Причина ярости хозяйки была до смешного пошлой, но насколько Катя знала, вовсе нередкой для симпатичных девчонок, снимавших комнаты у семейных пар, живущих друг с другом, мягко говоря, без особой любви. После того вечера, когда хозяин пытался проникнуть в её комнату, как он думал, в отсутствие Кати, тот стал донимать девушку своими приставаниями.

– Когда я увидел тебя в короне, – с придыханием говорил он, – я понял, что ты – настоящая королева. Красоты!

Его признание ей даже не польстило. Только подумалось: проклятая корона! Свалилась откуда-то в прямом смысле на её голову.

Она бы ещё потерпела его слова. Но когда хозяин попытался её обнять… Как говорится, от судьбы не уйдёшь. Занятия в институтской секции самбо не прошли даром: Катя совершенно автоматически провела против нахала соответствующий приём. Но в секции свои приемы девушки отрабатывали на крепких накачанных парнях, которые умели группироваться и падать, а с хозяином квартиры случилась беда – он не умел падать.

Упал он хрустко, тяжело, со всеми вытекающими из такого падения последствиями. "Скорая" увезла его в больницу, а Кате указали на дверь.

Она попыталась пискнуть насчет того, что мужчина первый начал, но хозяйка была уверена, что Катерина просто крутила перед ним задом. Мол, и юбка у неё больше на трусы похожа, и колготки со змеей…

Дались ей эти колготки! Змея действительно живописно обвивала ногу и как бы ползла по бедру довольно высоко. Парни в группе невольно провожали её взглядами. Всё равно она не снимет эти фирменные колготки из-за какого-то похотливого козла!

Один вопрос – куда ей теперь идти? Судя по адресу, сдаваемая квартира была где-то на окраине, и даже если она стоила недорого, как говорилось в объявлении, то у Кати всё равно не было никаких денег, а за квартиру наверняка запросят деньги вперёд.

Что ей сказать будущей квартирной хозяйке? Подождите до стипендии? Или: напишу родителям, они вышлют денег, и я расплачусь? Но это было бы неправдой. Она вовсе не собиралась обращаться к родителям, зная, что зарплата у них не ахти какая, а им ещё младшую сестру-погодка надо обувать-одевать.

Катя перечитала объявление. Сдаётся квартира. Недорого. От промелькнувшего было лучика надежды в момент ничего не осталось. Листок явно висел давно. Буквы расплылись от дождей, выгорели на солнце, а приписка "недорого" наверняка привела к дверям квартиры толпы желающих поселиться студенток.

"Попитка – не питка. Правда, товарищ Берия?" – сказала себе Катя словами анекдота и Сталина. И сунула листок в карман. Третья Затонная улица, дом 39. На память она никогда не жаловалась. Если не считать случая со злополучной короной. Хорошо хоть Лёнчик не стал задавать лишних вопросов. Катя только спросила его:

– Лёнчик, ты не возьмешь на сохранение одну вещь?

Он не задумываясь ответил:

– Конечно, возьму!

– Я пока не могу тебе ничего сказать, – начала было оправдываться Катя.

– А и не надо, – прервал её Лёнчик. – Как говорят в американских фильмах: без комментариев! Что бы ни случилось, знай, я всегда приду к тебе на помощь.

Что поделаешь, в этом весь Лёнчик. Преданность его достойна легенды…

И вот Катя делала эту самую попытку – тащилась через какие-то ямы, буераки, овраги со своим тяжёлым чемоданом, на высоких каблуках-платформах, в кожаной юбке и вслух ругала администрацию города, у которой не доходят руки до подобных трущоб.

– Российский гарлем! – бурчала она. – Фак ю!

С точки зрения американцев это ругательство, но вряд ли кто-то в подобной глуши знает, что оно означает.

– А кто тебя сюда звал? Сама притащилась! – ехидно сказал над ухом чей-то голос. – Ох, и наплачешься ты, Звягинцева! Ох, и пожалеешь!

Катя вздрогнула: кто это здесь, где она никогда не бывала, знает её по фамилии?

Она поставила на землю чемодан и осторожно оглянулась. Поблизости никого не было. И на всей улице вообще.

"Глюки! – обреченно сказала она самой себе. – Сначала корона, потом какие-то голоса. Неужели я потихоньку схожу с ума?"

Надо подумать о чём-нибудь обыденном, привычном. Например, о том, что она скажет квартирной хозяйке, если квартира всё-таки свободна? Вот! Она оставит что-нибудь в залог. Но что? Часы обычные, недорогие. Цепочка! Ведь у неё есть золотая цепочка, подаренная родителями к совершеннолетию. Чем плохой залог? Катя повеселела.

Дом 39 на Третьей Затонной улице выглядел как хризантема среди лопухов. Казалось бы, небольшой одноэтажный домишко, а сколько было в нем истинно русской изысканности. Резное крылечко, резные ставенки и наличники, искусно вырезанный деревянный петух на коньке крыши…

А тут ещё… она ошарашенно уставилась на большой бронзовый молоток, висящий у невысоких деревянных ворот. Украшенный старинной вязью, даже для непосвященного явно: произведение искусства. Рядом висел не менее старинный бронзовый диск, к которому бронзовый молоток был прикован бронзовой же цепью.

Интересно, висит на самом виду такая дорогая вещь, и хозяева не боятся, что её украдут? У Кати появилось ощущение, что стоит только ей войти в этот дом, как снаружи сразу всё исчезнет… Она взяла в руки молоток и ударила им по диску. Над "гарлемом" поплыл чистый певучий звук.

Тотчас в доме открылась дверь и на крыльцо вышла старушка. Круглощёкая, румяная, с веселыми молодыми глазами.

– Входи, Катюша, а то я уж заждалась, – сказала она.

– Вы меня знаете? – удивилась Катя; после некоторых событий девушка стала сомневаться в своей памяти, но если эту женщину она когда-нибудь видела, то теперь вспомнить этого не могла.

– Ты ведь квартиру ищешь? – спросила та, не отвечая на её вопрос. – У меня как раз свободна. Жиличка прежняя накануне съехала… Заходи в дом, чего у калитки стоять?

В чём, в чём, а в дотошности Кате нельзя было отказать. И ещё она не любила, когда на вопросы не отвечают, а поэтому всегда, как говорили её друзья, докапывалась.

– Откуда всё-таки вам известно моё имя?

– От верблюда! – нахально ответила старушка.

"Ну и ну! – озадаченно подумала Катя. – В жизни не видела таких шустрых… пожилых людей. Даже не покраснела."

– А чего мне, с вашего позволения, краснеть? – тут же откликнулась хозяйка дома. – Своего не раздаю, а и чужого не беру. На себя лучше посмотри: придумала – залог давать! По-твоему, люди уже и верить друг другу не должны? Цепочка твоя мне – тьфу, и растереть! Я вообще квартирантов не из-за денег пускаю.

– А из-за чего? – спросила Катя. Прежняя её хозяйка благодаря квартирантам собирала деньги на мебельный гарнитур.

Но старушку этот простой вопрос почему-то смутил.

– Из-за чего! Из-за того, – ворчливо пробурчала она. – Много будешь знать, скоро состаришься. Квартиру смотреть будешь али как?

– Буду, – твердо проговорила Катя.

Да у неё и выхода другого не было. Обычно студентки квартиры летом ищут. В крайнем случае, в начале сентября. А в конце октября-то – дело безнадёжное. Не всякий день так повезти может. Вот только почему съехала прежняя девушка?

– Она в путешествие отправилась, – ответила на её молчаливый вопрос старушка, – да там и замуж вышла. А я без жилички осталась.

– У меня на развлечения денег нет, – откровенно призналась Катя, – так что я хотела бы пожить в квартире подольше.

– Есть такие путешествия, на которые деньги вовсе не нужны, – загадочно молвила старушка. – Только желание и нужно.

– Без денег? – удивилась Катя. – Где ж такое возможно?

– А хотя бы и в моем доме.

Несмотря на юный возраст, – Кате летом исполнилось восемнадцать лет, назвать её доверчивой было трудно. Видно, такая уродилась. Она и в три года родителей придирчиво спрашивала:

– А ты правду говоришь? А ты не обманываешь?

Случалось, и обманывали. С той поры Катя поняла: уж если родные люди не всегда правду говорят, то от посторонних можно ждать всего, чего угодно. Потому обещание старушки она сочла обычной похвальбой. Мол, что старый, что малый…Комната оказалась на удивление чистой и светлой. Причем, чистота её была не показная, как в некоторых домах, а естественная. Какой-то уютной стариной от неё веяло. И не нафталиновой, а именно свежей. Такие прежде ей доводилось видеть лишь в кино, потому что если и случались дома подобные, то хозяева будто старались впечатление хоть чем-то испортить: то новомодным столом, то современной люстрой.