Я видел бесчисленные резные двери фантастических пропорций и размеров, украшенные барельефами рыб и осьминогов, ныне покрытые многолетней коростой океанических отложений. У меня кружилась голова при виде немыслимых углов в архитектурных сооружений, образовывавших поверхности выпуклые и в то же время вогнутые, или такие, которые прямо на глазах становились из выпуклых вогнутыми и наоборот, на манер оптических иллюзий. Я решил, что эти фотографии на самом деле настоящие, ибо никакое фотографическое оборудование не смогло бы подделать подобные визуальные эффекты. Но затмевая все остальное, самым ошеломляющим в Р'льехе — даже более поразительным и необычайным, чем его совершенно нечеловеческая, неевклидова архитектура — оказался размер крепости. Пирамиды по сравнению с ней были просто крошечными. Семпл объявил мне об этом без тени улыбки в голосе, в своей деловитой манере. Оказывается, Р'льех был лишь вершиной настоящего города, пиком затонувшей горной гряды, которая уходила на тысячи фатомов вниз, к корням самой Тихоокеанско-Антарктической гряды, которая вся была Р'льехом!

— Да, — подтвердил он, когда я не смог удержаться от недоверчивого возгласа. — Под илом, затянувшим дно Океана, покоятся многие тысячи квадратных миль городов. Даже глубоководные не знают их полной протяженности и тех секретов, которые до сих пор скрыты там. Ибо это города не глубоководных, а Богов, которых они чтят...

В одну из последующих наших встреч мы говорили о местоположении сохранившихся до наших дней городов и колоний глубоководных. Среди них, разумеется, был Й'ха-Нтлеи у побережья Новой Англии. Около острова Понапе тоже сохранилось несколько больших колоний, разбросанных там и сям в некотором отдалении от вышеупомянутых доисторических городов в Тихом океане. Остались еще поселения в районе впадины Тонгатупо и в шести тысячах миль к северу, в ледяных глубинах Алеутской впадины. Еще один город расположился на границе юго-восточного атлантического бассейна, и еще один неподалеку от Суматры в Индийском океане.

Даже в сравнительно мелких водах Средиземного моря жили глубоководные. Их колония находилась на дне впадины, о которой люди даже не подозревали.

— Да, — подтвердил Семпл. — Они обосновались там давным-давно. Можете быть совершенно уверены, что, когда Венера вышла из вод близ Пафоса на Кипре, люди смотрели на одну из глубоководных!

Приблизительно на этой стадии моего «образования» (я предполагаю, что прошло от недели до десяти дней с того дня, когда Семпл начал работать со мной) я начал замечать странную и пугающую перемену в пище, которую я ел. Как я уже говорил, моя диета состояла главным образом из рыбы, приготовленной разнообразными способами, но качество ее приготовления постепенно становилось все хуже. Проще говоря, еду подавали мне полусырой. Несмотря на то, что этот факт старались тщательно замаскировать, по вкусу рыбы я чувствовал, что пищу практически не готовили.

Когда я пожаловался Семплу, он ответил:

— На вашем месте я не стал бы поднимать слишком много шума, Джон Воллистер. На следующей неделе вы будете сами ловить себе еду, прямо здесь, — он указал на углубление в дне цистерны, на три четверти заполненное морской водой. — Только что из моря, друг мой, сочную, нежную и соленую, так что вам лучше бы свыкнуться с этой мыслью прямо сейчас!

Когда Семпл пришел ко мне в следующий раз, он ответил на несколько вопросов, которые я задавал ему с самого начала. До этого он их упрямо игнорировал. Один из них касался того... существа?.. увиденного мной на ночном пляже; существа, которое преследовало меня, точно какой-то омерзительный гигантский слизень, в ночь моего пленения. Это был, как мне объяснили, шоггот, примитивный раб глубоководных — чудовищная амеба ошеломляющей силы и невероятной способности к приспосабливанию; чуть большее чем многоцелевой двигатель, созданный на заре Земли великими Древними, чтобы построить города, подобные Р'льеху. Если верить Семплу, еще несколько таких же тварей работали в Атлантике, строя в ее глубинах новый город Аху-Й'хлоа. И, по словам Семпла, мне повезло, что этому существу не было дано строгих указаний в отношении незваных гостей, иначе я бы совершенно точно погиб, поглощенный шогготом. Чудовище очутилось на берегу по ошибке. Шогготы считались плохими сторожевыми псами, если дело касалось человеческих существ. Им лучше удавалась охрана подводных гробниц Р'льеха или работы на морском дне под руководством глубоководных.

Что же касается амфибии, которая утащила меня под воду, то это была моя первая встреча с настоящим глубоководным, рожденным, воспитанным и живущим в море. Он был из тех, кого более очеловечившиеся глубоководные нанимают для сопровождения их океанских судов. В этом качестве он с несколькими своими сородичами сопровождал груз моллюсков, прибывший «откуда-то из Иннсмута». Груз ракушек из Й'ха-Нтхлеи нельзя было просто выгрузить в море около Аху-Й'хлоа, где они в конечном счете должны были выполнять свои функции цементирования, полировки и отделки новых зданий города. Сначала им требовалась очень бережная форма «акклиматизации». Она включает их погружение в специальный раствор морской соли при строго контролируемой температуре сроком на три недели, после чего их некоторое время необходимо подкармливать высокопитательными веществами. Вот почему раковины перегружали из корабля в здание на берегу, в одну из цистерн.

Более того, моллюски вносили в диету обитателей прибрежного штаба приятное разнообразие. Они действительно считались "деликатесом на вкус глубоководных", хотя слово «извращенный» Семпл больше не желал использовать даже в шуточном смысле. И, как выяснилось, я сам тоже ел мясо моллюсков в многочисленных «салатах».

— Конечно, — продолжал Семпл. — Вы, возможно, скажете, что этот моллюск принадлежит к числу «охраняемых видов», поскольку его репродуктивный цикл очень долог. Но, как и в былые времена, мы «собираем моллюсков осторожно». Можете считать, что вам выпала огромная честь, ибо вы уже вкусили его нежной плоти...

Единственным, чего Семпл никак не желал мне открывать, сколь бы часто я ни затрагивал эту тему, был характер тех лекарств, которыми меня пичкали. Он лишь говорил, что эти «транквилизаторы» являются «мерой предосторожности». Под их влиянием я должен был оставаться сравнительно гибким и не способным на какие-либо необдуманные или насильственные действия против моих захватчиков. Вот так он объяснил мне назначение этих лекарств. Но даже тогда у меня оставались сомнения. Я не верил, что он сказал мне всю правду.

Но, в любом случае, тогда мне больше ничего не сказали. В свое следующее посещение Семпл ограничился дальнейшим просвещением меня в вопросах, касающихся глубоководных.

На этот раз он рассказал мне о пантеоне их религии, очаровательном вздоре, состоявшем из мифов, столь же фантастических, как и все остальное в классической мифологии. Основная мысль оказалось всего лишь повторением того, что мне уже рассказала Сара, но версия Семпла оказалась столь подробной, что возможные предположения о жульничестве отпали сами собой. Эта теория не казалась выдуманной ради меня, а явно была почитаемым культом, старым как мир. Не хочу сказать, что я проникся доверием к мифам о Ктулху. Наоборот... Но мне было ясно, что мой учитель верит в них.

Я не собираюсь приводить здесь все подробности. Мне не хватило бы целой книги, да и время не позволяет сделать это. Вместо этого я просто представлю версию большей части того, что я узнал и что, если верить Семплу, можно найти в книгах, написанных людьми верхнего мира. Однако это не те книги, которые с легкостью можно найти в любой публичной библиотеке. Обычно они хранятся в частных коллекциях, подобных коллекции самого Семпла, или в специальных архивах таких заведений, как Британский Музей, Библиотека Вайденера, Московское Государственное Хранилище и Национальная библиотека.