Когда Роб заглянул в ее комнату – словно надеялся, что она вдруг каким-то чудесным образом туда вернется, – глазам его открылся идеальный порядок. Вот почему Фин Уолтерс и все остальные, кто сюда заглядывал, решили, что хозяин забрал девушку с собой. К тому же и Энни не пришла на работу. Неужели Майри намеренно велела ей остаться дома с матерью?

Роб уже собрался вернуться к воротам и еще раз расспросить часовых, как вдруг вспомнил, что привез Майри в замок через потайной ход в скале.

От этой мысли холодок пробежал у него по спине. Если девушка вспомнила дорогу к выходу в пещеру и пробралась туда, могла ли она решиться добраться до Керкудбрайта вплавь? Или же она придумала какой-то иной, не менее безрассудный способ?

Роберт зажег лампу и поспешил в кладовую. Однако помещение выглядело так же, как и до его отплытия. По крайней мере он так думал, пока не обнаружил на полу пятно воска. Сообразив, что Майри наверняка ставила здесь свечу, чтобы открыть дверь двумя руками, Роб с ужасом заметил, что цепь от задвижки все еще висит с этой стороны двери.

Неужели Майри не знала, что цепь нужно было продеть в отверстие в двери, прежде чем ее захлопывать?

Господи, она наверняка не заметила отверстия!

Отодвинув задвижку и распахнув дверь, Роберт едва успел подхватить упавшую ему в руки Майри. Подняв ее с пола, Роб заметил котенка, лишь когда тот негодующе зашипел на него, спрыгнул на пол и бросился вон из кладовой.

Тело Майри казалось ледяным, голова безжизненно упала на плечо Роберта.

Обняв девушку покрепче, Роб заметил, как ее веки дрогнули, и она вздохнула.

– Вы вернулись, – промолвила она еле слышно, когда Роберт ногой захлопнул дверь и направился к лестнице, оставив лампу на полу.

– Да, я вернулся, – проворчал Роберт.

– Поставьте меня, – потребовала Майри, едва только Роберт поднял ногу на ступеньку. Ее голос звучал хрипло, а зубы стучали. – Так будет удобнее для нас обоих, а я с-согреюсь, если б-буду двигаться.

Роберт сомневался, что Майри удастся быстро согреться, однако он и сам промок насквозь, поэтому не стал спорить. Поставив девушку на ноги, он жестом указал ей на лестницу.

Она сделала шаг, но пошатнулась, оступилась и едва не упала.

Роберт поспешно обхватил ее за талию. Майри схватилась за него обеими руками, все еще пошатываясь.

– Мои ноги, похоже, никак не проснутся, – пробормотала она. – Черт бы их побрал!

Крепко прижимая Майри к себе, Роберт чувствовал, как она дрожит. А может, это его сотрясала дрожь? В тусклом свете, отбрасываемом лампой, он не мог сказать этого с уверенностью.

– Т-теперь я смогу идти, – произнесла Майри после долгой и вместе с тем очень короткой паузы.

Она разжала руки, неуверенно постояла на месте, словно проверяя, удастся ли ей сохранить равновесие, а потом произнесла:

– Спасибо.

Однако когда Майри попыталась сделать шаг и снова пошатнулась, Роберт вновь подхватил ее на руки.

– Будете делать, как я скажу, – грозно приказал он. – Мне гораздо легче вас нести, нежели подхватывать каждый раз, когда вам вздумается упасть с этих крутых ступеней.

Роберт осторожно поднимался по лестнице, до тех пор пока не увидел, что дверь, ведущая в башню, открыта. Из кухни лился свет, освещая ступени: повара уже заступили на службу и растапливают печи.

Роберт быстро прошел мимо кухни в большой зал, зная, что печь потребуется работающим на кухне слугам. Они будут готовить еду для его команды. А пекарь скоро начнет печь хлеб.

В зале тоже должен быть растопленный камин.

Роберт отнес Майри к деревянной скамье у камина. Осторожно усадив девушку, Роберт увидел, что ее зубы по-прежнему отбивают дробь, а губы стали совсем синими.

Тлевший в душе молодого человека гнев вспыхнул с новой силой.

– О чем вы только думали, черт бы вас побрал? – спросил он, с трудом сдерживаясь. – Силы небесные, вы заслуживаете… Нет, я даже не знаю, какого наказания вы заслуживаете за свой глупый и безрассудный поступок!

– Так куда же вы меня отправите, сэр? На небеса или в преисподнюю? – прохрипела Майри. – Вы уж определитесь. Я не знала, что дверь захлопнется. Она такая тяжелая, что я подумала, она так и останется распахнутой. Но проклятый сквозняк захлопнул ее.

Роберта переполняло непреодолимое желание сказать Майри все, что он думает о безрассудных женщинах, вбивающих себе в голову глупые идеи. Но прежде чем он успел открыть рот, Майри закрыла глаза.

– Разыщи Энни, – крикнул Роберт обеспокоенному Гибби, заглянувшему в зал. – Беги скорее! Вели кому-нибудь принести одеяла и сухую одежду для ее милости. А потом принеси несколько кирпичей, чтобы можно было нагреть их в камине.

Мальчик переминался с ноги на ногу.

– Леди Майри умирает, господин?

– Беги! – рявкнул Роб.

Гибби тотчас же скрылся за дверью.

Несколько минут спустя появилась Энни, тащившая с собой ширму, которую установили с помощью Гибби. Так Майри стало теплее, к тому же теперь она была защищена от посторонних глаз. Оставив возле ширмы Гибби, Энни отозвала Роба в сторонку.

– А теперь ступайте отсюда, господин. Ее милости будет спокойнее переодеваться, если вы перестанете маячить поблизости.

– Она не заслужила спокойствия, – проворчал Роберт, но все же повиновался Энни и стал расхаживать по залу до тех пор, пока служанка не объявила, что ее милость переодета в сухое.

– Правда, волосы все еще влажные, господин, – сказала Энни. – Я схожу за гребнем, если позволите. – Она внимательно посмотрела на хозяина, прежде чем добавить: – Не сомневайтесь, она будет говорить более связно, когда поест.

– Если ты пытаешься запретить мне разговаривать с ней, то лишь теряешь время, – сказал Роб.

– Но вы же не станете отчитывать ее милость посреди зала в присутствии всех этих грубых мужчин, – отважно произнесла Энни. – Я знаю, что вы не станете делать этого, господин.

– В самом деле? – Роберт гневно посмотрел на служанку. – Займись делами, Энни, а я присмотрю за ее милостью.

– Хорошо, сэр, – ответила девушка.

Сочувственно посмотрев на Майри и гордо вскинув голову, Энни вышла из зала вместе с Гибби.

Переведя взгляд на Майри, Роб увидел, что она смотрит на него. И, что случалось совсем не часто, он не смог понять выражение ее лица. Однако губы Майри дрогнули, словно она силилась улыбнуться.

Сидя на лестнице за дверью, Майри ощущала ледяную сырость пещеры, пронизывающую до самых костей, и боялась, что уже никогда больше не сможет согреться, даже если ее найдут.

И все же несмотря на то что Роб тоже промок до нитки, тепло его большого тела начало понемногу отогревать Майри, пока они поднимались по лестнице. Высохшие ноги девушки были обуты в туфельки, отороченные мехом, а саму ее облачили в шелковую сорочку и шерстяную тунику взамен промокшей одежды и ботинок. Майри стало так тепло, что даже захотелось скинуть с себя толстое одеяло, которым ее заботливо укутала Энни.

Однако, повинуясь здравому смыслу, Майри решила притвориться слабой до тех пор, пока Роберт не поужинает. Она давно уже уяснила, что сытый мужчина менее подвержен вспышкам гнева, нежели голодный.

На суровом лице Роберта отражалась работа мысли, как если бы он придумывал для своей пленницы наказание. Но потом его глаза вспыхнули тревогой, и эта перемена настроения по какой-то непостижимой причине заставила губы Майри дрогнуть, как если бы она хотела улыбнуться.

Однако при виде грозно сдвинутых бровей Роберта это желание тотчас же пропало.

– Должно быть, вы устали после столь долгого путешествия, сэр. Вы наверняка захотите переодеться перед ужином в сухое.

– Захочу, – кивнул Роб и огляделся. В зале начали собираться голодные мужчины, которые путешествовали вместе с ним. – Когда Энни вернется, я так и сделаю.

Вот теперь Майри позволила себе улыбнуться.

– Вы сердитесь на меня, и я этого действительно заслуживаю, – произнесла она. – Но прежде чем вы скажете мне то, что намереваетесь, позвольте вам признаться: еще никогда я не была так счастлива видеть человека, как в тот момент, когда вы открыли наконец эту злополучную дверь.