— Зато твои друзья один другого чище. Лучше уж совсем бы их не было, чем такие. Ну да, может, сам когда-нибудь это поймёшь.

— Когда ты будешь со мной, так вся шелуха и осыпится, как осенняя листва.

— Ох, хорошо бы, если б так оно и было, то ведь эти други твои к себе гребут, только тебе, лишь бы с кем из пустого в порожний попереливать. Пустота это жизненная, пустота…

— Наташка, ты заполни собой всю эту пустоту, всю без остатка, всю-всю. И там ни кому места больше не останется, и ни каких пьянок с посиделками до утра, ни каких вечеринок не будет больше.

— Вечеринки оставь, на них люди знакомятся, общаются, договариваются, но только без пьянства, как это у тебя получается. Рюмку, для приличия, парню выпить это не бутылку до донышка, цели разные. И впечатление для окружающих тоже разное от тебя останется, кто ты в их глазах: пьянь беспробудная, пустота безнадёжная или всё же человек с которым можно дело иметь. Говоришь, что семью хочешь, детей кучу, а сам паразита возле себя различить не можешь. Чему же ты детей научишь? И меня с накатанной колеи стащить хочешь, какая у меня перспектива будет? Выслушивать твои сказания, жалобы и обиды на окружающих? Уволь, не для меня это, возраст уже не детский, у самой ребёнок растёт, накой ему такая пустота. Ты взрослей, ума набирайся, а там, глядишь, кого и встретишь помоложе, поглупей, пусть та с тобой и варится в одном котле.

(Так!… Поставила этаж ты меня раком, голубка, хоть на четвереньках ползай и кричи: «Я луноход 1». Но, ни чего, если тебя материальное больше заботит, придётся и мне баллады петь о связях на Старой Площади, в министерствах разных. Тётка родная ведь на Старой площади в ЦК работала, машинисткой правда, зато с супругом своим по загранке моталась, по развивающимся странам, в аккурат накануне освободительных революций или сразу после оннных.

Дядя Коля завхозом был, но это официально, значит, скажу, что майор внешней разведки, а после Италии, так вообще подполковника получил, следовательно, связи на Лубянке вырисовываются. Глядишь и правда, кто из его сослуживцев объявится. Нет, ну из меня разведчик конечно не выдет, но может быть, куда-нибудь, да пристроит, на доходное место.

Ну и что, что там такие мудаки не нужны, я ж в генералы-то не лезу, мне бы хватило и должности фоторепортёра в центральной газете, всю страну можно объехать, связи кое-какие завести, из Москвы дефицит привезти, сдать в надёжные руки, всё кой чего к своим рукам прилипнет акромя зарплаты. А оттуда может тоже чего притаранить можно, это же двойной навар будет. Всё приработок жене на чулочки, детишкам на конфетки, себе на пиво.

О… молодец Наташка, меня думать учит. Может оно и правда говорят: хорошая жена, что изба о трёх углах, а один угол я уж как-нибудь-то осилю, сдюжу, при такой руководящей составляющей.)

— Ни кто мне кроме тебя не нужен, Наташка, если ни кто кроме тебя не встретился, то не судьба значит и вряд ли кто ещё встретится. Ни кто с тобой даже сравниться не может, близко ни кто не стоял. Ты собой всю пустоту мою заполнила, всю без остатка. Ни кому такое не удавалось и вряд ли удастся, будь всегда со мной и телом и душой.

Бывает так, что человек рядом с тобой, а будто и нет его, где мысли его — ему только ведомо. А ты тут, со мной, я чувствую тебя, твоё присутствие, твоё тепло, твои мысли. Твои эмоции я чую аж за две тысячи км, если тебя таска грызёт, то и на меня хандра нападает, ну а если со мной радостью поделилась, то совершаю трудовые подвиги, тружусь, кручусь, верчусь.

— Мысли мои мне оставь, в своих лучше порядок наведи, то что-то холодком от тебя повеяло, будто о другой подумал.

— Да, угадала ты! О другой, но только не девушке, а о другой судьбе для нас с тобой, о другом сценарии, о более счастливом раскладе дел подумал, там, где ты всё же получила моё последнее письмо. То, которое отдал тебе отец только через несколько лет после вашей свадьбы. Если бы, он отдал тебе его вовремя — всё бы было по-другому. Ты могла бы с чистой совестью, закончив два полных курса в своём институте, перевестись в Тимирязевку и тем самым, совершенно легально, перебраться в Москву, куда ты так стремилась. Ты могла быть сама по себе, не зависимо от нашей семьи и только когда захотела бы — перебралась бы ко мне.

Понимаешь, вашей свадьбы не должно было быть, это случайная помеха. Это событие самопроизвольное, его инициатором была только одна сторона. Это насколько же сильной была их чернота, что через год после вашей свадьбы, твоя бабка отправилась в мир иной. Может она всё же правду узнала о настоящей стороне «сватовства» и до того ей стало горько и обидно за тебя, что сначала её парализовало от нервного потрясения, а потом и мир этот покинула. Если это так, то для неё твой уход из родного дома к этим людям был равносилен твоей смерти. Была внученька, мечтала, строила планы, смеялась, радовалась жизни, и нету. Сама пошла в лапы к зверю, родной папаша помог, сбагрил, спровадил, пристроил с самыми наилучшими намерениями, т. к. жених сватался богатый, перспективный, по уши влюблённый. Это лишь поверхность, душа-то у него подлая.

Папаша твой, он же жил у тёщи с тестем, в их доме, свой ещё раньше продал (отчасти для того чтобы твоё сердце вылечить). И что происходит сразу после тёщиной кончины: фамильный дом он продаёт, деньги делит на три части, отдаёт причитающееся вам с братом, себе покупает домик поменьше и тут же женится. А вот теперь, стыкуй вместе все три куска и получится довольно таки печальная картина: отец продаёт родную доченьку, избавляется (не в прямом смысле слова) от надоевшей ему тёщи, продаёт дом — это чтоб доченьке вернуться было некуда, покупает себе домик и с чистой совестью женится.

И видимо, когда уж совсем совесть замучила, или жена родная с того света во снах стала являться к совести призывать; да какая у него совесть, наверно его к себе стала звать, напоминать, что хватит небо синее коптить чернотой своих помыслов. Наверно, только это могло его заставить о стыде вспомнить, вот и отдал он тебе чудом сохранившийся нераспечатанный конверт с моим письмом. Прощения решил попросить, извиниться за содеянную подлость, а то ведь жуть-то какая: жена с того света мерещится, к совести призывает, так и норовит в преисподнюю спровадить. Ну, это ж в его планы не входит, он же теперь молодожён, гнёздышко обживает, с новой женой воркует, глядишь тебе братишку или сестрёнку заделает. Он же мужик в силе, дети от первой жены выросли, свои семьи создали, разъехались кто куда, теперь живи, да только жизни и радуйся, а нет, кошмары по ночам мерещатся, совесть перед сном появляется, мучить начинает.

— Маму с папой не трогай, может, и не так всё было. Они когда-то очень сильно любили друг друга, потом, после моего рождения маме сделали операцию на сердце и неудачно, вот отец нас с братом один и растил, бабушка с дедушкой помогали. Дом продал, как он говорил, чтоб мне приданое дать. Не надо так о нём, всё теперь в прошлом, а если и было что, то пусть на его совести останется. Они когда-то с мамой встретятся, вот сами и разберутся. Не нам их судить. Нам бы теперь свои дела решить, так чтоб без осложнений.

— Осложнения точно ни к чему, поэтому давай подумаем, как жить дальше будем. Ты в Москве агрономом вряд ли сможешь работать, там всё больше деньги считают. Ты ж по гороскопу Дева, значит, способна выполнять аккуратно монотонную работу, а деньги счёт любят, тот, кто их считает, да пересчитывает — бухгалтером называется. Бухгалтер в любом кооперативе второй по значимости человек, деньги-то, их по-разному считать можно, от того почёт и уважение труженикам двойной записи.

Ребёнка родишь и через пару лет на вечернее отделение поступишь переучиваться по экономическому профилю, это всего три года, и будет у тебя второй диплом с правом работы.

— Вот мечтатель, я ещё не решила, что нам завтра делать, когда встретиться и куда пойти, а у тебя планов на целую пятилетку. Ты сам-то учиться идти думаешь или до старости намерен оставаться на побегушках?