— Здесь у меня что-то вроде гнезда, — усмехнулась хозяйка, заметив любопытство девочки. — В гостиной я иногда принимаю знакомых, в кабинете — коллег из посольства и регистраторов… Получается, единственное место, куда никто, кроме меня, не заглядывает, — это спальня.

— А почему вы назвали ее гнездом?

— Ну не норой же! Хотя… Знаешь, у каждого должно быть пространство, которое принадлежит только ему. Место, куда можно спрятаться от жизненных невзгод; пускай даже чисто символически. До сих пор мне встречался только один человек, не нуждающийся в этом; я говорю о твоем учителе. Впрочем, подозреваю, у него тоже есть нечто в таком роде, просто глазу обычных смертных оно недоступно.

Кларисса задумалась. Она понимала, о чем говорит Нэлтье; у нее самой было тайное убежище, упрятанное в снах.

— А вы давно знаете Шарлеманя?

— Давно ли? — задумчиво повторила Нэлтье. — О да, уже много лет. Но знаю ли я его по-настоящему, вот вопрос! Каждый раз он предстает передо мной в новом обличье, и дело не только во внешности… Авантюрист, обладающий поразительными магическими талантами, дотошный исследователь, теперь вот — наставник некоего юного дарования…

— Юное дарование — это я? Скажите, а вы тоже… Ну, владеете этой силой…

— Ты о Власти? — Нэлтье вздохнула. — Да, я обладаю ей… Хотя практически никогда не пользуюсь.

— Но почему?

— Слишком велик соблазн. Например, это платье… Я могла бы создать его за минуту, просто сосредоточившись. Вроде бы ничего страшного, наоборот — удобно и практично. Облегчит жизнь, да? Но это только начало; и однажды настанет миг, когда я применю Власть в беседе с очередным регистратором или с одним из своих коллег… Это же так просто, и не надо тратить драгоценное время на убеждение глупцов в своей правоте. Дальше — больше: зачем вести переговоры, если можно внушить участникам необходимые мысли? И постепенно ты становишься рабом синей лампы… А что еще хуже — рабом собственных амбиций и слабостей. Нет уж, благодарю покорно, такая судьба меня не прельщает.

«Что-то вы мудрите, госпожа Эвельгарт! По-моему, это не так уж плохо — если твои желания станут исполняться! — подумала Кларисса. — Хотя бы разок-другой, для разнообразия; сколько можно исполняться чужим!» Перед внутренним взором ее пронеслась череда соблазнительных видений. Девочка припомнила все горести и обиды одинокого существования. Вот противный рыжий Юджин, натянув одеяло до подбородка, с диким ужасом таращится на вплывающую в его комнату фарфоровую голову… Вот госпожу Двестингаусс настигает приступ жестокого кашля — всякий раз, когда ее морщинистое черепашье горло готово исторгнуть очередную гадость… Вот бродяги, сломавшие ей руку, начинают кровавую и бессмысленную драку друг с другом… Вот… Вот господин Эгре с улыбкой перерезает собственное горло той самой зазубренной бритвой!!! Кларисса содрогнулась: отвратительная сцена внезапно предстала перед ней во всех неприглядных подробностях. «Да если бы отец взял меня с собой, ничего этого не было бы! А ведь он, наверное, мог это сделать; и если бы я чуть-чуть подтолкнула его…» Мысль эта показалась девочке крамольной, но одновременно и дьявольски заманчивой. В конце концов, она бы не сделала ему ничего плохого, наоборот!

— Мне кажется, Шарлемань думает по-другому…

— Еще бы! В этом вопросе мы придерживаемся прямо противоположных точек зрения… Что не мешает нам оставаться друзьями. Не забывай, Шарлемань — мужчина, а большинство мужчин имеют в душе толику воинственности. Для них естественно изменять мир силой, можно сказать, это в крови… Женский путь иной: иногда лучше отказаться от соблазна, что подсовывает тебе судьба. Этим ты приобретешь больше, чем потеряешь. Впрочем, у тебя покуда нет выбора — Властители не откажутся от такого лакомого кусочка.

— Почему они преследуют меня? Неужели я так нужна им?

— Больше, чем ты думаешь! — серьезно кивнула Нэлтье. — Нас, обладающих талантом, очень мало, а школа Власти вдобавок отсеивает непригодных. На счету каждый человек, а уж обладающий твоими способностями подавно… Насколько я могу судить, ты уже сейчас достаточно сильна, чтобы на равных спорить с некоторыми Властителями, — будь у тебя уверенность в собственных силах и мастерство, конечно. То, что я почувствовала в гостиной… Скажем прямо, впечатляет.

— Но вам ведь как-то удалось избегнуть всего этого… — Кларисса запнулась. — Или нет?

— Удалось… — грустно усмехнулась собеседница. — Мой талант проявился в годы революции; а человек, открывший его, был безумно в меня влюблен… Благодаря ему я избежала тех гнусностей, что стали нормой в среде Властителей; ну а плата… Плата за это невелика. Чтобы не мозолить кое-кому глаза, я покинула Республику и поселилась здесь, в Регистрате. Официально я числюсь советником при нашем посольстве; это помогает сводить концы с концами. Неплохая карьера для бывшей дамы полусвета, верно?

— А ваш мужчина? Он теперь вместе с вами? — Вопрос слетел с губ прежде, чем девочка осознала его бестактность. — Ой, простите…

— К сожалению, нет, — вздохнула Нэлтье. — Для Брауде долг был превыше любви… И всего остального тоже.

— Сегодня я хочу научить тебя одной важной вещи, — сказал девочке Шарлемань пару дней спустя. Кларисса улыбнулась слегка нервно: манера обучения, выбранная наставником, зачастую шокировала ее. Волшебник просто не оставлял своей воспитаннице выбора; «не могу», «не получается» — эти слова в его лексиконе отсутствовали.

— Иногда возникает необходимость заставить другого человека сделать нечто такое, чего он делать не собирался, — продолжал Шарлемань. — Примерно так, если помнишь, я поступил в порту Примбахо. Тот же способ годится, чтобы вызнать важные сведения; даже те, которые люди успешно прячут от самих себя.

— Или просто понять чужое естество; прочувствовать, что из себя представляет тот или иной человек, — подхватила госпожа Эвельгарт. — В последнем случае вовсе обходится без насилия: это похоже на краткое, но удивительное путешествие в глубины чужого сознания…

— Нэлтье любезно согласилась помочь нам, — весело блеснул стеклами пенсне Шарлемань. — И тебе предстоит отправиться в потаенный сад ее души.

— Потаенный сад? Что это такое?

— Трудно объяснить… — задумчиво протянула Нэлтье. — Это место, которого не существует; волшебная страна, рожденная твоим воображением. «Сад» — просто образ… Это может быть целый город, или тесная каморка, или пустыня, или даже океанское дно… Властители еще употребляют термин «внутреннее пространство». Некросвет позволяет проникать туда, но будь осторожна! Иногда это место оказывается чудовищным, отвратительным — а иногда невыразимо-прекрасным, много лучше человека, его создавшего. Великолепнейший из виденных мною садов души принадлежал старому каторжанину, жестокому и закоренелому преступнику…

— Самое забавное, большинство людей не представляют — что именно они носят глубоко внутри себя, — пояснил волшебник. — Лишь немногие осознают наличие внутреннего пространства; но и они почти никогда не придают ему большого значения… А между тем это, наверное, самая великая ценность, которой человек обладает; ибо каждая такая жемчужина неповторима!

Кристалл Шарлеманевой трости занялся синим огнем.

— Власть совсем не обязательно должна иметь грубые, силовые проявления. Зачастую куда легче действовать исподволь, мягко и незаметно… Итак, тебе предстоит попасть в место, которого не существует. Как это сделать? Для начала спроси себя: а реально ли то, что ты видишь? Вот мы сидим в мягких креслах и ведем с тобой непринужденную беседу. А между тем и кресла, и комната, да и сами мы — не более, чем сон; как и все, что купается в N-лучах…

— Представь, что я — всего лишь портрет… — сказала Нэлтье. — Картина, написанная старым мастером на двери, ведущей в некое тайное место… Это очень хорошая картина; но стоит всмотреться внимательней — и глазу откроется текстура холста, аккуратные мазки, волосок от кисточки, прилипший к наложенной краске…