Как-то вечером, поужинав, мы услышали приближающийся топот копыт. Джакоб остался возле огня, а я и Монте отправились к отдыхающим кахьюллам, которых скрывала темнота.

Через какое-то время послышался голос:

— Привет, лагерь! Не угостите ли кофейком?

— Подъезжай! — разрешил Джакоб. — Но, смотри, очень осторожно! Держи руки на свету!

При отблесках костра незнакомец оказался высоким и очень тощим, с воровато бегающими глазками. Под ним был темно-серый мерин, но, отметил я, позади седла не оказалось свернутого в рулон одеяла.

— Спешивайтесь и присаживайтесь к огню, — сдержанно пригласил Джакоб. — Остался кофе и немного еды, мы только что поужинали.

— Спасибо, великое спасибо! Я целый день в седле, устал и ужасно голоден.

Из темноты, сбоку от незнакомца, неожиданно появился Монте с ружьем в левой и с пистолетом в кобуре на поясе — возле правой. Так же неожиданно возникли Франческо и Алехандро. Остальные, мы знали, замерли невидимые, в темноте, ничем не выдавая своего присутствия. Диего, полагаю, оставался с лошадьми. Селмо тоже.

Незнакомец подошел к костру, осмотревшись быстрым взглядом. Вид мужчин, вышедших из темноты, заставил его заметно занервничать. Можно было поручиться, что он ведет им подсчет.

— Еду из Лос-Анджелеса, — начал он, хотя никто ничего не спрашивал, — вот... собираюсь в Колорадо.

— Ну, — заметил Монте, — с тех пор, как на севере нашли золото, многие едут туда.

— Золото там, где ты ищешь его, — беззаботно отметил незнакомец. — Полагаю, те, кто ищет золото, захотят есть. Поэтому думаю пригнать туда стадо коров. Не важно, нашел ты золото или нет, есть захочешь в любом случае.

Опять никто не ответил ему. Незнакомец выпил кофе, и, казалось, решил продолжать свой монолог, но как-то сразу изменил вдруг свое решение. Молчание становилось тягостным. Нехотя он все же заговорил снова.

— Видел вон там загон, — кивок в сторону загона. — Отлавливаете диких животных?

— Да, — сказал Джакоб. — Ловим и выбраковываем.

— Здесь тоже должно быть... золото. Парень, — кивок в мою сторону, — знает, где его искать.

— Как вы уже сказали, — поднял тяжелый взгляд Джакоб, — золото там, где ищешь его. Мы предположили: раз в этих краях в самое ближайшее время появятся много новых людей, всем понадобятся лошади.

— Индейцев не встречали? — наивно, будто ни о чем не догадываясь, спросил я. — Имею в виду мохавов или пиютов? Здесь очень беспокойно, когда они появляются в округе. Хотя... — в голосе моем появилось сомнение, — они не часто посещают эту сторону Техачапи.

Он оглянулся, будто увидел меня в первый раз.

— Почему же?

— Суеверия, — пояснил я. — Или то, что мы подразумеваем, говоря о них. Индейцы не любят духов оттуда, — я показал рукой на Техачапи. — Заколдованная страна!

— Ты не кажешься слишком-то испуганным, — вымолвил незнакомец презрительно.

— Нет! — подтвердил я, чем явно разочаровал его. — У нас свой маг. Он недалеко отсюда и действует своими чарами на наших врагов, кем бы они ни были.

— Не верю в такие вещи! — отрезал незваный гость.

— Я тоже не верил раньше!..

Явившийся из ночи человек был явным шпионом, теперь уже не оставалось сомнений на этот счет. И, хотя он собирался путешествовать довольно долго, у него почему-то не оказалось с собой одеяла. Лошадь не была в поту, а ведь он сообщил, что приехал издалека. Судя по тому, как лениво он ел, не верилось, что он пропустил хоть один прием пищи.

— Вернее, не верил раньше, — поправился я, — до тех пор, пока один человек, — тут я начал беззастенчиво врать, — не увел лошадь нашего мага. Похититель выскочил из-за дюн и бросился на него с пистолетом, а потом схватил лошадь мага, воспользовавшись его минутной растерянностью. Но маг не двинулся с места, только спросил наглеца: «Не был ли у тебя когда-нибудь сломан позвоночник? Я вижу тебя... с переломанным позвоночником».

Лицо конокрада исказила саркастическая улыбка, он ответил, что никогда не ломал спины. В этот момент маг поднял руку, и лошадь под вором встала на дыбы. Дальше, как вы понимаете, он тотчас оказался сброшенным на землю. Потом попытался подняться, но, весь покрывшись потом, закричал от боли. Маг подошел к своей лошади и легко взлетел в седло. Потом сказал конокраду, корчившемуся от боли на земле: "Ты говорил, что никогда не ломал спины? Ну, так получи же это!.. " И ускакал.

— Что же случилось дальше? — Внимание незнакомца теперь было приковано ко мне.

— Дальше? — Я пожал плечами. — Был август. Дело происходило в пустыне. Если вор родился под несчастной звездой, то пролежал Бог знает сколько дней. Если под счастливой — ему повезло, умер в первый же день...

Незнакомец суетливо переводил взгляд с одного лица на другое, но никто не улыбался.

— Наш маг — отличный парень, пока ты не сделал ему ничего дурного, — словно подвел итог Монте.

Алехандро незаметно приблизился к костру и пристроился справа от незнакомца.

— Ты не назвал нам своего имени, — тихо напомнил он.

— Да просто назовите... любое имя, — подсказал я. — Нам все равно какое... Для плиты.

— Что?! — Незнакомец вскочил словно ужаленный, но, остыв, снова опустился на землю. — Какой плиты?!

— А вдруг на нас сейчас нападут конокрады? — предположил я. — Мы можем... заподозрить вас; Или они подумают, что вы... один из нас? В конце концов... Вы можете оказаться в числе убитых. Так что назовите какое угодно имя. Для вашего надгробия. Стыдно хоронить человека, не оставив никакой надписи на его надгробном камне.

Гость поставил на землю чашку с недопитым кофе, неожиданно решил:

— Пожалуй, мне пора. Надо использовать ночное время, пока не слишком-то жарко... Понимаете?

Незнакомец осторожно поднялся, стал отряхивать брюки.

— Садитесь на лошадь, — посоветовал я, — и уезжайте. Когда увидите Флетчера, передайте ему, чтобы заходил в любое удобное для него время.

Позавтракав на рассвете, я прихватил с собой кусок хлеба и отправился в загон. Подойдя к воротам, протянул хлеб черному жеребцу. Он шарахнулся, мотая головой и дико вращая глазами, но я спокойно заговорил с ним и снова протянул хлеб.

Одна кобыла подошла ближе, понюхала мою руку, и я, отломив кусочек, предложил ей. Вероятно, она была одной из уже прирученных нами, но, как бы там ни было, хлеб она взяла.

Жеребец, казалось, заинтересовался действиями подруги, но продолжал осторожничать. Я опять ласково заговорил с ним, а он все еще держался поодаль; поэтому, оставив хлеб на перекладине вороту, я ушел, полагая, что его возьмет кобыла.

Джакоб стоял у костра с чашкой кофе в руках.

— Думаю, надо перегнать их, — сказал он. — Не нравится мне эта компания.

— Мне тоже, — согласился Монте. — По-моему, они что-то замышляли прошлой ночью. И, скорее всего, находились поблизости, готовые напасть в любую минуту. Сегодня, думаю, они попытку повторят.

— Мартин заметил что-то движущееся в темноте, да и лошади беспокоились. — Джакоб сделал глоток кофе, окидывая взглядом редкие дубы, росшие вблизи на склонах гор. — Может, это выдумки индейцев, но мне тоже не нравится это место. Или, может, это потому, что уже хочется вернуться назад? Никогда раньше не поверил бы, что мисс Нессельрод приучит меня думать о бизнесе, проделывать всякие махинации, заключать торговые сделки... — Он лукаво посмотрел на меня. — Если кто-нибудь сказал бы мне, что я стану законченным горожанином, ей-богу, пристрелил бы такого человека! Но ведь так оно и случилось!

В это мгновение я подумал о Мегги и не мог не согласиться с ним:

— А почему бы и нет?

Произнося эти слова, я не мог оторвать взгляда от холмов; там, позади них, я знал, журчал прозрачный ручей, берущий начало где-то в каньоне в окружении могучих дубов. Мне захотелось как-нибудь одному съездить туда и напиться воды из того ручья...

К костру подошел Рамон, ведя за собой гнедую в яблоках кобылу. Ей он уделял особое внимание. Бросив поводья, Рамон взял кофейник и налил кофе. Остальные ушли седлать своих лошадей; все постели уже были свернуты.