- Что девочкам снится?

- Какая-то ерунда: я с сестрой убегаю, мы бежим к реке, к мосту…

- А лестницы к мосту не было?

- Откуда… как… ты … была. Я быстро-быстро поднимаюсь, а сестра падает, я бегу по мосту…

- От кого?

- Не знаю…

- А что было вот тут? – я рисую кружок вокруг ее медальона.

- Страх.

Что же в ней нового? Смотрю в глаза, они другие, взгляд другой; страха нет  – что-то отражается на дне: ожидание… готовность… решимость… кто поймет…

- Потанцуем?

Лет с семи я любил один бродить в мае по Лычаковскому кладбищу во Львове: густая зелень, запах сирени, пахнущей смертью, кудрявые мраморные ангелы и мадонны, плачущие или кормящие младенцев, - Эрос еще был впереди, а тень Танатоса уже касалась меня однажды.

***

   До поезда оставалось часа четыре, я съел бутерброд с ветчиной в кафе на Риволи, у площади Согласия, запил его красным вином, выпил кофе и поехал искать Пер-Лашез, -  проведать короля Ящериц.

   Кладбище напомнило мне Львов,  место отдохновения, море зелени, только сирень отцвела; с помощью карты и горсти монет Харону, минуя всех великих, я дошел до Джима Моррисона. Я ожидал увидеть там хиппи, курящих канабис и слушающих The Doors, как в клипе Нины Хаген, но не было никого, - цветы и записки, - я не стал читать, погладил камень надгробья, поискал глазами ящериц… что ж ты так далеко забрался, Джим, от себя не уйдешь; как долго я к тебе шел … и зачем … иди себе на Пигаль…  что я ищу … живи быстро ...  умри молодым … не успел … а что ты успел из того  что хотел … что ты хочешь… что у тебя осталось … двери ты открыл …а огонь… есть ли огонь… учения не создал...  но ты шел … шел … шел ...

   Ледяной Warsteiner в буфете берлинского поезда был в изобилии, огонь от зажигалок и дым сигарет напоминали рок – фестиваль; …Suzi, kennst du The Doors[6] … давай, детка, зажги мой огонь… Try to set the night on fire[7]; двери купе закрылись, колеса стучали по-немецки, боль отпускала.

***

   - Привет, как спалось, как Lana Del Rey.

Глаза моментально загораются радостью, она улыбается так, будто я подарил ей билет в рай:

- Слушаю в машине все время – не могу оторваться и пою во весь голос …Kiss me hard before  you go… That baby you're the best … Got my hair up real big beauty queen style … High heels off, I'm feeling alive...

Перестает улыбаться, взгляд снизу:

- Только я не хочу … мне не нравится … We were born to die[8]  

***

   И не надо об этом думать, просто помни, что огонь любви, зажженный однажды, не умирает никогда; только найди его в себе…  come on, baby , light… fire…ты должен умереть, чтобы жить … Двери в … Эрос и Танатос …не думай об этом… пока в тебе горит огонь – ты живешь … живешь ...

…  а я еще жив.

Мы пьем кофе, курим, она проводит пальцами по выдавленным на моей черной майке буквам:

- Хард Рок Кафе, Берлин … ты был в Берлине?

- Знаешь, что такое Берлинская стена?

- Конечно … это …ну,  не помню.

- Это была бетонная стена между Западным и Восточным Берлином – двадцать лет назад я ее развалил.

- Ты ?! Правда?

- Я. Gorbi и я. И еще там были немцы.

- И ты их не боялся? Ты был как Джеймс Бонд? У тебя был пистолет? А  Горби был твой напарник?  Расскажи, ну расскажи! – она слегка подпрыгивает от нетерпения; солнце закрывают тучи, темнеет, стук вентилятора за спиной напоминает треск проектора, ходят тени … Красный «феррари» и черный «порше» мчатся по карнизу от Ниццы к Монако, темные очки скрывают мысли, нога жмет педаль газа, ветер треплет волосы жгучей брюнетки… легкая дымка стелется над морем…

***

   … я держал в руках – нет, не пистолет – бокал шампанского и передвигался, стараясь никого не задеть, по паркету парадной залы Посольства на Унтер ден Линден; Горбачев уже улетел, Хоннекер уехал спать, а «шпионы как мы», те  что попроще, старались успеть съесть что-нибудь вкусно-экзотическое или хотя бы просто черной икры, - заканчивался прием в честь сорокалетия ГДР. Настроение у всех было слегка тревожное, и, набив желудок посольскими деликатесами, я вышел в осеннюю ночь. Мне было направо, я закурил: Берлин тоже не спал, группы немецких Genossen[9] двигались налево, в сторону Фридрихштрассе, распевая песни … во гуляют… слышалось: «Gorbi, Gorbi!»; дымка поднималась снизу, небо пестрело вспышками; я свернул налево.

   Немцы были возбуждены, но это было не пьяное веселье, хотя пива они явно попили; что-то было в них мне непонятное: задор какой-то, песни, флаги; их становилось все больше, спокойная река превратилась в бурный поток … пиво там что ли бесплатное дают… пиво на виски – много риска … эх … семь бед… там же вокзал … тупик … Чекпойнт Чарли … граница … Стена. Мы плыли, поднимаясь, спускаясь, поворачивали … что-то забрезжило у меня в сознании, когда я разглядел лицо улыбающегося мне огромного негра в американской форме; поток выплеснулся на равнину, и я понял, что мы уже в Западном Берлине … а Занавес … где железный ззз… зубы стучали; я прошел сквозь Стену, железного занавеса не было, «Freiheit[10], Gorbi!», свобода? всем … и мне? я свободен … все позволено… навсегда? В это поверить было невозможно, но упустить было нельзя; я оглянулся, увидел Стену и кран, поднимающий ее секцию, … рушится Стена … Ordnung[11]… Система …

- Willst du ein`Schluck?[12] – незнакомые люди протягивали мне пластиковый стакан, я отпил – дешевая  немецкая шипучка, Sekt, - вкуснее я не пил ничего во всю свою жизнь;  – они смеялись, разбрызгивали вино, поливая пеной почему-то больше девушек, те не возражали, весело визжали и целовали всех подряд, голова кружилась, меня затягивало в водоворот … воздух … свобода …

   …вынырнул я под сенью черной полуразрушенной церкви, веселье было и здесь …Кurfürstendamm …вот занесло, я глубоко вдохнул – воздух был другой, закурил и пошел, куда понесли меня ноги. Через квартал или два ноги повернули налево, немного подвигались и остановились: прямо надо мной, в трех метрах над головой, из стены дома торчала наискось машина … да …гульнули … однако … что же … Hard Rock Cafе? … облегченно вздохнув, я зашел. Сквозь завесу дыма пробивался тревожный sound «Another Brick In the Wall», людей было много, стены были увешаны постерами, «золотыми» дисками и гитарами в стеклянных витринах с подсветкой. Хороший итог для свободы … посидеть бы...