Давайте разберемся. «Галлюцинация, — если я правильно помнил, — явное ощущение, лишенное какого-либо внешне соответствующего объекта; любое ощущение или комбинация ощущений — зрительных, тактильных или слуховых, вызванное психическим расстройством, нервным возбуждением или интоксикацией»...

Что ж, это, несомненно, подходило! Вне всякого сомнения, я был возбужден. Возможно, находился в состоянии психического расстройства. Мое состояние постоянно ухудшалось. Но, несмотря на все это, я не чувствовал себя сумасшедшим...

...Пока не увидел Тхуун'а. Вот тогда-то я и решил, что сошел с ума и нет смысла ни о чем беспокоиться. Я уже видел их прежде, в ранней «серии» этого адского сна, в ту первую ночь в пещере у подземного ручья. Но в тот раз моя болезнь еще не зашла настолько далеко!

Мое болезненное воображение, должно быть, изрядно потрудилось над развитием Тхуун'а и не упустило ни единой мелочи, подстраивая их точно под описание из «Кирпичных цилиндров Кадаферона». Подземные обитатели оказались маленькими, но я не сделал ни единой попытки противостоять им, когда полдюжины Тхуун'а подняли меня и вынесли из моей пещеры в галерею, а оттуда по проходу, ведущему обратно в Лх-йиб. Нельзя бороться с тем, чего не существует! Вместо того, чтобы сопротивляться, я безвольно лежал у них на руках и недоверчиво рассматривал их, а они торопливо несли меня по подземному туннелю. Мои светлячки вернулись ко мне. В воздухе звенели странные песни и висел чужой затхлый запах, — но я едва замечал окружающее, ошеломленный тем, что мой больной рассудок сумел создать столь фантастические существа.

Тхуун'а казались мне жуткими, и никакое другое слово не могло правильно их описать. Примерно четырех с половиной футов в высоту, зеленые, как йоркширские пивные бутылки, пучеглазые, с отвислыми трясущимися губами, тонкими и длинными косматыми ушами... жуткие твари! Их прикосновения были мягкими, движения уверенными, а песни звучали зловеще.

Для меня все сплелось в один стремительный клубок. Мои лихорадочные мысли лишь усугубляли общее смятение. Мое смятение, хочу я сказать, ибо, как я уже сказал, Тхуун'а казались очень сосредоточенными.

Вскоре вокруг воцарилась тьма. Сначала, когда Тхуун'а выволокли меня из пещеры, мое светящееся облако последовало за мной, кружась вокруг моей головы, однако по мере того, как меня все стремительней тащили по коридору, ведущему в Лх-йиб, оно потускнело, пока не остались лишь редкие пятнышки света... а потом и они исчезли.

Я снова совершенно потерял счет времени, а безумное путешествие во тьме по недрам Земли продолжалось. Неожиданно свет обрушился на меня во всем своем ослепительном сиянии — меня внесли в пещеру, где стоял город. Я путешествовал, прикрыв глаза, чтобы не видеть окружающих ужасов, и не сопротивляясь. Видимо, меня пронесли по паутине длинных и тонких мостов к огромной центральной колонне, а там на меня снова обрушилась тьма, когда носильщики поспешно пронесли меня через выдолбленный в камне проход и начали спиральный спуск вниз.

Во время этого спуска по гигантскому сталактиту на меня через ровные промежутки времени падал свет. Повернув голову, я увидел, что источники этого сияния — окна. Я вспомнил, что уже видел точно такие же окна раньше, когда впервые украдкой разглядывал Лх-йиб с площадки, на которую Бокруг привел меня.

Спуск быстро закончился, и, все еще чувствуя головокружение, я увидел, что меня вынесли из основания гигантского сталагмита и потащили по нижним улицам города. Там из каждого окна и каждой двери выглядывали враждебные слуги божественных человекоящеров. У меня не осталось никакого сомнения в том, что если они добьются своего, а по всему казалось, что они этого добьются, мое наказание будет под стать преступлению. Только однажды я заметил группу «богов», стоящих поодаль от Тхуун'а и, по-видимому, совершенно равнодушных к происходящему. Меня торопливо отнесли на окраину города, потом вышли на серую песчаную равнину, и я, наконец, понял, что пунктом моего последнего назначения была гигантская пирамида — место поклонения! Лежа на боку на руках шести Тхуун'а, я смог разглядеть, что у основания пирамиды, как и прежде, бежал, пенясь, серебристый ручей. Выходя из пирамиды, воды ручья становились зелеными. Поток исчезал в отверстии дальней стены чудовищной пещеры. Неожиданно, прямо на моих глазах ручей начал пересыхать. Видимо, внутри сооружения он был направлен в другое русло... И тогда я понял, что вскоре должно наступить Время Тумана...

История болезни Кроу.

Из записей доктора Юджина Т. Таппона

Меня втащили в низкий проход в основании гигантской пирамиды. Было ли мне суждено умереть, задохнувшись в ядовитых испарениях зеленого тумана, или же возмездие за мое преступление в нерестилище будет еще ужаснее? Я снова оказался в темноте. Меня потащили по круто уходящим вниз извилистым внутренним коридорам, потом дорога выровнялась. Затем мои носильщики ухватили меня покрепче. Их странные пальцы буквально впились в мое тело. Сбежать было невозможно. Я понял, что неведомая мне цель нашего пути уже близка. Еще через несколько минут послышался рев воды, приглушенный каменными стенами, и я вспомнил, что видел, как пересыхает поток за пирамидой. Так значит, меня принесли туда, куда направлялись воды ручья от пирамиды? Если так, то зачем? Как только я задал себе этот вопрос, то сразу же понял, что смогу увидеть ответ собственными глазами. Спертый воздух подземелья принес резкий запах, столь же непривычный для моего обоняния, сколь непривычным было прикосновение Тхуун'а для моей плоти. Слышалось бульканье какой-то жидкости и рев каких-то мощных машин. Перед моим мысленным взором сразу же предстали черные котлы и зеленое кипящее варево, дымящееся и испускающие смертельно ядовитые пары.

Насколько верной оказалась моя догадка, стало ясным, когда меня пронесли через просторную пещеру, тускло освещенную кострами, разведенными под рядами огромных каменных чанов, исчезающих в пропитанной миазмами тьме. Пещеру оглашали бульканье кипящих жидкостей и стук перемешивающих приспособлений. У котлов работали Тхуун'а, выливая из сосудов в бурлящую воду какие-то зловонные химикалии. Высоко под сводами огромные трубы выбрасывали наружу зеленый туман, клубящимися непрозрачными облаками поднимавшийся из котлов. Один-единственный вдох, сделанный мной в тот момент, когда меня поспешно проносили через эту ужасную пещеру, заставил меня зайтись в приступе удушающего кашля. Все это выглядело точь-в-точь как одна из мрачных картин Иеронима Босха — пожалуй, как «Ад» из его триптиха «Сад земных наслаждений». Вспомнив о жутких полотнах этого художника, на один кошмарный миг я решил, что меня бросят в один из этих ужасающих котлов. Но мои носильщики миновали их, нырнув в темноту следующего туннеля.

Мы снова спускались вниз, все глубже и глубже, туда, где, казалось, должна находиться сама преисподняя. Там, в темноте, закончилось мое невероятное путешествие. Я почувствовал, как меня погрузили в емкость вроде корзины и начали спуск.

Ощупав свою темницу, я пришел к выводу, что действительно нахожусь в корзине, соединенной двумя толстыми веревками с тем, что могло быть лишь системой блоков, расположенных где-то наверху. Вытянув руки над бортиком корзины, я ощутил, как скользит вверх каменная стена, и, взглянув вниз, различил не так далеко внизу красное зарево.

Вскоре корзина проскользнула через кольцо горящих факелов, установленных в подставки вокруг отверстия шахты, так что на миг я почувствовал на своем лице их жар. А потом устремилась к каменному полу нижней пещеры.

От земли до свода пещеры было добрых пятьдесят футов, а от одной до другой тускло освещенной стены — вдвое больше.

Как только я увидел это место, меня охватило ужасное предчувствие. Где-то в уголке моего больного мозга всплыло смутное воспоминание о том, что я уже видел эту пещеру. Здесь царила пугающая тишина.