— А вы посмотрели на часы?

— Не могу утверждать, что посмотрела. Но я знаю, что это было вскоре после того, как ушла Энид.

— Во всяком случае, вы больше не видели никого из них до окончания криков?

— Нет.

— Кого из них вы увидели первым?

— Энид. Она прибежала и сказала, что джентльмены ломают дверь миссис.

— Это было через две минуты после крика?

— Да.

— Что вы делали в это время?

— Я? С минуту, думаю, я просто стояла столбом. Представляете, находиться в полном одиночестве в этой старой кухне, которая и в лучшие времена была достаточно жуткой, а затем услышать, как кто-то ужасно кричит... Я не из пугливых, но поставьте себя на моё место! Когда я взяла себя в руки, то услышала джентльменов, бегущих наверх, и как только я открыла дверь, то увидела Энид, несущуюся вниз по лестнице с выпученными глазами.

— А затем?

— Ну, спустя некоторое время вниз сошёл мистер Столл, напоминающий в своём халате какого-то призрака. А затем вниз сбегает Феллоус и говорит, что его послали за доктором и полицией. Я слышала, как он завёл автомобиль и уехал. В течение приблизительно десяти минут, должна сказать, Энид сидела совсем тихо. А затем внезапно у неё началась истерика, и мистер Столл выскочил из комнаты, буркнув, что принесет коньяку. Через минуту он вернулся, и мы немного успокоили Энид, а затем мистер Столл вновь ушёл, чтобы, как он сказал, заняться делами.

— Хорошо. Вы всё рассказали совершенно ясно. А больше никого не видели в тот вечер? Никого из гостей?

— Нет.

— Боюсь, что я был очень назойливым. Но не могу придумать, о чём бы вас ещё спросить.

Внезапно месье Пико отвернулся от камина.

— Один небольшой момент, пожалуйста, мадемуазель, — сказал он. — Вы ведь расскажете папе Пико то, что у вас тут называют «одним маленьким пустячком», да?

Мисс Стори, казалось, на мгновение задумалась, было ли это началом беседы, которой обычно удостаивают девушек почтенные пожилые джентльмены в железнодорожных вагонах, или действительной просьбой об информации, и поэтому дипломатично промолчала.

— Молодой человек, шофёр. Возможно, он специально пытался привлечь ваше внимание к часам?

— Не совсем так. Он только сказал, что уже позже одиннадцати, и он должен идти.

— Он не говорил, почему или куда?

— Нет. Но у него была крысоловка.

— Ах да. Ловушка для маленькой крысы, n'est-ce pas[30]? И куда он мог бы пойти?

— Полагаю, в яблочную комнату. Миссис Терстон всегда жаловалась, что слышит, как они бегают над головой.

— Всегда жаловалась Феллоусу, да?

— Да.

— И просила его поставить ловушку, нет?

— Полагаю, так.

— А теперь о девушке. Возможно, она говорила вам, где была, когда услышала крики?

— О да. Она была в комнате доктора Терстона, разбирала постель.

— А шофёр, вы видели его той ночью ещё раз?

— Не думаю.

— Благодарю вас. Я благодарю вас также, мадемуазель, в предвкушении холодных закусок, — добавил он с характерной для него любезностью.

— Тогда это всё? — спросила мисс Стори.

Инстинктивно мы повернулись к отцу Смиту, но, очевидно, он спал.

— Монсеньор Смит... — позвал Сэм Уильямс.

— Ах, да. Вот ведь, боюсь, что я задремал. Я собирался спросить вас о звонке. Колокольчик, который звонит от парадной двери. Вы слышали его вчера вечером, мисс Стори?

— Когда?

— Когда у девушки была истерика?

— Не могу утверждать, что слышала. Но тогда… я вполне могла его не заметить, даже если звонили дюжину раз. Она, что называется, билась в конвульсиях. У меня не было времени, чтобы прислушиваться к колокольчикам, большим или маленьким.

Отец Смит вернулся в сонное состояние, и мисс Стори вышла.

— Я, очевидно, могу, полностью доверять готовке этой леди, — прокомментировал лорд Саймон. — Точность и осмотрительность — её сильные стороны.

— Она не любитель романтики, эта ваша мадемуазель Стори, — согласился месье Пико. — Интересно, была ли у неё причина не любить романтику вообще или же какую-нибудь конкретную романтическую историю. Voyons[31]. Время покажет.

Я не мог удержаться, чтобы не спросить отца Смита.

— Вы думали… — начал я.

— Я подумал о звоне.

— Колокольном звоне?

— Нет, звуке колокольчика электрического звонка. Или, возможно, о свадебных колоколах. Или даже... — его голос стал затихать, — даже ударах колокола за упокой.

В результате всего услышанного я получил почву для множества новых сомнений. Почему мисс Стори недолюбливала остальных слуг? Кого именно она особенно не любила? Почему Феллоус обратил её внимание на время, когда уходил? И действительно ли это оказалось совпадением, что во время криков Энид, Феллоус, Столл, Стрикленд и Норрис, — все были, по-видимому, наверху, в то время как сама мисс Стори была в одиночестве на кухне, в результате чего её алиби установить было невозможно? А ведь ещё был мистер Майлз, который оказался новым и довольно зловещим человеком и гулял где-то в этом районе, наслаждаясь своим законным выходным!

Столл вошёл в комнату со своей всегдашней почтительностью и, казалось, смутился, когда ему предложили сесть. И, едва он это сделал, как сержант Биф набросился на него с прискорбной грубостью.

— Итак, — почти прорычал он, — вы шантажировали миссис Терстон?

Столл неловко пошевелился. Разумеется, даже Биф мог понять, что на этот вопрос может быть единственно возможный ответ.

— Конечно же, нет, — вот что благоразумно произнес дворецкий.

— Однако всё очень походит на то, — продолжил неутомимый Биф. — Очень и очень. Она брала большие суммы в мелких купюрах, и я не знаю, кто ещё мог быть в этом замешан, если не вы. Почему честно не признаться, прямо сейчас?

Такой тупой наскок, очевидно, помог Столлу прийти в себя. Он взял себя в руки и спокойно посмотрел на сержанта.

— Не думаю, что я должен отвечать на этот вопрос, — сказал он. — Это смешно.

— О нет, вовсе нет, — продолжил Биф, а тем временем, как я мог видеть, три детектива, утонченность которых происходящее явно и грубо оскорбляло, начали проявлять нетерпение. — Вовсе нет. Вы как раз относитесь к такому вот лицемерному типу, мистер Столл. Поёте в хоре, вместо того чтобы ходить в пивную. Я больше чем наполовину убеждён, что у вас в прошлом уже было что-то по линии шантажа. Что, спрашиваю я вас, вы сделали с теми двумя сотнями, которые забрали у миссис Терстон?

— Если вы уже закончили, Биф… — вздохнул лорд Саймон.

— Ладно, попытайтесь вы. Увидите, что я был прав.

Все испытали явное облегчение, когда сержант вернулся к своему блокноту, а лорд Саймон, откинувшись на стуле, приступил к гораздо более тактичному допросу.

— Конечно же, вы знали о завещании миссис Терстон, Столл?

— О да, милорд.

— И что вы об этом думали?

— Очень приятно, милорд, что миссис Терстон питала к нам такие чувства. Но не стоило относиться к этому слишком серьёзно.

— А что думали другие слуги?

— Примерно то же самое, милорд. Если я могу так выразиться, слуги сегодня более образованны, чем в старину, и вряд ли могут быть обмануты такими бесхитростными средствами.

— В самом деле. И всё же бесхитростно это или нет, дьявольская штука, не так ли?

Столл пожал плечами.

— Я мало волновался по этому поводу, — сказал он.

— Понимаю. А вы дружите с Феллоусом? Знаете, как это бывает: кореша, старые добрые кореша, если вы извините мне это вульгарное выражение?

— Ваша светлость может позволить себе употреблять сленг. Нет, мы не были друзьями ни в каком смысле. Едва ли можно ожидать, что в моём положении я должен быть запанибрата с молодым парнем его типа.

— Какого типа?

— Шофёр, который до этого был моряком, милорд, если не хуже. Он — молодой человек с очень грубой речью, в прошлом которого, я уверен, не всё было гладко.