Рабы с сонными глазами, навалившись на них, шептали и… и делали кое-что другое, в свете раскачивающихся магических ламп. Амара содрогнулась и отвела взгляд.

Возле помоста за маленьким столом сидел Бренсис и пил из бутылки темного стекла. Небрежно отставив ее в сторону, он принялся с жадностью пожирать еду.

Ладья сидела на скамье рядом с ним, ее спутанные волосы и ее одежда пребывали в привлекательном беспорядке.

Свежий синяк красовался на ее щеке, Амара гадала — это знак внимания Бренсиса, или доказательство разоблачения Ладьи и ее вынужденного предательства?

Амара увидела блестящие глаза присевшего на крышу рыцаря ворда, в этом самом месте она днём шпионила за внутренним двором. Совпадение? Или Ладья уже имела дело с ошейником и вынуждена была им сообщить все, что она знала о присутствии и передвижениях Амары.

Амара поморщилась. Не было никакого намёка разобраться в этом. Она должна просто действовать и надеяться на лучшее.

Скрытая плащом сотканного покровами фурий ветра, смешанных с удачными полутенями ночного освещения от фурий лампы, Амара тихо продвигалась вперёд.

Убить такого сильного заклинателя как Бренсис Калар — и остаться в живых — случай, в лучшем случае, маловероятный.

Его врожденная одарённость фуриями воды означали, что только у внезапной и глубокой раны был реальный шанс убить его. Разрез, который вскрыл бы что-либо меньшее чем сонную артерию, будет легко и быстро восстановлен.

Она должна была быть очень и очень быстрой. Ведь его навыки в фуриях ветра предоставили бы ему смертельно мгновенную скорость реакции к любому нападению. А грубая сила, предоставленная ему фуриями земли, означала, что при любом виде мало-мальского единоборства, он буквально разорвёт Амару на куски.

Хуже того, если бы она промахнулась с первого удара и попыталась удрать, он вероятно, убил бы ее прежде, чем она смогла бы преодолеть несколько ярдов. С его магией огня это будет легко.

Но самое опасное, магия металла предупредила бы его о приближении любого оружия из стали.

Конечно, в данной ситуации это ничего не дает кроме самого факта предупреждения, но и это более чем достаточно.

Чтобы убить Бренсиса Калара Младшего и выжить самой, Амаре нужно будет перерезать ему глотку кинжалом с каменным лезвием, который она держала в руке.

Или же вонзить кинжал по самую рукоятку или в его глаз или в его ухо. Без малейшего права даже на ничтожную ошибку.

А у Бренсиса, напротив, был широкий выбор вариантов — он мог схватить ее за шею одним движением своей руки, мог сжечь ее до костей одним щелчком своих пальцев или махом снять ее голову с плеч одним движением своего превосходного меча.

Такой расклад казалось был вопиющей несправедливостью.

Но она в действительности никогда не ждала "равных условий", с тех пор как стала Курсорам.

Вороны тебя побери, Гай. Даже когда я покинула службу, тебе снова удалось втянуть меня в это.

Беззвучное и незаметное передвижение давно уже стало второй её натурой за прошедшие годы.

Она прокралась мимо охранников, стоящих во внутреннем дворе, идя медленно, спокойно и равномерно. Она лишь несколько раз приостановилась, чтобы позволить очередному алеранцу в ошейнике пройти мимо поблизости.

Незаметность — это гораздо в большей степени терпение и способность всегда остаться спокойной, даже когда очень мало причин для этого, чем любое количество личного проворства.

Ей потребовались примерно минут десять, чтобы переместиться из убежища в переулок к той стороне помоста. которая была напротив стола Бренсиса.

Потребовались еще пять минут, чтобы проскользнуть вокруг помоста и остановиться рядом с лестницей, ведущей от стен внутреннего двора до сооружений аукциона.

Теперь, когда Бренсис закончит есть и вернется наверх по лестнице, чтобы схватить очередную жертву, у Амары будет возможность воткнуть свой кинжал прямо ему в мозг.

Когда он умрёт после этого, она немедленно рванула бы к небесам и ушла бы от скудного освещения ламп-фурий прежде, чем кто-либо успел бы среагировать. Это проще простого.

В вопросах таких как этот, простота была самостоятельным смертельным оружием.

Бренсису потребовалось еще несколько мгновений, чтобы закончить обед. Он отодвинул от себя свою тарелку.

Амара поудобнее перехватила рукоять каменного кинжала и расслабила свои мышцы, готовясь к единственной, ослепляюще быстрой атаке, которая была ее единственным шансом на успех.

Бренсис взглянул на Ладью, затем вниз и сказал:

— Я ненавижу это.

— Просто помни, — ответила Ладья ему, — только ты имеешь то, что им нужно. Тебя нельзя заменить. Это им не подвластно. Только ты способен делать это.

Амара застыла на месте.

Бренсис дотронулся до ошейника на собственном горле.

— Может быть, — сказал он.

— И никогда не показывай свою слабость, — предостерегла Ладья. — Ты же знаешь, что тогда произойдет.

Амара моментально восхитилось действиями Ладьи, поскольку ее слова подали на благодатную почву и были столь же смертельным оружием как удар меча, привнося разногласия среди врага и при этом оставляя скрытым свой личный интерес.

Амара смогла вспомнить не много женщин и мужчин, которые увещевали своих партнеров подобным способом, исподволь достигая положения и престижа.

Вороны, а эта женщина с характером. Амара не знала, смогла бы она быть такой же храброй в этих обстоятельствах.

Внезапно, с полдюжины рыцарей ворда одновременно взмыли в воздух с крыш вокруг внутреннего двора, шум их крыльев взорвал тишину вечера.

— Она здесь, — пробормотал Бренсис оцепенелым тоном.

Гул крыльев Ворда вначале исчез — но затем стал все громче, и громче, умножаясь в объеме, пока это не заполнило внутренний двор оглушительным громом.

Мгновение спустя целый легион рыцарей ворда спустился с ночного неба.

Они снизились подобно саранче — внезапно приземляясь на здания, клетки и булыжники. Покрывая все в поле зрения живым ковром мерцающего черного хитина.

Амара знала, что ей просто повезло, что один из них приземлился на расстоянии вытянутой руки, а не сел ей на голову, и только благодаря практике и дисциплине бесконечных дней неподвижности и тишины, она удержалась от судорожного рывка, который лишил бы возможности спастись и привел к беде.

Вместо этого она вжалась в свое место и замерла в ожидании.

Где-то возле центра внутреннего двора, заверещал Ворд, его высокий, чирикающий вопль, взорвался болью в ушах Амары.

Спустя секунду после того, как он затих, сверху раздался ответный.

На этот раз внутренний двор заполнился громом вихрей, когда Рыцари Воздуха в серебряных ошейниках спустились сверху, прикрывая броней две фигуры, в которых Амара сразу узнала:

Королеву Ворда.

И Леди Аквитейн.

Конечно, Рыцари Воздуха не могут летать среди рыцарей Ворда, думала Амара, с холодной отстраненностью.

Вихри от их полета сильно затруднили бы Ворду использование крыльев.

Это было одной из тренировок Курсоров. Не позволять эмоциям контролировать твое восприятие.

Были ли те эмоции неконтролируемым ужасом или горькой ненавистью, столь мерзкой, что от ее вкуса перекашивало рот, им нельзя было позволить взять верх.

Если чувствуешь, что это происходит, ты сосредотачиваешься на деталях, на реалиях, соединяя один факт с другим, пока приступ страха и ненависти слегка не поблекнет и не отступит.

Только после того, как Амаре удалось взять себя в руки, она снова посмотрела на потенциальных авторов разрушения Алеры.

Вопреки ожиданиям, Королева Ворда оказалась меньше ростом, даже ниже самой Амары. Почему она решила, что должно быть по-другому, Амара не знала.

Если вспомнить, королева, с которой она сражалась и помогла убить в Кальдероне тоже не была особенно высокой или внушительной, физически.

Хоть то существо внешне и походило на человека, ничего человеческого в ней не было и в помине.

Эта королева была другой.