Опыт кавманек неотделим от иного, специфически шаманского духовного упражнения — способности видеть собственное тело как бы изнутри в мельчайших деталях, вплоть до скелета. Эта способность — тоже своего рода ясновидение, обретаемое благодаря озарению.

Австралийские знахари проходят собственную инициацию. Но есть все основания сравнивать их с шаманами Сибири, потому что и шаманам и знахарям приписывают одинаковые способности: они могут ходить по углям, исчезать и появляться по собственному желанию, обладают ясновидением, способны читать чужие мысли и т. д.

В церемониях инициации австралийских знахарей мистический свет играет весьма важную роль. Во время посвящения знахарь должен отождествиться с Мастером инициации Байаме. Описание Мастера весьма впечатляет — «из его глаз льется свет». Другими словами, сверхъестественное состояние связывается с обилием света. Мастер посвящает претендентов, окропляя их «священной водой, дарующей силы», которая, по словам знахарей, не что иное, как жидкий хрусталь.

Хрусталь играет важную роль в инициации. Считается, что сверхъестественное существо убивает посвящаемого, расчленяет его и наполняет тело горным хрусталем. Когда знахарь возвращается к жизни, он способен видеть духов, читать мысли, взлетать на небо, делаться невидимым и т. д. Благодаря кристаллам горного хрусталя, заключенным в его теле и особенно в голове, знахарь находится на другой ступени бытия по сравнению с прочими смертными. Такое почитание хрусталя связано с его небесным происхождением: трон Байаме сделан из хрусталя, и Байаме бросает на землю выломанные из него осколки. Другими словами, подразумевается, что кристаллы — упавшие фрагменты небесного свода, т. е. своего рода «застывший свет».

Считается, что свет, заключенный в хрустале, имеет сверхъестественную природу. Благодаря этому знахари получают способность видеть души, причем даже души, находящиеся чрезвычайно далеко: души больных, скитающиеся в зарослях или похищенные демонами. Более того, благодаря этим кристаллам знахари способны взлетать на небо — сходные представления распространены и у индейцев Северной Америки.

Способность видеть на большом расстоянии, подниматься на небо, видеть души мертвых, демонов и богов означает, что знахарь разделяет бытие сверхъестественных существ. Он достиг этого уровня благодаря смерти-посвящению, когда в его тело вошла субстанция, описываемая как застывший свет: когда он таинственным образом воскрес к жизни, можно сказать, что он омылся внутренним, сверхъестественным светом.

Таким образом, у австралийских знахарей происходит отождествление духовного света, познания и способности к сверхчувственному восприятию, как и у эскимосских шаманов.

В религиозных и философских концепциях Индии мистика света носит более сложный характер. На первое место выступает основополагающее представление о том, что свет — творящая сила. О «порождении из света» (джиотир праджанаман) говорится в «Шата-патха-брахмане» (VIII, 7,2,16,17). Свет — это «порождающая сила» («Тайттирия-самхита», VIII, 1,1,10). Уже в «Ригведе» (I, 115, 1) утверждается, что Солнце есть жизнь, или атман, Я всего сущего.

Особое внимание уделяется этой проблеме в упанишадах: бытие манифестирует себя в виде чистого света, человек же познает бытие, проходя через опыт приобщения к сверхъестественному свету. Так, в «Чхандогья-упанишаде» (III, 13, 7) говорится, что «…свет, который сияет над этим небом, над всем, над каждым в непревзойденных, высших мирах, поистине он и есть тот свет, который [находится] в этом человеке (антах пуруше)».

Осознание единства внутреннего света и света сверхкосмического сопровождается двумя известными феноменами, проявляющимися на тонком психическом уровне: повышением температуры тела и восприятием таинственного гула. Высшее знание ведет к изменению способа человеческого существования. Так, в «Брихадараньяка-упанишаде» (I, 3,28) сказано: «Веди меня от небытия (асат) к бытию (сат). Веди меня от тьмы к свету (тамасо ма джиотир гамайя). Веди меня от смерти к бессмертию».

В соответствии с известной формулой «Брихадара-ньяка-упанишады» (IV, 3, 7) атман отождествляется с сущностью, пребывающей в сердце человека в виде «света внутри сердца (хрди антарджиотих пурушах)».

На Будду озарение сходит на заре. После ночи, проведенной в медитации, он поднимает взор к небу и внезапно видит утреннюю звезду. В философии Махаяны свет утреннего неба, когда на нем нет Луны, символизирует Чистый Свет, называемый Вселенской Пустотой. Иными словами, состояние Будды — того, кто освободился от всякой обусловленности, символизируется светом, который Гаутама увидел в момент озарения.

Этот свет описывается как ясный, чистый — в нем не только нет ни следа тени, но также отсутствуют цвета и качества. Поэтому он назван Вселенской Пустотой, так как термин пустота (санкхья) точно выражает тот факт, что этот свет лишен всех атрибутов, всех отличий — это Urgrund (первооснова), абсолютная реальность. Осознание Вселенской Пустоты, как и акт постижения единства брахмана и атмана, описывается в упанишадах как мгновенное озарение, подобное вспышке молнии. В текстах упоминается о «предварительных образах (рупани пу-рассарани) проявления Брахмана», открывающихся йогу в форме светящихся явлений: туман, дым, солнце, огонь, ветер, светлячки, молния, кристалл и Луна.

Буддийские трактаты настаивают на потенциальной важности для успеха медитации световых знамений. «Не дайте ускользнуть световым образам, — читаем мы в «Сравакабхуми», — будь то светильник, отблеск костра или солнечный диск!»

В «Дигха-никае» (I, 2, 2) утверждается, что после разрушения мироздания останутся лишь сияющие существа, называемые абхасеары: тела их состоят из эфира, они витают в воздухе, от них исходит свет, и жизнь их не имеет конца.

В XII книге «Махабхараты» Вишну открывается в виде вспышки молнии, яркой, как свет тысячи солнц. Вслед за этим описанием в тексте сказано: «…проникаясь этим светом, смертные, искусные в йоге, достигают конечного освобождения».

В той же XII книге изложена история трех отшельников, которые в стране, что к северу от горы Меру, тысячу лет практиковали тапас, чтобы постигнуть истинный облик Нараяны. И вот голос с неба повелел им отправиться на север, где посреди молочного океана расположен остров Светадвипа, таинственная Белая земля индийских мифов: ее символика связана с метафизикой света. Отшельники добрались до Светадвипы, но свет, исходящий от Нараяны, был столь ярок, что они ослепли. Еще сотню лет они провели в медитации и стали различать людей, белых, как лунный свет. «Сияние их, — сказано в тексте, — подобно сиянию Солнца, когда оно сойдет, чтобы испепелить Вселенную».

Можно вспомнить легенды о белых землях, присутствующие в индоевропейской традиции, — Левка, Авалон. В их основе лежит представление об особом качестве белого цвета, который символизирует трансцендентность, совершенство и святость.

Совершенная чистота сердца

В «Бхагавадгите» (XI) Кришна открывается Арджуне в своем истинном облике, который, в сущности, есть проявление огня:

С точки зрения религиозного сознания, свет есть сама сущность божественности и те, кто достиг мистического совершенства, окружены сиянием. Свет неразрывно связан с представлением о духовном совершенстве.

В одной из китайских сутр утверждается, что избранные благодаря практике созерцания и отсутствию нечистых желаний достигают состояния самадхи, известного как «вспышка пламени», когда их тела источают свет, который ярче света Солнца и Луны. Это необычайно яркое сияние проистекает от совершенной чистоты сердца.