Итак, представьте: мы карабкаемся среди завалов каменных обломков, Земля и Венера — над головой, словно яркие маяки, а на горизонте — внушающие уверенность огни нашего корабля. К тому времени я уже практически не сомневался, что цель наших поисков — некоего рода поедатель камней, хотя бы потому, что на этой пустынной планете, судя по всему, не было никакой другой пищи. Я жалел, что мне не хватает знаний о минералах, чтобы определить, что это за вещество.

Неожиданно в моих наушниках раздался взволнованный возглас Глинна.

«Вон оно! — крикнул он. — У того обрыва!»

Мы остановились, глядя в ту сторону, и я впервые смог как следует разглядеть обитателя Меркурия. Больше всего он напоминал гигантского паука или краба с длинными членистыми ногами. Тело его имело форму шара диаметром около метра, серебристо-белого цвета. Сперва нам показалось, что у него четыре ноги, но позже мы обнаружили, что их на самом деле восемь — запасной комплект ног был плотно прижат к телу. Они вступали в дело, когда невероятный холод от камней начинал проникать слишком глубоко сквозь толстый роговой слой, образовывавший его ступни или копыта. Когда у меркурианина замерзали ноги, он переключался на другую пару!

У него имелись также две хватательные конечности, которые в данный момент были заняты поисками чего-то среди камней. Они заканчивались замысловатой формы роговыми клешнями, которые по виду казались довольно опасными. Голова отсутствовала, вместо нее была небольшая шишка наверху шарообразного тела. Позже мы узнали, что у существа были два больших глаза, использовавшихся в тусклом жадном свете ночной стороны, и два маленьких — для путешествий в более ярко освещенную сумеречную зону, когда чувствительные большие глаза были плотно закрыты.

Мы, как зачарованные, наблюдали за существом, которое неуклюже бегало среди скал, то и дело останавливаясь, чтобы схватить камень и раздавить его в порошок мощными клешнями. Потом мелькало нечто похожее на язык, слишком быстро для того, чтобы за ним мог уследить взгляд, и порошок тут же поглощался.

«Что, по-вашему, оно ищет? — спросил Боррел. — Камень, похоже, довольно мягкий. Может, это какая-то разновидность мела?»

«Вряд ли, — ответил я. — Он не того цвета — к тому же мел формируется только на морском дне. На Меркурии же никогда не было свободной воды».

«Попробуем подобраться поближе? — предложил Глинн. — Отсюда мне не сделать хорошего снимка. Тварь, конечно, уродливая, но вряд ли она может причинить нам вред. Вероятно, она пробежит еще целый километр, прежде чем нас увидит».

Я покрепче сжал сигнальный пистолет и сказал:

«Ладно, пошли. Но двигайтесь медленно и остановитесь, как только оно нас заметит».

Нас отдаляло от существа около тридцати метров, когда оно начало проявлять к нам признаки интереса. Оно развернулось на суставчатых ногах, и я увидел его большие глаза, смотревшие на нас в тусклом свете Венеры.

«Может, воспользуемся вспышкой? — спросил Глинн. — При таком освещении хорошей фотографии не получится».

Я поколебался, затем кивнул. Существо вздрогнуло, когда короткая вспышка осветила окрестности, и я услышал облегченный вздох Глинна.

«В любом случае, один снимок есть. Интересно, удастся ли сфотографировать его вблизи?»

«Нет, — решительно сказал я. — Это наверняка его напугает — или разозлит, что еще хуже. Мне не нравится вид его клешней. Попробуем показать, что мы друзья. Оставайся здесь, а я пойду вперед — чтобы оно не подумало, будто мы его окружаем».

Что ж, я до сих пор думаю, что идея была неплоха, — но тогда я ничего не знал о повадках меркуриан. Когда я медленно двинулся навстречу существу, оно замерло, словно собака над костью, — думаю, по той же самой причине. Оно поднялось во весь свой рост, который составлял почти два с половиной метра, а затем начало раскачиваться вперед и назад, словно воздушный шар на легком ветру.

«Я бы на твоем месте вернулся! — посоветовал Боррел. — Оно явно раздражено. Лучше не рисковать».

«Я и не собираюсь, — ответил я — В скафандре не так- то легко пятиться, но я все же попытаюсь».

Я отступил на несколько метров, когда существо, не двигаясь с места, внезапно взмахнуло одной из своих конечностей и схватило камень. Движение было настолько человеческим, что я тут же понял, что сейчас произойдет, и инстинктивно заслонил стекло шлема рукой. Мгновение спустя что-то со страшной силой ударило в нижнюю часть моего скафандра. Я не почувствовал боли, но весь скафандр завибрировал, словно гонг. На несколько тревожных секунд я затаил дыхание, ожидая смертоносного шипения воздуха. Но скафандр выдержал, хотя и появилась глубокая вмятина на левом бедре. В следующий раз мне могло повезти меньше, так что я решил воспользоваться своим «оружием» в качестве отвлекающего маневра.

Яркая белая вспышка медленно поплыла к звездам, заливая окрестности резким светом, затмившим далекую Венеру. А потом произошло нечто, ставшее нам понятным лишь намного позже. Я еще раньше заметил пару утолщений по обеим сторонам тела меркурианина, и вот на наших глазах они раскрылись, словно надкрылья жука. Развернулись два больших черных крыла — крылья в этом безвоздушном мире! Я был настолько ошеломлен, что на мгновение перестал пятиться. Затем ракета в небе погасла, и бархатные крылья снова свернулись и убрались под надкрылья.

Существо не пыталось следовать за мной, и других мы больше не встретили. Как вы можете догадаться, мы были крайне озадачены увиденным, а наши товарищи на корабле не поверили нам, когда мы рассказали им о случившемся. Теперь, когда мы знаем ответ, все, конечно, кажется совсем простым. Как всегда…

То, что мы видели, на самом деле не было настоящими крыльями, хотя они были такими много веков назад, когда на Меркурии существовала атмосфера. Существо, которое я открыл, являлось одним из самых удивительных примеров адаптации, известных в Солнечной системе. Обычное место его обитания — сумеречная зона, но, поскольку минералы, которыми оно питается, там иссякли, ему приходится забираться в поисках пищи далеко на ночную сторону. Все его тело эволюционировало таким образом, чтобы сопротивляться невероятному холоду, — именно потому оно серебристо-белое, так как этот цвет излучает меньше всего тепла. Даже при этом оно не может оставаться на ночной стороне долгое время — время от времени ему приходится возвращаться в сумеречную зону, так же как на нашей планете киту приходится подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха. Вновь увидев Солнце, оно разворачивает черные крылья, которые на самом деле являются поглотителями тепла. Видимо, моя ракета вызвала у него именно такую реакцию — или, возможно, даже малое количество выделенного ею тепла стоило того, чтобы его уловить.

Должно быть, пищи здесь на всех не хватало, если природа пошла на столь радикальные шаги. Меркуриане не были злобными тварями, но им приходилось драться друг с другом за выживание. Поскольку жесткий панцирь был практически неуязвим, они целились в ноги. Покалеченный обитатель ночной стороны обречен, поскольку он не сможет снова добраться до сумеречной зоны, прежде чем иссякнут его запасы тепла. И потому они научились с большой точностью швырял» камнями друг другу по ногам. Мой скафандр, вероятно, озадачил существо, которое я встретил, — но оно явно старалось меня покалечить. Как я вскоре обнаружил, это ему более чем удалось.

Мы до сих пор многого не знаем об этих существах, несмотря на все усилия, которые прилагаются для их изучения. И у меня на этот счет своя гипотеза. Мне кажется, что точно так же, как некоторые меркуриане приспособились к добыванию пищи в холоде ночной стороны, может существовать и другая разновидность, которая отравляется за добычей на пылающую дневную сторону. Интересно, как они выглядят?

Командор замолчал, и мне показалось, что ему не очень хочется продолжать. Но мы ждали, и он снова заговорил:

— Мы медленно возвращались на корабль, обсуждая увиденное нами существо, когда я вдруг почувствовал, что со мной что-то не так. Мои ноги начали мерзнуть — очень сильно мерзнуть. Тепло уходило из моего скафандра, поглощаемое замерзшими камнями подо мной.