– Если Ее Величество посчитает нужным. Кстати, должен вам напомнить, что «Молох» принадлежит Империи и его, возможно, придется вернуть.

При этих словах оберштурмбаннфюрер побелел от ярости. Я тут же обратился к советнику с вопросом, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно:

– Благодарю вас за полезные разъяснения, советник. Однако чего лично вы ждете от нашей встречи?

Уголки рта шумерянина снова приподнялись:

– Я хочу, чтобы мне сообщили тот самый код. Я не дипломат, я – военный, который беспокоится о своей родине. У меня нет времени на долгие переговоры – враг у ворот. Если вы захотите пообщаться – спросите обо мне у Сото. Он будет выполнять функции офицера связи, если вы не против.

– Что с Зигрун?

– Ей значительно лучше, господин фон Рейн. Вы встретитесь с ней на Квейке.

Когда несколько минут спустя я и Ран покидали катер, Гун окликнул меня. Я развернулся и увидел, что советник протягивает мне гранатомет:

– Прошу вас принять это оружие, господин фон Рейн, в знак моего уважения к вам. Оно по праву ваше. Здесь осталось еще девять зарядов. Пробивает любую броню на расстоянии тысячи метров, исходя из вашей системы измерения. Эффективен в любой среде.

Поколебавшись, я все-таки взял оружие. Наверное, так же североамериканские индейцы принимали ружья из рук европейских колонизаторов, чтобы биться за их колонии, а потом оказаться в резервациях. Я скользнул взглядом по Гуну и подумал, что мог бы лишить его скальпа за долю секунды, но вслух вежливо поблагодарил и, развернувшись, шагнул в сумерки. Люк позади меня тихо зашипел.

До вездехода мы шли молча. Ран лишь время от времени чертыхался, споткнувшись обо что-нибудь в потемках. Проходя под аркой, я взглянул в сторону ниши, где ранее видел киборга. Его там уже не было.

– Видишь, Эрик, как все получается – мы для них муравьи, которым пока позволяют ползать под ногами. Они просто раздумывают – раздавить или дать еще поползать. Вдруг пригодятся. Если их еще что-то и сдерживает, то только ты, Эрик. Все-таки не зря люди Гиммлера вились вокруг тебя, – Ран прислонился к борту машины. – А может, ты все-таки успел таблеток каких-нибудь глотнуть?

Ответить я не успел – из-за ближайшего дерева показался силуэт. Ран посветил фонарем:

– Баер, что вы здесь делаете?

К нам приблизился Вильгельм Баер. На плече у него болтался автомат.

– Фогель в центральном посту весь извелся. Вас ведь уже шесть часов нет.

– Мы же радировали, что у нас все в порядке.

– Да, но это было четыре часа назад. А на вызовы вы не отвечаете. Вот он и отправил нас с Хенке на поиски. Хотел еще отделение солдат в кузов загрузить, да я убедил его, что и так справимся – нечего «Молох» оголять. А гренадеров потом всю ночь собирай по лесу – мало ли на какую чертовщину нарвутся, – проворчал, с опаской поглядывая вокруг, Баер.

– Ну что же, тогда вы поможете нам погрузить пару экземпляров весьма любопытных представителей инопланетной фауны, – улыбнулся Ран. – Зовите Хенке.

Баер отправился за Вернером, успев скользнуть взглядом по подарку Гуна у меня в руке.

В ту ночь Баер пожалел, что все-таки не взял с собой солдат. Уставшие и перемазанные в крови стиксов, мы только утром прибыли на свой корабль. Радости биологов из научной группы не было предела.

Отто сидел в кресле, задумчиво подперев рукой голову с сильными залысинами и остановившись взглядом на замысловатых шумерских картинах, сложная вязь которых покрывала всю переборку напротив него. Негромко звучала музыка. Это был «Парсифаль» – опера Вагнера. Мария Орич посматривала то на меня, то на Рана. Два часа назад я прибыл в каюту оберштурмбаннфюрера, чтобы рассказать обо всех деталях своего североафриканского похода и в первую очередь о встрече с таинственным «монахом», своим прикосновением запустившим во мне программу сверхвозможностей. По моему настоянию пришла и Мария. Я убедил Рана, что она должна иметь полный доступ к любой информации, имеющей отношение к экспедиции. Теперь я ждал реакции Рана, уже минут десять молча обдумывающего то, что я ему рассказал.

– Никогда не мог до конца поверить, что в каждом человеке до сих пор дремлет такая программа, – заговорил Ран и перевел свой взгляд на меня. – Это же просто невероятно!

– Да, это так. Но код, запускающий программу, мне неизвестен. Я не знаю, как «монах» это сделал.

Ран усмехнулся:

– Гиммлер, видимо, тоже не мог до конца во все это поверить. Иначе он выпотрошил бы вас, разобрал бы по винтику, Эрик.

Странная догадка вдруг заставила Рана вскочить с кресла. Встав рядом с креслом Марии, он вперился в меня немигающим сверлящим взглядом:

– А ведь это вы одного за другим ликвидировали Рауха и всю его команду. Они ведь уже обложили вас, фон Рейн. И поднять «Молох» вы убедили меня не просто так. Курмис не мятеж затеял и не шпиона искал – просто пришло время положить вас на операционный стол. А Хорст все знал и покрывал своего протеже.

– Вы говорите чепуху, оберштурмбаннфюрер. У вас нет никаких оснований так говорить, – Мария тоже вскочила со своего кресла и встала перед Раном. Ран озадаченно посмотрел на девушку, которая была ниже его на целую голову.

– Ты ошибаешься, Отто, – спокойно сказал я, даже не привстав.

– Да, конечно, дурацкая версия. Извини, Эрик, – Ран смущенно отвел взгляд от Марии. Засунув руки в карманы бриджей, обершурмбаннфюрер задумчиво стал вышагивать по просторной каюте.

– Они же раздавят нас, если не узнают код, – с досадой произнес он через некоторое время.

Я поймал вопросительный взгляд Марии и, пока Ран расхаживал взад-вперед, подробно изложил ей обстоятельства нашей встречи с Садэ Гуном.

– Исходя из того, что вы мне рассказали, они больше боятся нас, чем мы их. К тому же неясно, кого или что представляет Гун на самом деле. Мы можем делать окончательные выводы только после официальных переговоров. Гун и Тея – всего лишь голоса в темноте, – хладнокровно заявила Орич, выслушав мой рассказ. – Что же касается кода, то неважно, что мы его не знаем. Мы знаем, что он существует, и знаем, где его можно разыскать. При необходимости я и фон Рейн перевернем Африку с ног на голову и отыщем подземный город вместе с его «монахами».

– Может быть, золотая пластина является таким ключом? – Ран нервно хрустнул пальцами.

Я отрицательно покачал головой.

– Что же, тогда нам остается ждать дальнейшего развития событий и действовать по обстановке, – Ран перестал расхаживать и наконец улыбнулся. – Может быть, по чашечке кофе?

– Пожалуй, Отто, но прежде я хотел бы тоже узнать кое-что. Меня до сих пор продолжает занимать вопрос, что ты сделал для наших вождей, чтобы они настолько прониклись к тебе доверием и назначили руководителем экспедиции к Альдебарану вместо Хорста.

Ран недовольно посмотрел на меня, потом на Марию. Вздохнув, он присел на край стола:

– Я показал им будущее.

– Что? – Мария, казалось, не верила своим ушам.

– В пиренейских горах, близ Монсегюра, в 1938 году я совершенно случайно обнаружил пещеру-тайник. – Ран замолчал, глядя куда-то мимо нас.

– И что же было в тайнике? – проявила Мария необычное для себя нетерпение.

– Я тогда по заданию Рейхсфюрера занимался поисками Грааля, но в тайнике обнаружилось нечто иное. Там был спрятан странный аппарат, – продолжил Ран все с тем же отрешенным взглядом. – Основанием его служила восьмигранная металлическая капсула чуть более метра в поперечнике. В каждой грани имелось небольшое треугольное отверстие. Поверх капсулы покоился сложный механизм из колес и рычагов. Тогда он напомнил мне механизм часов, но в увеличенном виде. Все это сооружение венчала мощная металлическая рамка, в которую было вмонтировано небольшое вращающееся зеркало.

Пластинка с оперой Вагнера умолкла. И Ран, словно очнувшись ото сна, соскочил со стола и, обойдя его, нажал на кнопку селектора: