– А это значит, что он знает нечто такое, чего не знаем мы, – сказал Абивард. – Или ему так кажется. Величайший, а не проследить ли за его посланцами, чтобы узнать, не отводится ли им какая-то роль в его планах? С безопасного расстояния, разумеется.

– Неплохая мысль. – Шарбараз почесал подбородок, а потом отдал приказ двум разведчикам, добавив при этом:

– Один из вас вернется, когда стемнеет, и доложит, где они разбили лагерь и общались ли с кем-нибудь. А второй останется следить за ними всю ночь, да повнимательнее.

Конники отсалютовали и отправились вслед за Ишушинаком и его приближенными. Абивард сказал:

– Я, величайший, не ожидаю, что они выяснят что-то особенное, но…

– Лучше отправить их и ничего не узнать, чем не отправить и не узнать чего-то, что нам следовало бы знать, – сказал Шарбараз. – Я и не думал возражать тебе.

Войско продвигалось дальше. В отдалении мерцали солнечные блики, отражаясь от солончака. Чуть ближе по воздуху шла рябь, создавая иллюзию водной глади.

Такое случалось и в окрестностях Век-Руда, правда, нечасто. Если поверишь, что там и вправду есть вода, и отправишься за ней, вполне можешь умереть от жажды.

Опустились сумерки. По оценке Абиварда, лагерь растянулся фарсанга на полтора. Если бы у Смердиса по соседству были войска, они могли бы нанести рассредоточенным силам Шарбараза смертельный удар. Расположение великой армии, которая вступила в Пардрайянскую степь под водительством Пероза, было организовано ничуть не лучше. Абивард призадумался, нельзя ли как-нибудь исправить это.

Но подумать об этом всерьез он не успел, поскольку в темноте чуть не налетел на Шарбараза. Законный Царь Царей возвращался с обхода лагеря.

– Что говорят разведчики, величайший? – спросил он, – Не собираются ли подручные Смердиса превратить нас всех в верблюдов?

Шарбараз рассмеялся, но тут же посерьезнел:

– Знаешь, зятек, не могу тебе ответить. Разведчик-то так и не вернулся.

Абивард взглянул на восток. Круглая луна, почти полная, поднималась над горизонтом и заливала пустынный пейзаж бледно-желтым светом.

– Тяжело потерять войско, да? Улыбка совсем сошла с лица Шарбараза.

– Да. А ты как считаешь? Думаешь, наших перехватили люди Смердиса?

– Мне не показалось, что у людей Смердиса хорошие кони, – возразил Абивард. – А если твои разведчики не смогли ускакать от таких лихих вояк, каких мы с тобой видели, значит, разведкой у нас занимаются не те люди.

– Тут ты прав, – сказал Шарбараз. – Но что тогда остается? Несчастный случай? Возможно, конечно, но вряд ли. Как ты сам говоришь, разведчики должны хорошо знать, что делают и как.

– Может быть, магия. – Абивард сказал это почти в шутку, но слово «магия» буквально повисло в воздухе. – Может, нам лучше не испытывать судьбу с магией, величайший? Смердис ведь вполне мог отправить своих людей посмотреть, не удастся ли купить тебя, а если ничего не получится, то…

– …он натравит на меня колдуна, – закончил за него Шарбараз. – Да, это разумное предположение, и оно вписывается в его портрет. Поступить так – вполне в его духе, если можно назвать духом то, что он проявил за время своего так называемого царствования. Что же мы предпримем, чтобы сорвать его планы? – На свой вопрос он ответил сам:

– Мы пошлем людей, чтобы они обнаружили лагерь противника, посмотрели, что гам происходит, и, если это то, чего мы опасаемся, стерли его с лица земли. – Он повысил голос и призвал к себе разведчиков.

– Найти приспешников Смердиса будет нелегко, особенно ночью, – сказал Абивард. – И кто знает, чем и как долго занимается их колдун – если, конечно, с ними есть колдун. – Он вышел из шатра Шарбараза, схватил кого-то за локоть и сказал:

– Знаешь, где раскинули шатры прорицатель Таншар и другие сведущие в магии? Обычно они все держатся вместе, рядом с обозными фургонами.

– Истинно так, повелитель, – ответил воин. – Я намедни ходил к одному из них, не Таншару, другому, не помню, как звать. Он посмотрел на мою ладонь и сказал, что скоро я получу большую награду.

– Ступай, Приведи Таншара и остальных сюда, к шатру Царя Царей, как можно быстрее, и ты убедишься, что пророчества сбываются, – сказал Абивард. Воин моргнул, почесал голову и вдруг стремглав бросился прочь. Должно быть, он не сразу понял, что имеет в виду Абивард, но как только до него дошло, он не стал тратить время попусту.

Абивард поднял взгляд на луну. «Если неотрывно смотреть на нее, – подумал он, – кажется, что она неподвижно стоит на небе. А раз луна не движется, значит, и время остановилось». Но шум в лагере не пихал, а сделался даже громче, когда отряд разведчиков оседлал коней и отправился в освещенную луной даль.

Из шатра Шарбараза тоже донесся шум. Это были не слова, не крики, вообще этот шум чем-то отличался от всего, что Абиварду доводилось слышать. Он наклонился и нырнул в шатер через незастегнутый полог. Когда он выпрямился, в шатре с треском рухнула походная кровать, ничем не отличающаяся от кроватей других командиров.

Шарбараз метался по полу в отчаянной схватке с чем-то, видимым ему, но не видимым Абиварду. Абивард бросился на помощь. Ориентируясь на хватательные движения рук Шарбараза, он попытался оттащить в сторону соперника Царя Царей, хотя и не мог это соперника видеть.

Но рука его свободно прошла сквозь пространство отделявшее его от Шарбараза, словно в этом пространстве находилась лишь пустота. Однако для Шарбараза это явно было не так. Он дергался, извивался, молотил руками и ногами, и, когда его удары достигали цели, звук был такой, словно они приходились по голому телу.

– Господи! – воскликнул Абивард. – Что за безумие?!

Произнеся имя Господа, он услышал стон, исходивший не от Шарбараза, похоже, это восклицание причинило нападавшему невидимке боль. Но его это не остановило, он – или оно – продолжал схватку. Он начал душить Шарбараза.

Сопротивляясь из последних сил, законный Царь Царей оторвал руки соперника от своего горла – если у этого невидимого существа вообще были руки.

– Господи, – повторил Абивард. На этот раз никакого воздействия он не заметил, возможно потому, что намеренно использовал имя Господа в качестве оружия, а не призвал Бога в тяжелую минуту. Глядя, как Царь Царей борется за жизнь, и оказавшись не силах ничем помочь ему, Абивард вновь испытал то унизительное чувство полной беспомощности, которое он познал, когда, лишившись коня, смотрел, как Пероз и весь цвет макуранского войска падает в ров, выкопанный хаморами.

– Повелитель Абивард, величайший?

Еще никогда Абивард не был так счастлив услышать дрожащий голос старика. Сюда, Таншар, быстрее! – крикнул он. Таншар ворвался в шатер Царя Царей, тяжело дыша, – он бегом примчался сюда из своего шатра. Прорицатель недоуменно уставился на пол, где Шарбараз не на жизнь, а на смерть бился с врагом, неосязаемым для всех прочих. У него вырвалось то же восклицание, что и у Абиварда, – впрочем, в такой ситуации это воскликнул бы любой макуранец:

– Господи!

Незримый враг, стоном ответивший на выкрик Абиварда, завопил, словно его огрели раскаленной кочергой. Он по-прежнему боролся с Шарбаразом, но теперь, катаясь по полу. Царь Царей оказывался наверху не реже, чем его соперник.

Таншар не стал тратить время на повторное обращение к Господу, а выхватил из сумы, висевшей у него на поясе, склянку с порошком и посыпал Шарбараза и то, с чем он боролся. Нет, не с чем, а с кем – теперь Абивард разглядел чуть заметные очертания очень мускулистого голого человека.

– Бей! – крикнул Таншар. – То, что можно видеть, можно и убить!

Абивард выхватил меч из ножен и рубанул по видневшемуся как в тумане противнику Шарбараза. На этот раз он понял, почему несостоявшийся цареубийца заорал от боли, – брызнувшая кровь была видима. 0н ударил еще и еще раз;

Шарбараз же схватил соперника за горло. Они поняли, что убили врага, когда его тело внезапно стало совершенно отчетливым.

Шарбараз всмотрелся в окровавленное лицо человека, пытавшегося убить его.