На месте, где должен был сражаться «Монарх», покинувший свое расположение, оказался «Плутон» под командованием капитана Космао, остановивший неприятельский корабль «Марс», пытавшийся прорваться. «Плутон» изрешетил своими ядрами английский корабль, но когда англичанам уже грозила абордажная атака, к «Плутону» подступил еще один трехмачтовый английский корабль, обстрелявший со стороны кормы французское судно, умело увернувшись от нового противника, подставил ему вместо кормы борт и сам послал ему несколько смертоносных залпов.
Затем «Плутон» снова принялся за своего первого противника. Пользуясь преимуществом ветра, повредил мачты на английском корабле и вывел его из строя. Теперь он стремился прийти на помощь тем французским судам, которые стойко сражались с численно превосходящим их противником — по причине отступления других французских кораблей, менее щепетильных в вопросах долга.
Позади «Плутона» чудеса доблести проявлял «Альжезирас», с капитаном Магоном; вступив в бой с англичанами, он сражался так же упорно и храбро, как «Грозный».
Контр-адмирал Магон родился на острове Франции в семье, происходившей из Сен-Мало. Он был молод, он был красив и отважен. В момент, когда он поднял над собой французский триколор, он собрал свою команду и пообещал первому матросу, который бросится на абордаж, великолепную перевязь, которой был отмечен он сам за Филиппинскую кампанию.
Такую награду желал заслужить каждый.
Соперничая в удали с командирами «Грозного», «Бурного» и «Плутона», Магон выдвинулся с «Альжесирасом» вперед, чтобы не дать англичанам прорвать линию французских кораблей. На своем пути он встретил английский «Тоннант», некогда французское судно, ставщее английским после Абукира, ведомое теперь храбрым офицером по фамилии Тиллер. Магон приблизился к англичанам на пистолетный выстрел, дал по ним залп, затем, подплыв к противнику бортом, бушпритом вклинился в его ванты. Сцепившись с английским кораблем, Магон призвал своих матросов к абордажу. Но когда команда уже собралась на палубе и бушприте, чудовищный свинцовый град изрешетил капитану руку и бедро.
Магон отказался покинуть палубу; но офицеры уговорили его на перевязку, что дало бы возможность ему участвовать в сражении и дальше. Двое матросов его понесли, как вдруг он заметил капитана Тиллера, который в свою очередь во главе колонны матросов пытался проникнуть на борт «Альжесираса» — он высвободился из объятий матросов, схватил свой абордажный топор и повел своих людей на англичан; трижды те шли в атаку и все три раза были отброшены. У англичан был убит флаг-капитан Летурно, а сменивший его лейтенант Плассант был почти следом за ним ранен.
Магон, чей мундир представлял собой прекрасную мишень для выстрелов, получил новое ранение и вскоре почувствовал, как силы его покидают. Он сейчас же передал командование лейтенанту Бретоньеру, а самого его двое матросов отвели на нижнюю палубу. Но со стороны борта своего корабля, открытого для обстрела противника, его настигла шрапнель: он рухнул одновременно с фок-мачтой, подрубленной ядром неприятельской артиллерии.
Напалубе «Альжесираса», изуродованной обстрелом, не оказалось уже ни матросов, ни офицеров; не имея сил больше сопротивляться, почти полностью разрушенный, «Альжесирас» был захвачен в одной из многих атак англичан.
Рядом с «Альжесирасом» продолжали вести ожесточенный бой еще четыре французских корабля: «Бервик», «Свифтсюр», «Орел» и «Ахилл».
После того как вот уже около часа, сойдясь рея к рее с «Беллерофонтом», сражался «Орел», ему пришлось оставить одного противника, которого он почти захватил, чтобы встретиться с другим, «Бель-Илем»: капитан «Орла», храбрый Куреж, был убит в три часа, но судно продолжало отчаянно сопротивляться, опустив свой флаг лишь в три тридцать, уступив удвоенной силе «Ревенджа» и «Дефенса».
«Свифтсюр» потерял двести пятьдесят человек команды. Его капитан и старший офицер были сражены. Заменивший их лейтенант Л юн был так же, как и они, убит на своем посту. В конце концов «Свифтсюр» под напором «Беллерофона» и «Колосса» был вынужден прекратить сопротивление.
«Бервик» под командованием капитана Кама, которого Джеймс в своей «Naval History» назвал «доблестным капитаном Кама»[85], сражался поочередно с английским «Ахиллом» и с «Обороной». Три его мачты уже были разбиты, но это не мешало вести огонь двум его батареям, усеянным телами пятидесяти одного убитого, в то время как еще двести раненых были отведены на нижнюю палубу. Капитана Кама убили; та же участь через несколько минут постигла сменившего его лейтенанта Гишара, и «Бервик» пал жертвой английских кораблей.
«Ахилл», вначале атаковавший «Бель-Иль», вскоре оказался в окружении неприятельских судов: «Полифем», освободившись от «Нептуна», отступившего в глубокий тыл, «Свифтшур» и «Принц» совокупным огнем из четырехсот двадцати семи орудий разгромили «Ахилла». Капитан Деньепор, раненный вначале в бедро, но продолжавший стоять на своем мостике, который он не хотел покидать, был убит. Фок-мачта рухнула, пылая, марс также был объят пламенем, — вскоре рухнул и он, загородив собой палубу.
Рядом с горящим «Ахиллом» уже нельзя было разглядеть ни одного своего корабля; все офицеры на «Ахилле» были убиты или ранены. Командование взял на себя единственный младший лейтенант. Его звали Кошар, он был последним уцелевшим офицером из всего героического штаба судна. Он сражался отчаянно и без устали; страх взрыва, который мог произойти на борту «Ахилла», заставил чуть отойти английские корабли, что позволило уцелевшим из команды бороться с пожаром на борту, о котором не думалось, когда судно находилось под огнем врага. Последнее, что хотел сделать молодой офицер, — это водрузить знамя корабля на гафеле своего корабля, но «Дхилл» с остатками команды взлетел на воздух.
Разумеется, эта смерть юноши, почти ребенка, может быть сравнима в своем величии со смертью Нельсона.
В то время как адмирал Дюмануар и четыре его корабля вышли из сражения, капитан одного из кораблей, «Бесстрашного», повел его внезапно в самую гущу сражения. Это был последний корабль, над которым ветер трепал триколор. Он отбил атаки «Левиафана» и «Африки», принял на себя огонь «Агамемнона» и «Аякса», сражался борт к борту с «Орионом», пытаясь дважды взять его на абордаж, и только с появлением «Конкеранта» не устоял, измученный, и прекратил сопротивление, потеряв триста шесть из пятисот пятидесяти пяти человек команды и все три мачты.
Спуск флага с «Бесстрашного» был последним актом трагедии.
День закончился, и сражение было полностью проиграно.
В первый и последний раз блеснули имена новых героев его, чей личный триумф не мог перевесить тяжесть общего поражения. Вильнев до последнего делал все, чтобы погибнуть; контр-адмирал Магон погиб; Люка во главе своего экипажа, который теперь насчитывал сто тридцать шесть человек, сражался как лев, а с его марса неизвестная рука послала пулю, убившую Нельсона. «Ахилл» стал новым «Венжером» («Мстителем»)[86]; а Космо и Инферне были великолепны в своем отчаянном мужестве.
В руки англичан попали семнадцать французских и испанских кораблей; один взлетел на воздух; скорбный список убитых и раненых насчитывал шесть или семь тысяч человек.
Англичане одержали бесспорную победу, однако она была кровавой, жестокой и досталась им дорогой ценой: погиб Нельсон, и английский флот был в прямом смысле обезглавлен.
Потерять Нельсона для них стоило армии.
С собой они увели семнадцать неприятельских судов на буксире и одного пленного адмирала.
Нам же досталась слава одного из поражений, отмеченных беспримерной храбростью и самоотверженностью проигравшей стороны.
Ночь и буря пришли и накрыли торжествующих англичан. Шесть разбитых английских кораблей уносили на своих телах расплату за собственное мужество; но едва ли они могли почувствовать себя спокойнее среди волн и ветра Коллингвуд, сразу после смерти Нельсона принявший командование английским флотом, вместо того чтобы немедленно поставить его на якорь, как того хотел Нельсон, посвятил остаток дня тому, что захватил семнадцать французских кораблей, прекративших сопротивление; в разгар таких действий его и застала буря и опустившиеся сумерки.
