Теперь, что же тут происходит? Вечный треугольник, n'est-ce pa[80]? Мадам Терстон имеет склонность к молодому шофёру, который, в свою очередь, любит Энид, и та очарована им. И здесь у нас корень всей проблемы. Друзья мои, остерегайтесь этого маленького треугольника. Он опасен!

Всё покрыто тайной. Добрый доктор ничего не должен знать — совсем ничего. Мадам Терстон может предпринять поездку в автомобиле, чтобы поболтать с молодым человеком, которого она обожает, но это должно быть тайной. Энид может знать всё, поскольку её возлюбленный уверяет, что у неё нет причин в нём сомневаться, но она не должна позволить мадам Терстон заподозрить, что девушка о чём-то догадывается. И когда дворецкий, Столл, крадёт столь роковое и инкриминирующее письмо мадам Терстон шофёру и использует его, чтобы шантажировать леди, сама она не должна ничего говорить об этом Феллоусу, чтобы он не набросился на дворецкого, — иначе всё откроется и всё закончится. Вы видите, какие тут были тайны?

Помимо хитрого Столла ещё два человека с подозрением относятся к мадам и её шофёру — кухарка и викарий. Но кухарка вполне довольна своим положением и считает, что это не её дело. Тем не менее, как она нам сказала, были вещи, которые она не одобряла. А викарий… он не уверен до конца. Он любит шпионить, наш добрый викарий, и надеется узнать больше.

Тем временем в доме всё идёт своим чередом. За привычным распорядком мадам Терстон скрывает свою любовь и муки от того, что её шантажируют. Энид скрывает огонь своей ревности, который продолжает гореть, несмотря на все уверения её возлюбленного. Шофёр скрывает от леди средних лет, которая любит его по-настоящему, свою любовь к девушке. Шантажист скрывает свои действия от всех, за исключением мадам Терстон. И все скрывают всё от доктора Терстона. Voila — атмосфера! У всех есть тайны. Но дом продолжает жить, как любой другой.

А почему так? Потому что, мои друзья, имеются деньги. У слуг уже сейчас есть хорошее жалование — исключительно хорошее. И есть завещание, которое однажды сделает всех богатыми. И за деньги можно вытерпеть многое. Таким образом, всё катится по наезженной колее, и течение времени приближает фатальный уик-энд, когда нарыв назревает до предела.

Теперь все приближаются к тому, что называется критической точкой. Но сильнее всего шофёр. Три года он работает здесь и всё ещё не женат на Энид. Он хочет купить небольшую гостиницу. У него отложено немного денег, но недостаточно. Энид хочет уйти вместе с ним. Но как они могут? Если они покинут это место, они могут и не найти другого, где будут вместе. Когда мы любим, мы — рабы. Они должны оставаться здесь и работать: он должен вести себя галантно с мадам, а она должна сдерживать свои муки ревности. И кажется, никакого выхода нет.

Но есть завещание. Разве мы забыли, что есть завещание — небольшая уловка, которую мадам Терстон применила, чтобы удержать слуг? Voila[81] — появляется шанс! Если бы мадам внезапно умерла, скажем, от рака или туберкулёза, всё уладилось бы, всё бы разрешилось. Они станут богатыми, они смогут купить небольшую гостиницу, у Энид больше не будет поводов для ревности, и Феллоусу больше не придётся мыть автомобиль. Если только… но к чему мечтать? Мадам здорова. Мадам может прожить ещё тридцать лет. К чему мечтать?

А всё-таки, почему нет? А если с мадам что-нибудь случится? Это было бы удачно. Несчастный случай — да, со смертельным исходом. И вот уже фантазии оживают. Уже зарождается план. А что касается времени, что может быть лучше этого уик-энда, когда в доме столько гостей? Всё, что требуется, это найти способ. Это самое важное: найти такой способ убийства, чтобы никакая глупая полиция впоследствии не вмешалась. Это главный вопрос.

И, messieurs, мы, кто кое-что понимает в подобных вопросах, слишком хорошо знаем, что, когда всё остальное решено, способ всегда найдётся. И очень быстро. Таким образом, мы обнаруживаем, что Феллоус, шофёр, решает, что Мадам Терстон должна стать жертвой преступления, а выходные приближаются. Именно в атмосферу этого потенциального преступления вы попали, приехав на уик-энд.

Шофёр был моряком. Я это понял, ещё когда впервые обнаружил, что среди татуировок на его руке был Южный крест, а потом он и сам в этом признался. И у меня возникла идея, маленькая простенькая идея, что моряк может подняться по канату. Это была самая простая из возможных идей, такая могла возникнуть и у маленького ребёнка. Но всегда остерегайтесь сложного. Идея была правильной. Могла оказаться и ложной, но, как вы убедитесь, она была правильной.

В этом месте Сэм Уильямс нетерпеливо перебил:

— Но, месье Пико, мы уже неоднократно обсуждали возможность подъёма из того окна, и было доказано, что за имевшееся время было невозможно...

— Пожалуйста, терпение, — сказал месье Пико. — Мы пройдём шаг за шагом, если только вы будете слушать. Я, Амер Пико, скажу вам всё. Eh bien[82], у нас есть шофёр, который способен подняться по канату. Но что толку? У него должно быть алиби. Никакой радости — совершить убийство и быть пойманным во время подъёма по канату. Pas du tout[83]. Нужно придумать кое-что получше. Что? О, им приходит на ум прекрасная идея. Шофёр понимает, как бедная мадам Терстон может встретить смерть и как он и Энид смогут унаследовать часть её денег, убежать и при этом избежать подозрений. На этот раз великая идея! Такая, которая способна обмануть почти всех детективов. Кроме Пико! Потому что у Пико тоже иногда бывают свои маленькие идеи.

Комната должна быть немного затемнена, и шофёр должен пойти, чтобы увидеться с madame. Это, как нам известно, не было чем-то необычным. Он должен запереть дверь. Возможно, такое происходило и раньше. Его канат закреплён в яблочной комнате и висит из окна, которое находится непосредственно над комнатой мадам Терстон. Всё готово. Он должен приблизиться к madame. Это также он делал и прежде. А затем не объятия, а нож. Чик! Это необходимо. В тишине и очень быстро он должен перерезать яремную вену. Затем — гоп! На канат. Моряк поднимается в яблочную комнату. Прячет канат. Спускается на кухню. Беседует с кухаркой. Voila un menu[84]!

Тем временем, молодая женщина, Энид, вносит свой вклад. Она находится в комнате доктора Терстона, которая отделена от комнаты мадам Терстон стеной. Она стоит около этой стены. Она ждёт, пока её возлюбленный не спустился в кухню, что значит — убийство совершено. И тогда: «Ой! Ой!» — кричит она. Это убиваемая мадам Терстон. Кто способен отличить крики двух женщин? Можно очень хорошо знать голос каждой, но крики… крики похожи. Никто не сможет догадаться. Нужно стоять так близко к стене, чтобы казалось, что крики идут из комнаты бедной леди. Затем сбегаются все. Дверь взломана, и преступление обнаружено. Кто его совершил? Конечно, не шофёр, разве он не разговаривал с кухаркой? Конечно, не Энид, разве она тут же не прибежала к двери? Конечно, не Майлз, разве он не был с Бёфом? Таков был сюжет. Умно, n'est-ce pas[85]? Но недостаточно умно, чтобы обмануть Амера Пико.

И теперь посмотрим, что произошло на самом деле. Allons! Voyons! A la glaire![86]

— Сначала прибывает этот джентльмен, Стрикленд, который, как выяснил milord Плимсолл, приложив столько усилий, оказывется пасынком миссис Терстон. Он, как вы это называете, просто «разорился в хлам». Он заранее написал мачехе, что ему нужна некоторая сумма, причём срочно. И она, такая щедрая и добрая, обещала снять для него больше, чем двести фунтов. Но helas[87]! — что нам говорит управляющий банком? Без обеспечения больше не дадим. Она берёт двести фунтов и возвращается домой.