Из лавчонки вышел солидный господин в бежевых брюках и белой рубашке европейского кроя. Сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице, торговец пригласил нас зайти внутрь. Мы вошли, и непалец на весьма сносном английском языке предложил нам купить у него что-нибудь из антиквариата. Магазин был уставлен статуэтками и изображениями Будды, резной мебелью, картинами и массой сувенирных безделушек. Но мое внимание привлекло иное — голубое свечение за ширмой в глубине торгового зала. Я отвел в сторону занавеску и увидел перед собой телевизионный экран. Диктор в костюме с галстуком зачитывал местные новости.

Спустя час в зале одной из гостиниц Катманду мы с Магдаленой сидели перед мониторами так называемых компьютеров и листали страницу за страницу всемирной паутины. Этим электронным машинам, основанным на силиконовых транзисторах, было, конечно, еще далеко до квантовой информационно-вычислительной техники шумеров и даргонов. И все-таки, благодаря даже таким примитивным устройствам, нам удалось в течение суток узнать о большинстве значимых событий, произошедших на родной планете, пока мы отсутствовали. Особенно нас удивило крушение Советского Союза, распавшегося на множество незначительных государств. То, что не смогла сделать гитлеровская военная машина, советские лидеры доделали сами — окончательно истощили человеческие ресурсы страны, размыли культуру и традиции. Народ надорвался и превратился в послушную массу, молча взирающую, как растаскиваются территории и богатства некогда великого государства. Одновременно, мы еще раз удостоверились в сохранении глубокого заблуждения человечества планеты относительно своего происхождения и этапов исторического развития земной цивилизации. Нашел я информацию и о продолжающихся полетах дискообразных и иных неопознанных летательных аппаратов в атмосфере Земли и за ее пределами. Но все это, как и упоминание о гитлеровских базах в Антарктиде и Южной Америке, а также свидетельства о странных объектах, перемещающихся в толще океанов, обычно находилось в разделах слухов и рубриках непознанного и необъяснимого.

— Как видишь, с Землей все в порядке. Все идет своим чередом. Великая Геру держит слово, — сказал я Магдалене, когда после очередного сеанса сбора информации, мы расположились в небольшом уютном ресторанчике недалеко от центра города.

— Да, ты прав. Но войны, пусть и не такие разрушительные, как Вторая Мировая, продолжаются. Религиозные фанатики взрывают невинных людей, а этнические конфликты разрывают страны, — вздохнув, Магдалена поставила чашку с чаем на стол.

— Это всего лишь прикрытие тех, кто жаждет власти или пытается заработать больше денег.

— Ты думаешь, так будет всегда

— Технологическое развитие намного опережает духовное. Пока последнее не поменяется местами с первым или хотя бы не встанет рядом с ним, так будет продолжаться и впредь.

— Как помочь

— Не знаю. Быть может, все изменится, когда каждый поймет, как бесценна не только его жизнь, но и жизнь любого другого человека. Осознает, что вместе добиться можно большего, чем порознь и что нет преграды между людьми — ни расовой, ни религиозной. Все мы из одного теста. Разность характеров не в счет. Но на это понимание могут уйти тысячелетия. Если это, конечно, возможно.

— Если мы все не поубиваем друг друга.

— И если программа Осириса позволит.

— Сплошные если, — снова вздохнула Магдалена.

— Потому и хочу начать все сначала, — я накрыл ее ладонь своей. Магдалена печально улыбнулась.

Ночью мы активировали радиомаяк. Реакция последовала спустя четверть часа. Раскодировав ответное сообщение, мы услышали голос Гюнтера Прина, диктующего координаты встречи.

Ну что ж, если старина Гюнтер жив и здоров, значит, в наше отсутствие все сложилось не так уж и плохо, — подумал я, вспоминая улыбчивого корветтен-капитана Кригсмарине, после расстрела Генриха Гиммлера принявшего власть в Новой Швабии. Облегченно вздохнул и Вернер Хенке.

Перед рассветом мы вышли к точке эвакуации в двадцати километрах севернее Катманду.

Черный вертолет с хищными обводами корпуса бесшумно рассекал лопастями воздух на фоне только начинающих светлеть горных вершин.

Я активировал личный код, и темная машина без опознавательных знаков плавно опустилась на каменистую почву перед нами. Люк в корпусе плавно отъехал в сторону и в проеме показался человек в камуфлированной куртке.

— Здравствуйте, господин фон Рейн. Я начальник службы безопасности сектора Азия Конрад Леманн. Меня направил советник Гюнтер Прин. Он извиняется, что не имеет возможности встретить вас лично. Поднимайтесь на борт, — протянул мне руку человек в камуфляже.

Я прыгнул в проем и заметил

— Припоминаю, что на должность начальника охраны порта Нового Берлина в 1946 году был назначен гауптштурмфюрер СС Йоганн Леманн. Вы очень на него похожи.

— Все верно, господин командор, — улыбнулся Леманн. — Я его сын.

— Отец жив

— Он руководит судостроительной фирмой в Голландии.

— Приветствую вас, господин фон Рейн. Я — Симон Зонн, ваш пилот, — повернул ко мне голову человек в пилотском кресле.

Я кивнул и махнул рукой Магдалене и Вернеру, приглашая последовать за мной.

Хенке, забравшись в винтокрылую машину, буркнул

— Странно, почему не ханебу или хотя бы врил Почему вертолет

— Если пункт назначения недалеко, то незачем привлекать внимания необычным транспортом, — ответила за пилота Магдалена.

— Каков маршрут, господин Леманн

— Дели, господин фон Рейн.

— Останьтесь с нами, я немного помучаю вас вопросами, — указал я Леманну на пассажирское сиденье напротив себя.

На этот раз кивнул Леманн. Но первым на него с вопросом набросился Хенке

— Дели Но ведь Индия находится под жестким контролем англичан.

— В августе 1947 года Индия провозглашена свободной и независимой страной, господин Хенке и за прошедшие годы стала достаточно самостоятельной. Даже имеет ядерный арсенал.

За то недолгое время, что мы провели в воздухе по пути в столицу Индии, благодаря Леманну удалось узнать, конечно, не все, но многое, что помогло дополнить картину событий, получивших развитие после нашего исчезновения в 1946 году. С глубокими залысинами на лбу, но моложавый и подтянутый Конрад Леманн был одним из последних людей, покинувших подледную страну в 1953 году. Тогда ему исполнилось десять лет.

Со слов начальника службы безопасности после диверсии на марсианской базе и тайных исследований, приведших к самым непредсказуемым результатам, Второй Лорд-Инквизитор Шумера заставил Даргон прекратить какие-либо эксперименты со временем и параллельными мирами без разрешения Шумерской Империи, а также отказаться от сооруженной ими лунной базы, где место даргонов занял шумерский гарнизон. За саламандрами, как все чаще швабы стали называть представителей подводной цивилизации, оставалось лишь право на использование взлетно-посадочных площадок базы, да и то лишь по согласованию с имперским комендантом лунной цитадели. Но это было еще не все. Шумер закрепил за собой право на предъявление Даргону требования вступить в состав Великой Шумерской Империи, а Совет Даргона, ослабленный исчезновением своего лидера Тинкатля в ходе инцидента 1946 года, покорно обязался рассмотреть это требование. И хотя переговоры длились уже шестьдесят с лишним лет, Шумер это устраивало. Соглашение о переговорах уже накладывало на Даргон массу односторонних и унизительных ограничений. Помимо того, что даргоны не могли предпринимать агрессивных действий против Империи, они обязались не покидать место своего постоянного обитания — Землю и не организовывать колонии и базы на других планетах без уведомления представителей имперских властей. Полное падение вырождающегося Даргона стало лишь вопросом времени. А шумеряне умели ждать долго.

Но несладко пришлось и жителям Новой Швабии, и личному составу легиона Атлантида, оставшемуся без командира. Инквизиция Шумера открыла тотальное дознание. Взбешенный действиями Гиммлера и Бормана и последовавшим за ними кровавым предательством легионера Юргена Тапперта Лорд-Инквизитор Тархем Хан вознамерился выявить и покарать всех возможных сообщников поверженных врагов. И если губернатору Прину удалось отстоять право на личное участие в комиссии по расследованию в отношении тех, кто служил в Новой Швабии и на южноамериканской базе Валькирия, то в отношении офицеров и солдат легиона Атлантида, как принявших присягу на верность Великому Шумеру, Инквизиция полностью взяла дело в свои руки. Подробностей расследования Леманн не знал. Сообщил лишь, что в заговоре против Шумера подозревалась почти сотня офицеров СС. Хан настаивал на их скорейшей казни. Но сорок человек смогли избежать смерти благодаря Прину, который доказал, что они были введены в заблуждение относительно целей и задач, преследуемых зачинщиками, а самое главное — не предполагали, что могут нанести ущерб интересам Великого Шумера. Доказательств причастности легионеров Инквизиция не выявила, но два солдата, не выдержав методов работы дознавателей-инквизиторов, покончили жизнь самоубийством. Реабилитированный легион приступил к новому боевому дежурству, но уже под началом Отто Рана, присягнувшего Шумеру, чтобы разделить судьбу близкого его сердцу подразделения. Вскоре после этого шумеряне разместили батальон Берлин под руководством Рихарда Фогеля на бывшей даргонской базе на Луне, а на Отто Рана, решившего лично возглавить батальон Мюнхен, оставшийся без Вернера Хенке, возложили охрану Нового Берлина и в первую очередь подземного города Осириса.