– И всё равно я ничего не понимаю! – настойчиво сказала Катерина; старики ходили вокруг да около, что-то в отношении неё себе напланировали, не интересуясь мнением самой Кати.

Ответа на свой вопрос она не получила и рассердилась ещё больше.

– По-моему, вы со мной не церемонитесь. Только почему вы решили, что я безропотно всё снесу?

– Ого! – стукнул палкой об пол Никодим Аристархович.

– А то! – Венуста Худионовна вскинула руку, словно представляя актрису, произнесшую свой знаменитый монолог.

– Будете рассказывать или нет? – Катя привстала со стула, решив про себя, что если старики и дальше будут тянуть резину, она просто встанет и уйдёт в свою комнату, хотя это и неэтично.

– А куда мы денемся? – нарочито грустно сказал Вяземский, хотя глаза его искрились весельем. – Кто будет рассказывать?

– Давай ты, – насмешливо произнесла Венуста. – Доныне горазд перед юными красотками перья распускать. Да и красноречием тебя бог не обидел.

– Наверное, вы, дитя моё, – начал рассказ Никодим Аристархович, – слышали и читали о том, что многие, существовавшие в прошлые века труды ученых – историков, астрономов, врачей считаются в наше время безвозвратно утерянными. Казалось бы, утеряны и ладно. Но оказывается, что они всё-таки существуют, только люди не имеют к ним доступа. А если точнее, то имеет лишь узкий круг ученых, которые присвоили себе право пользоваться тем, что принадлежит всему человечеству.

– А как редкости попали к ним в руки?

– Как раз через эту Чёрную Дыру.

– А я уж было подумала, что Чёрная Дыра – выдумка Антипа.

– Если коротко, Чёрная Дыра – врата во времени, через которые в определенный день можно попасть в нужный тебе век, – пояснила Венуста Худионовна.

– Иными словами, составь график и ходи, куда вздумается?

– Правильнее было бы сказать, определи закономерность, – уточнил Никодим Аристархович. – А вот насчет – иди – всё не так просто. Мы пока не разобрались, почему одних Чёрная Дыра пропускает, а других отбрасывает? Чёрные историки продвинулись в этом вопросе несколько дальше – они удерживают проход для своих разведчиков с помощью магических заклинаний. У них есть очень высокие профессионалы. И, скорей всего, в их руках манускрипт великих колдунов прошлого. Зато я изобрёл прибор – прости, Венуся, не могу не похвастаться – который может без специальных заклинаний провести через Чёрную Дыру…

– Фантастика! – воскликнула Катя. – Получается, Чёрная Дыра – та же машина времени, которую придумали чёрные историки.

– Не придумали, Катюша, а открыли. Чёрная Дыра всегда существовала. Именно благодаря ей у нас случаются полтергейсты, привидения и прочая чертовщина.

– Что-то у меня всё в голове перепуталось, – пожаловалась Катя. – Мы говорим о колдунах или об учёных?

– О тех и других в одном лице, – терпеливо пояснил Вяземский, и по лицу его можно было прочесть: "Это же так просто!"

– Это для вас просто, – рассердилась Катя, – а для человека непосвящённого звучит прямо-таки неправдоподобно. Ученые во все века боролись с предрассудками, а тут вдруг какая-то магия. Если хотите, то я не верю. Мысли читать могут и экстрасенсы, а ваш домовой… просто какой-нибудь карлик!

Под сервантом рассерженно фыркнули.

– Это и понятно, – кивнул Вяземский. – Магов на свете не так уж много – зачем же зря волновать людей? Пусть думают, что их нет вовсе.

– Но словосочетание ученые-маги тоже звучит странно.

– Так получилось, что кроме учёных никто не интересовался старинными книгами и рукописями. Современному человеку некогда ради интереса копаться в каких-то там пергаментах, выискивая заклинание, превращающее в жабу злобную соседку. Иное дело, сами историки. Кое-кто создал даже свой орден.

– Чёрные историки?

– Они себя называют "Орденом честолюбивых историков". И в их руках находятся такие документы… Другие ученые за подобное богатство жизни бы не пожалели.

– Но что им это дает?

– Ощущение своей избранности. Власти. Ведь многое из того, чему мы не знаем объяснения и рецепта, было изобретено и объяснено ещё в седой древности. Не говоря уже о приемах чёрной и белой магии…

– Но так ли уж важна для человечества потеря каких-то там книг? Их нет, а мы продолжаем идти вперёд, развиваться…

– И опять повторять ошибки предков, только в худшем варианте. Судите сами, в тринадцатом веке в княжеской библиотеке Рязани оказался трактат Авиценны, открывающем секрет бессмертия.

– Он тоже утерян?

– Монголо-татары сожгли Рязань. В огне сгорела и библиотека.

– То есть, вы хотите сказать, что если кому-то удастся попасть в Рязань тринадцатого века до пожара, трактат удастся спасти?

– Именно это я и хочу сказать.

– И у вас есть на примете такой человек?

– Есть, – твердо сказал Вяземский. – По крайней мере, на него показал мой ген-искатель.

Катя всё ещё переживала в уме потрясение, вызванное рассказом историка, как вдруг поняла, что они все трое сидят и молчат. Причем, оба историка смотрят на неё явно выжидающе.

– Вы хотите сказать, что этот человек…я?! – изумилась она.

– Вы, Катюша, именно вы.

– Но я не хочу идти ни в какую вашу дыру! У меня есть цель: окончить театральный институт. Я буду артисткой. И, надеюсь, мне в этом никто не помешает!

Историки переглянулись.

– Может, нам отойти от высоких материй? – проговорила Венуста Худионовна. – Без подготовки такое трудно осознать. А если приземлить проблему – у нас есть отличные экономические рычаги. Подрабатывают же студентки на всяких малоквалифицированных работах, чтобы иметь карманные деньги. За нужную нам работу мы тоже можем заплатить…

– А мне ничего и не надо, у меня всё есть, – слишком поспешно ответила Катя.

– Всё есть! – хмыкнула историк. – Юбку модную себе купила, а потом сидела на хлебе и воде.

– Ну и что же, – заупрямилась девушка, – всё равно я не собираюсь отступать от задуманного!

– Тогда я не знаю, как с этой девушкой разговаривать, – беспомощно пожал плечами Вяземский. – Видимо, я стал слишком стар для бесед с юными. Что им проблема бессмертия! В восемнадцать лет, наверное, всем кажется, что они будут жить вечно.

Он поник седой головой, и Кате стало его жалко.

– Не расстраивайтесь, найдёте кого-нибудь другого вашим искателем.

– Увы, на это уже нет времени. Теперь чёрным историкам ничто не помешает присвоить себе бесценную рукопись.

– У вас к тому же соревнование, кто первым успеет?

– Можно сказать и так. Честолюбивых историков возглавляет человек необычайно талантливый. Некто Леон Турк. Официально он тоже профессор и даже преподает в университете…

Что-то похожее на воспоминание мелькнуло в мозгу Катерины, но тщетная попытка осветить темный уголок памяти ни к чему не привела, оставив у девушки чувство неудовлетворенности: что же такое она забыла?

– Тоже мне, талант – таскать, пусть и из другого времени то, что плохо лежит! – фыркнула Катя.

– Не спеши с выводами, – мягко посоветовала Венуста Худионовна. – Талант его – в знаниях и умении применять магию на практике. Не побоюсь сказать: Леон – величайший маг своего времени.

– Всё равно он мне не нравится!

– А разве ты его знаешь? – удивился Вяземский.

– Не знаю и знать не хочу! Если человек думает только о себе…

– Не только. О себе и о друзьях, соратниках…

– Выходит, ему и помешать нельзя?

Катя, сама не зная почему, вдруг разволновалась.

– Отчего же, мы препятствовали… по мере возможности.

Вяземский нервно потер руки.

– Слишком велико противостояние. Нас мало, а профессор Захаров запрещал привлекать к делу неоперившуюся молодежь…

– А теперь, значит, понял, что без молодежи – никуда? – ехидно осведомилась Катя.

– Профессор Захаров умер месяц назад в возрасте ста восьмидесяти лет.

– Ух, ты! – чуть не присвистнула Катя. – Я и не думала, что у нас встречаются такие долгожители. Читала, есть где-то в Тибете или в Африке…