, уплотняясь и продолжая скручиваться в тугую спираль, пока не образовался водоворот. Он устремился прямо к амулету.

Звездный вихрь вошел в амулет, оставив небо полностью черным, словно на нем никогда и не было звезд. Амулет погас, а через мгновение вспыхнул цветными лучами, которые стали расходиться в разные стороны, рисуя в воцарившейся темноте светящиеся контуры Стоунхенджа.

Постепенно контуры стали обретать объем, вырастая в высокие каменные строения П-образной формы, стоящие по кругу. Снег в центре этого круга растаял, обнажая под собой изумрудную зелень травы. Отряд оказался внутри каменных сооружений.

Анаис начертала на земле какие-то письмена, затем встала и четырежды поклонилась, поворачиваясь на все четыре стороны света.

Отряд замер в ожидании. Спустя какое-то время на небо стали восходить четыре светила: с юга — красное, с севера — голубое, с запада — белое, с востока — желтое. Сияющие диски медленно двигались по небосводу, пока не остановились в зените над Стоунхенджем. Они одновременно отбросили лучи, которые магическим образом пересеклись, а в центре пересечения образовался пятый луч. Он упал с небес светящимся конусом, и тут же поверхность земли, попавшая в круг света, стала медленно проседать, открывая потайной ход.

— Мы можем идти, — сказала Анаис. — Вход открыт…

Спуск в подземный ход был долгим.

Килхи шли первыми, освещая своими телами темный коридор подземелья не хуже факелов. Эти рыцари были похожи скорее на ангелов, спустившихся с неба, чем на воинов. Их движения были плавными, казалось даже, что они не переставляют ног. И если кинокефалов еще кое-как можно было воспринимать как существ земных и понятных, то в носящихся по небу огненных шарах, превращающихся в рыцарей, было трудно видеть товарищей, которые будут воевать с тобой плечом к плечу. Кто знает, что от них можно ожидать!

Именно эта мысль заставляла идущего следом за килхами Саймона пристально смотреть одному из них в затылок.

— Интересно, — почти не шевеля губами, проговорил рыцарь на ухо шагающему рядом Бриану, — как эти господа узнают друг друга? Они ж все на одно лицо! — Он обернулся к Элиоту. — Вот, допустим, Элиота я никогда с тобой не перепутаю.

— Еще бы! — усмехнулся Бриан. — Куда мне до господина Совершенство! Иногда я думаю, что стоит добавить ему еще парочку шрамов, вот так. — Он скрестил ладони поперек лица. — А то, мне кажется, ему маловато увечий для первенства в когорте красавцев! Даже я начинаю нервничать, когда дамы не дают ему прохода, в то время как вокруг полно других достойных кандидатов!

— Зависть — плохой советчик в амурных делах, — заметил Мирен. — Но если уж об этом зашла речь, — он понизил голос, — то предлагаю сговориться и просто убить нашего одноглазого красавца, потому что, видит бог, он продал душу дьяволу в обмен на свое обаяние!

Рыцари засмеялись.

— А еще, — кивнув на идущего впереди килха, продолжал Саймон, — я думаю: как удобно было бы выставлять их в замке вместо часовых! Так можно и вовсе без факелов по вечерам обходиться!

Килх повернул к Саймону свое плоское, ничего не выражающее лицо.

— И почему мне кажется, что мои слова вам не по нраву? — смутился рыцарь. — Я ведь не вижу, чтобы вы рассердились.

Килх отвернулся, но у Саймона осталось неприятное ощущение, как у нашкодившего мальчугана.

Коридор стал расширяться и привел в огромную круглую залу, посреди которой возвышались несколько постаментов для гробов. Рыцари осмотрелись. Вокруг стояли деревянные сундуки, покрытые толстым слоем пыли, лежали истлевшие в труху ткани и серебряная утварь, почерневшая от времени. Из этой залы вело много выходов.

— Прекрасно! — громко сказал Тиан. — И куда теперь?

— Не знаю, — пожала плечами Анаис.

Рыцари удивленно посмотрели на нее.

— Что значит «не знаю»? Постарайся вспомнить. — Принц исподлобья посмотрел на девушку. — Мы в двух шагах от Камелота и отступиться просто не имеем права.

— Дело не в том, чтобы вспомнить, — ответила Анаис. — Я раньше вообще не слышала о существовании этого подземелья, а уж тем более не была здесь.

— Почему же ты раньше не сказала? Ты можешь связаться с Мессилиотом?

— Неужели, если бы это было так просто, тебя послали бы за мной в Аквазию?

— Ну, что? — раздался басок Саймона. — Чувствую, мы тут задержимся надолго, и можно смело подбирать себе местечко для могилки. Чур, я здесь! — Он улегся на пустующий постамент и, под смешки рыцарей, театрально сложил руки на животе. — У меня тут и приятный сквознячок, и вид хороший!

Ричард наблюдал за тем, как дурачится Сай. Принца всегда удивляла способность друга шутить при самых странных обстоятельствах и в самых критических положениях. Ричард мог с уверенностью утверждать, что если случится чудо и после своей смерти Саймон попадет в рай, то вместо того, чтобы блуждать по райским кущам с арфой в руках, он задержится на пару-тройку столетий возле врат и будет рассказывать байки. Отрывая от работы апостола Петра и заставляя заслуженно попавших сюда праведников томиться в очереди.

Ричард улыбнулся собственным мыслям, но вдруг улыбка сползла с его лица. Он поспешно подошел к постаменту, на котором возлежал Сай, и присел. На торце каменной плиты была выбита эпитафия на латыни: