— Дайте мне эту тетрадь, Атаназиус. Куяница поперхнулся бутербродом. Капканщик недоумевающе смотрел на оружие:

— Что это значит, господин Гизи?! Глухо щелкнул взводимый курок.

— Только то, что было сказано. Дайте ее сюда.

— Я думал, мы с вами на одной стороне… — медленно произнес Атаназиус.

— Да, это так. Но служим разным хозяевам. Военно-морская разведка никогда не ладила с политической, верно? Думаю, граф Алессандро Мантолла будет рад получить столь важные бумаги.

Капканщик напрягся.

— Не советую, — быстро сказал Фортунат. — Стреляю я не хуже, чем кидаю ножи, поверьте на слово.

— Думаешь, это сойдет тебе с рук?! — проскрежетал Атаназиус.

Черноусый выразительно пожал плечами:

— Мое начальство интересует только результат, а не методы, которыми я его добиваюсь. Кстати, можете не хвататься за гранпистоли: нынче под утро я извлек из них капсюли. А теперь, ваша светлость, — отдавайте тетрадь, живо!

— На, забирай! Чтоб ты сдох, аспид! Атаназиус взмахнул рукой. Листы бумаги вырвались из ветхого переплета и упали под ноги Фортуната Гизи. Тот, не отводя пистолета, нагнулся, поднял их и аккуратно упрятал в свой саквояж, а затем стал пятиться, покуда не скрылся с глаз.

— Черт бы его побрал; у этого парня есть стиль! — восхищенно ругнулся Куяница, доставая из котомки гранпистоль. — Навести блезир на физиономию, не торопясь забрать приз и уехать — вот это я понимаю!

— Разряжена?! — отрывисто бросил капканщик.

— Увы! Бьюсь об заклад, что и твоя тоже…

Атаназиус проверил оружие, потом перебросил его Куянице:

— Ты вроде хотел получить обратно. Меняемся…

— Премного благодарен! — Шкипер с улыбкой погладил темное цевье. — Знаешь, как представителя свободной профессии появление многоствольных ружей и пистолетов не может меня не радовать. Однако ж насколько все проще было в старые добрые времена! У тебя был всего один шанс — и у твоего противника тоже.

Атаназиус задумчиво оперся о подоконник.

— Стало быть, твоя миссия провалена? — осторожно спросил Куяница; зная характер своего спутника, он наполовину ожидал вспышки ярости.

— По крайней мере, так думает некий Фортунат Гизи, — неожиданно усмехнулся капканщик. — Если, конечно, это настоящее его имя.

Шкипер изумленно приподнял бровь.

— Я успел пролистать дневник, — пояснил Атаназиус. — Там, конечно, масса интересного, но самое главное в конце. Последняя запись сделана, по-видимому, сразу после битвы в Заливе Дождей. После этого он отдал тетрадь Эвальду Гарпице — единственному человеку, кроме своего брата, которому мог доверять.

— А потом?

— А потом состоялся печально известный поход к берегам Бриллиантиды; и звезда Брауде Тролле канула за горизонт… У него был очень размашистый почерк, и бумаги чуть-чуть не хватило; пришлось залезть на обложку, — капканщик кивнул на скомканный листок бумаги. Заинтересовавшийся Куяница поднял его и развернул.

— Надеюсь, ты, читающий это послание, окажешься мудрее и опытней двух прекраснодушных юнцов, затеявших некогда игру с силами, намного превосходящими их разумение. Но тайна не должна умереть вместе снами. Кинь камешек в воду… Что это значит — кинь камешек? — Детское присловье: «Кинь камешек в воду — попадешь точно в центр круга». В смысле, только так — и никак иначе.

— Гм, и это все? Тут еще строчка на итанском…

— Это не кулгушти, какой-то шифр на его основе. Думаю, самое главное здесь и сокрыто.

Губы шкипера растянула ухмылка:

— Выходит, господин Гизи малость опростоволосился?

— Выходит, так.

Кассовый регистратор, перронный регистратор, вагонный регистратор… От обилия регистраторов у Клариссы уже начинала кружиться голова. Все эти мужчины с выкрашенными в рыжий цвет кончиками бород проверяли документы профессора и его ассистента — проверяли не торопясь, вдумчиво; а если у них вдруг возникали какие-то сомнения, они подолгу совещались со своими коллегами. То, что все бумаги были подделкой, пускай даже весьма искусной, вносило в ситуацию нотки особой пикантности; и когда поезд наконец тронулся с места, из груди Дабби Дэя вырвался невольный стон облегчения.

Наставник тихонько рассмеялся:

— Да, местная бюрократия порой чертовски утомляет! Но в ней, как ни странно, есть и положительная сторона для таких авантюристов, как мы. Регистраторы привыкли смотреть на бумагу, а не на человека; и если документ не вызывает у них подозрений, то за остальное можешь быть спокоен — тебя никто ни о чем лишний раз не спросит.

— Неужели в Шехандиаде нам все это предстоит по новой?

— Естественно. Вдобавок мы должны будем отметиться у общегородского регистратора и у районного — таков порядок… Впрочем, посмотрим. Возможно, мы обойдемся без этого.

Постукивая колесами на стыках рельс, поезд покрывал километры пути. Шарлемань не поскупился и взял билеты первого класса, так что мягкие диванчики, свежее белье и неназойливое внимание проводников были им обеспечены. После тягот морского путешествия все это казалось благодатью.

— Для самых важных персон существует еще более комфортный способ передвижения: нечто вроде гостиничного номера на колесах. Целый вагон — с ванной, личной кухней, прислугой и прочим. Но, увы, такое доступно только уроженцам Регистрата, да и то они должны занимать важные правительственные должности.

— А откуда об этом знаете вы?

— Мне довелось как-то… Гм… Замещать одного регистратора очень высокого ранга. Я принял его облик, так что этот господин вынужден был ехать в одном из собственных чемоданов, погруженный в каталептический сон. Впрочем, он ничего не чувствовал и не помнил; так что мы оба остались весьма довольны путешествием.

Тут Кларисса задала наконец вопрос, уже некоторое время не дававший ей покоя:

— Скажите, а вам никогда не бывает стыдно, что вы поступаете так с людьми?

— Стыдно? Нет, что ты! — тихонько рассмеялся Шарлемань. — Те, кто обладает Властью, должны забыть это слово и руководствоваться только принципами целесообразности. В противном случае ты просто не сможешь принимать верных решений.

— Но ведь нельзя…

— Можно, Дабби. Можно! В том и состоит фокус, ты увидишь это сам. С каждым новым шагом на пути к Власти тебе придется что-то отбрасывать: какую-то привязанность, какую-то иллюзию; что-то, доселе воспринимаемое как необходимость. В конце концов ты становишься человеком другого сорта — и это, как правило, навсегда.

— А если я не хочу так меняться?

— А если я не хочу стариться? Все равно этот процесс не остановить. Но он протекает незаметно, и ничего ужасного ты не чувствуешь…

— Значит, у меня нет иного выбора, кроме как стать Властительницей… Или кем-то вроде?

— Выбор есть всегда. Другое дело, он не всегда приемлем и не всегда очевиден… Кстати говоря, в Шехандиаде я познакомлю тебя кое с кем, нашедшим собственный путь. Ох, что-то я проголодался; как ты относишься к идее перекусить?

— Я бы с удовольствием… — Кларисса сглотнула слюну. Последний раз они ели на пакетботе; с тех пор прошло уже довольно много времени.

Местная сервировка оказалась довольно забавной. Первым делом путешественникам выдали исходящие горячим паром салфетки. «Это для рук», — пояснил Шарлемань. Спустя некоторое время на столике появился наполненный тушеным мясом чугунок на высокой ажурной подставке; внутри нее горела крохотная спиртовка, а сбоку, на специальном крючке, висело нечто вроде щипцов с концами в форме ложки. По купе поплыли запахи пищи. Следом принесли столовые приборы, небольшие тарелки и корзиночку с нарезанным хлебом. Последним предметом сервировки была массивная шкатулка — она заняла почти половину стола.

— Что это? — удивилась Кларисса. Шарлемань нащупал крышку и откинул ее, явив на свет несколько дюжин разнообразных бутылочек.

— Традиционная итанская кухня очень проста, но в то же время необычайно изысканна, — пояснил наставник, взяв ложкощипцы и кладя себе в тарелку микроскопическую порцию мелко нарубленного тушеного мяса с овощами. — В основе ее, как правило, лежит что-нибудь тушеное или вареное; без соли и специй. Но к этим простейшим блюдам подается немыслимое количество соусов, причем запах и вкус пищи они зачастую меняют совершенно парадоксальным образом. В гостях, например, считается хорошим тоном перепробовать все, каждый — с небольшой порцией мяса. Итанский повар, прежде чем получить диплом, учит назубок способы приготовления нескольких тысяч различных соусов; а это куда как непросто! В некоторые входят такие необычные ингредиенты, как змеиный яд или особый вид медуз.