Ричард учтиво поклонился.

— Но Верус не даст разрешения твоему сыну пройти обряд посвящения! — сказал рыжеволосый.

— Ты не знаешь последних новостей, Троян. — Вильгельм даже не посмотрел в сторону оппонента. — Принц уже прошел обряд.

Сидящие за столом стали переговариваться. Вильгельм воспользовался паузой.

— Верус — председатель Гильдии Мудрейших, на Совете которой заседают, в основном, драги, — тихо пояснил Ричарду король. — Он появляется незаметно и наблюдает за заседаниями, говорит крайне редко, сам решает, кому давать возможность видеть и слышать себя, а кому нет. Он — сущность божественная, Высшая!

— Ты не имел на это права, Вильгельм! — выкрикнул темнокожий. — Разве ты не понимаешь, что случившееся с твоим старшим сыном — это плата за твою попытку обмануть законы бытия, за которую теперь расплачиваемся мы все?

— Ты уже второй раз нарушаешь Устав Гильдии! Ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя выкинули из реальности обратно в вымышленный мир! — роптали со всех сторон, и гул в зале нарастал.

— Напомню, что я лично вступился за Вильгельма! — сказал Мессилиот.

— Конечно! — опять вступил Леосфер. — Только потому это и сошло Вильгельму с рук. Но ты не можешь без конца поддерживать его. Ты нарушаешь субординацию между людьми и драгами!

Пока драги за столом оживленно спорили с Вильгельмом, в зале стало очень холодно. Справа от принца проскользила тонкая волна колючего еле заметного тумана и обожгла ему плечо.

Ричард видел, как шевелятся губы заседателей, но звука не было слышно, только звенящая тишина. Принц не сразу осознал свою глухоту и продолжал вертеть головой по сторонам, но по-прежнему не слышал ни звука. Его даже стали забавлять эти меняющиеся постоянно состояния, а от прежней паники не осталось и следа. Он просто спокойно ждал, что же будет дальше.

Принц посмотрел чуть правее стола. Там стояла тонкая и подвижная, как летящая паутина, фигура, прокалывая его ледяным взглядом, словно иголкой с невидимой нитью, ища связи не с физической сущностью принца, а с тем, что скрывали «доспехи» его идеально сложенного тела.

— Подойди, — услышал Ричард струящийся, точно ветер, голос, слишком громкий для шепота и слишком тихий для полного голоса, ни женский, ни мужской, слегка звенящий, похожий на дыхание.

Принц смотрел на мерцающий образ и видел, что рот у фигуры, похожей на призрака, не открывался. Однако Ричард был уверен, что говорит с ним именно это непонятное создание, которое присутствующие называли Верусом.

— Подойди, — повторил призрак.

Ричард попытался двинуться с места, но не смог. Тело словно онемело, его покалывали сотни маленьких иголочек. Так бывает, когда отлежишь руку или ногу во сне, после чего конечность немеет, вызывая испуг этим временным параличом. Ричард тоже чувствовал себя неуютно, словно он ворочался внутри самого себя, как в плену, и недоумевал, почему эта гора мышц и сухожилий, запечатанных под кожу, не слушается его. Он сделал еще одно усилие, сошел с места и двинулся к Верусу.

Не доходя двух метров до призрака, он ощутил сильный жар и остановился.

— Дальше нельзя, — опять задышал голос.

Тяжелый взгляд Веруса продолжал прокалывать Ричарда.

Если вы никогда не смотрели в глаза призраку, то вам трудно понять, что это за ощущение. В этом взгляде столько глубины и тайного знания, что все, что вы видели и узнали в своей жизни, покажется ничтожным и мелким, будто вы только что появились на свет. Любой сан и приобретенное величие превращается в нелепый вымысел. В один момент вы осознаёте свою жизнь как секунду, которая уже истекла, в то время как перед вами открывается Вечность, и для нее такие секунды равнозначны капле в реке Времени.

Взгляд Веруса прокалывал Ричарда все глубже и глубже, причиняя боль, но принц продолжал смотреть призраку прямо в глаза.

— Ты поборол свои страхи? — услышал принц голос в своей собственной голове.

Ричард попытался ответить, но не мог сказать ни слова. Ему показалось, что губы его плотно сжаты. Он поднес к ним пальцы, но вместо губ ощутил мягкую гладкую поверхность. Его дрожащие пальцы скользнули вверх, нащупывая нос и глаза, но и на их месте тоже оказалась гладь. Чуть не обезумев от страха, принц хотел обернуться к отцу, но Верус прошелестел: «Не оборачивайся, когда я говорю с тобой!» — и его прозрачные глаза открылись шире.

— Ты поборол свои страхи? — повторил призрак.

— Да, — с усилием ответил Ричард и понял, что говорит мысленно.

Неприятное ощущение сменилось радостью и легкостью. Принц чувствовал восторг от этого мысленного общения, ему хотелось снова и снова наполняться этой силой.

— Не каждому дано пройти по пустоши Труэрии, где живут призраки, человеческие страхи, пороки и иллюзии. Непосвященного человека там ждет верная смерть.

Принц сразу припомнил тех бедолаг, впечатанных в вязкую скалу, но он не мог предположить, что у этого жуткого места есть «коренное» население в виде призраков, наподобие того лодочника, что вез его сюда.

— Но не гордись собой! — предупредил Верус. — На пустоши ты столкнулся только с лодочником Моэртом. Тебе повезло, что остальные обитатели не попались на твоем пути. Ты назвал ему правильный пароль, потому ты здесь. Хотя… — Голос на секунду стих. — Возможно, тебе еще придется вернуться туда. Будь готов к этому и не переоценивай себя — это порок, который сам разделается с тобой не хуже любого врага.

Ричард поклонился.

— Теперь ты можешь вернуться. — Тиски ледяного взгляда призрака отпустили Ричарда. — Ты прозрел. Так оглянись! — эхом раздался голос Веруса у него в голове.

Ричард обернулся.

В нескольких шагах от него стоял Вильгельм и продолжал беззвучно разговаривать с заседателями. Только теперь советники выглядели иначе. Вместо людей за столом сидели странные существа, внешность которых превосходила необычностью любые человеческие фантазии. Однако Мессилиот по-прежнему сохранял человеческое обличье и выглядел весьма солидно по сравнению, например, с Трояном, который напоминал огромного слизня.

Потрясенный новым видом драгов-заседателей, Ричард обнаружил, что они вновь стали обретать человеческий облик, их голоса становились громче. Его сознание и обретенная способность видеть сквозь действительность постепенно находили общий язык. Он, сам того не осознавая, управлял картинкой действительности. И это ощущение ему понравилось.

— Я готов! — Ричард подошел к отцу и улыбнулся. — Мы можем начать заседание Совета Гильдии?

Вильгельм несколько секунд молча смотрел в глаза сына, а потом повернулся к членам Совета и торжественно сообщил:

— Верус принял его!

Заседание Совета Гильдии Мудрейших не имело ничего общего с заседанием военного совета, на котором Ричард присутствовал еще вчера. Только теперь он отчетливо понял, на какие бессмысленные вещи они с советниками тратили драгоценное время, обсуждая, с какой стороны лучше зайти, чтобы занять наиболее выгодную боевую позицию в сражении или какой вид вооружений использовать. Он с ужасом понимал, сколько пота и крови пролито напрасно, сколько жизней отдано… Оказывается, что все эти нелепые жертвы были нужны только затем, чтобы поддержать иллюзию того, что все участники этой мистификации прилагают усилия для решения проблемы.

Еще вчера Ричард вдоволь посмеялся бы над человеком, посмевшим предсказать ему подобное развитие событий, и принял бы его за сумасшедшего. А сейчас он мысленно смеялся над своим невежеством во время разговора с матерью, а потом и с отцом, когда он пытался отрицать то, что теперь было совершенно очевидным.

Принц смотрел на короля. Как, должно быть, Вильгельму было тяжело все эти годы делать вид, что окружающая действительность НАСТОЯЩАЯ. Ричард осуждал себя за насмешки над отцом, за то, что заблуждался, думая, что король утратил разум и живет в выдуманном мире…

— Страшно не то, что Даркан обладает очень мощной армией, которая растет с каждым днем, — сказал один из советников. — А то, что он сеет пороки, которые заставляют мирных жителей без помощи военной силы уничтожать друг друга.