Она испытала разочарование, хотя совсем недавно мечтала о спокойном вечере. Она имела в виду тихий вечер с принцем.

— Я надеялась, что мы сможем побыть вместе... вдвоем... один вечер,— сказала Утрата.— Я хочу спеть тебе новую песню. Мы можем спеть ее дуэтом.

— В другой раз,— произнес он.

Она печально подняла глаза к потолку и слегка поджала губы, выражая этим смирение и сдержанность. Это вызвало у принца раздражение. Он предпочел бы открытое недовольство. Ему стала надоедать ее любимая роль жертвы.

Возникла пауза. Принц подумал о том, что это будет очень длинный час.

— Я видела сегодня маленькую Марию,— сказала Утрата.

— Надеюсь, она здорова.

— И весьма обрадовалась моему приходу. Она плакала, когда я уходила. Иногда я думаю...

Принц ничего не сказал.

— Я принесла большую жертву,— продолжила она.— Возможно, я совершила ошибку, оставив Марию. В конце концов я — ее мать. Наверно, она иногда думает... Когда-нибудь я расскажу ей, как я страдала из-за того, что не могла уделять ей столько времени, сколько уделяют своим детям другие матери. Надеюсь, она поймет.

Принц зевнул. Это должно было послужить предостережением.

— Да.

Утрата входила в роль. Она встала, поднесла руки к своему горлу и посмотрела перед собой. В ее глазах появились слезы.

— Мне пришлось принять тяжкое решение... отказ от мужа, ребенка... добродетели... я потеряла все.

— Я не знал,— сухо заметил принц,— что ты так сожалеешь об уходе от мужа.

— Он плохо обращался со мной, но все же был моим мужем.

— Тогда, может быть, мадам хочет вернуться к нему?

Сигнал опасности. Она изменила тактику.

— Я никогда не вернусь к нему. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо.

— Однако ты говоришь так, словно жалеешь о том, что потеряла его.

Она подошла к принцу и обвила руками его шею.

— Ты... ты так красив... в тебе есть все, что можно требовать от принца. Можно ли обвинять женщину в том, что она не устояла перед тобой?

Эта тактика уже больше походила на правильную.

— Мой ангел,— произнес принц, однако он был по-прежнему немного рассеян.

— Пожалуйста, спой со мной.

— Не сейчас. У меня нет времени. Я зашел повидать тебя только на час.

— Раньше ты не спешил уйти.

— Я не хочу уходить. А если и хочу, то лишь из-за твоей проклятой меланхолии.

— Ты обещал мне не употреблять грубых слов.

— Я делаю это в твоем присутствии, лишь когда меня провоцируют.

— Провоцируют!

— О, Утрата, перестань играть королеву из трагедии. Ты пришла сюда по собственной воле. И этому можно положить конец.

Она помолчала, потом села за клавесин и заиграла. Даже ее музыка печальна, подумал принц. Как можно грустить, когда в мире столько причин для радости?

Она обернулась.

— Куда ты так торопишься? Или ты не хочешь сказать это?

— У меня нет причин скрывать мои поступки. Я направляюсь в Камберленд-хаус.

Камберленд-хаус! Ее туда не пригласили. Она знала, что они называли ее леди Целомудрие и смеялись над ней за ее спиной. Подумать только — когда-то герцог упорно преследовал ее, восторгался ею! Конечно, это герцогиня. Она испытывает ревность.

— Мой дорогой Георг, ты считаешь, что тебе стоит идти в Камберленд-хаус?

— Господи, что ты имеешь в виду?

— По-моему, герцогиня ведет себя не так, как подобает леди.

— Ей нет нужды подражать леди, Она — герцогиня...

— Тем не менее я считаю, что она немного вульгарна. И не хочу, чтобы ты говорил, как она.

— Мадам,— возмущенно сказал принц, — на протяжении восемнадцати лет мой отец обращался со мной, как с ребенком. Я не намерен позволять моей любовнице делать то же самое.

Любовница! Это ужасное слово всегда задевало ее. Она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Они брызнули на красный бархат. Она надеялась, что они не оставят на нем следов. Платье было новым и слишком хорошим, чтобы отдавать его Армистед. Но она не могла сдержать слезы.

Принц заметил, что она плачет, и смущенно произнес:

— Тебе не следует пытаться командовать мною.

Она не могла отказаться от театральной игры; она еще не произнесла самые драматичные реплики. Поэтому сказала:

— Я рассердила тебя, но это не может остановить меня, когда я забочусь о тебе. Король и королева не хотят, чтобы ты ходил к Камберлендам. Это их возмущает.

— Значит, ты пользуешься доверием Их Величеств?

— Это известно всем.

У него зародились подозрения.

— Они случайно не велели тебе положить конец моим посещениям Камберленд-хауса?

— Думаешь, они замечают меня? Они презирают меня, как многие другие... за то, что я отказалась от моего дома, мужа, ребенка... от всего... ради тебя.

Принц ощущал, что его чувства меняются, он понимал несостоятельность заверений в вечной любви; поэтому он стыдился самого себя и хотел переложить вину на нее.

— По-моему,— сказал он,— ты хочешь избавиться от меня.

— О нет... нет!

Это, во всяком случае, было правдой.

— Я видел здесь мужчин... с тобой. Например, Мальдена. Ты ему так благодарна. Я слышал, как ты сказала ему это.

— Это потому что он помог нам встретиться. За что еще я могу быть ему благодарна?

— Значит, ты благодарна за это, да?

— Я не могу выразить словами мою признательность. О, если бы ты только знал...

Она улыбнулась сквозь слезы; сейчас она была очень привлекательна; принц хотел быть верным любовником, он не желал нарушать данные им клятвы. Если бы только она не была так печальна и не говорила так много о своих жертвах!

Он поцеловал ее.

— Пожалуйста, не ссорься со мной. Это разбивает мое сердце.

Это он ссорится с ней? Но ведь инициатором ссор была она. И все же она оставалась нежной и любящей, заявляла, что только тревога за него делает ее грустной. Они обнялись, и когда она спросила: «У нас все по-прежнему?», он ответил: «Ничего не изменилось. Я буду верен тебе до смерти, Утрата».

Она испытала облегчение и не сожалела больше о том, что осудила вслух его визиты в Камберленд-хаус. Лорд Мальден сказал ей, что это больше всего волнует короля; если король и королева будут думать, что она удерживает его от посещений Камберленд-хауса, они могут более благосклонно посмотреть на ее отношения с принцем.

Однако несмотря на их примирение, принц не задержался у нее. Когда час истек, он ушел.

Аморальная Грейс Эллиот обрадовалась шансу занять место Утраты. Герцогиня Камберлендская откровенно объяснила ей ситуацию, потому что Грейс Эллиот и Анна Нортон были весьма похожи и прекрасно понимали друг друга.

Грейс была очень высокой, но стройной и изящной; она обладала густыми волосами восхитительного золотистого оттенка и большими серыми глазами. Походка, жесты, манера речи выдавали сексуальность девушки. Взгляд Грейс воспринимался как приглашение и обещание; поскольку она всегда выполняла последнее, ее постоянно окружала толпа страждущих поклонников.

Наверно, ее отец, Хью Дэлримпл, адвокат, выходец из Шотландии, видел все это, и поэтому весьма рано выдал дочь замуж за доктора Эллиота, который в сорок лет выглядел на пятьдесят, и в любом случае по возрасту годился ей в отцы.

Еще подростком она превратилась в весьма порочное создание; брак с доктором Эллиотом был далек от ее представлений об идиллии, и вскоре после свадьбы она познакомилась с лордом Валенсией, стала его любовницей и убежала с ним.

Это привело к большому скандалу, потому что доктор Эллиот решил развестись с Грейс и одновременно взыскать компенсацию с лорда Валенсии, которую вскоре и получил. Приключение с Грейс обошлось лорду в двенадцать тысяч фунтов; эту историю сравнивали с делом Гросвеноров и герцога Камберлендского. Дорогостоящее увлечение лорда Валенсии оказалось недолгим, и когда он бросил Грейс без средств к существованию, отверженную обществом, ей осталось избрать только один путь. Она заявила о своем намерении уйти во французский монастырь, где получила образование.