Лишь девушка переступила порог комнаты, где ее поджидал Гордон, как десяток его стражников окружили ее, боязливо целясь из ружей. Всем своим видом они давали понять, что в случае необходимости будут защищаться до конца. «Дебилы», — подумала Кайла. Гордон, словно услышав ее мысли, ухмыльнулся. Он жестом пригласил ее за стол.

Сидевшая рядом Ванга оскалилась и стала кружиться рядом.

— Надеюсь, на этот раз никаких фокусов? — спросил Гордон.

Кайла, не сводя прищуренного взгляда с волчицы, отрицательно покачала головой.

— Отлично. В противном случае пришлось бы тебя убить, а я хочу решить наши разногласия иным способом…

— Я не стану помогать ни в какой информации, — перебила его Кайла, — чтобы вы ни собирались со мной сделать.

— В этом нет необходимости. Как ты уже знаешь, Нирлон служит настоящей власти. Он предоставил нам достаточно сведений о планах мятежников. Так, например, сейчас крупный и хорошо экипированный отряд бойцов подступает к поместью некого Григора, полагаю, ты знаешь, о ком я говорю.

Кайла, не моргая, смотрела на него. Ей живо представилась участь Налы и остальных людей в крепости; сердце почти болезненно сжалось.

— Что с теми, которые были со мной? — спросила Кайла после продолжительного молчания.

— Нам донесли, что они прячутся в городке рядом с фортом. Полиция полностью оцепила его, так что дело за малым. Думаю, ты скоро с ними встретишься.

Кайла старалась держаться хладнокровно, однако глаза выдавали ее внутреннюю злобу.

— Как видишь, у повстанцев нет никаких шансов, — продолжал Гордон. — Так зачем жертвовать собой ради провала? Я предлагаю тебе спасение. Прими мое подданство…

— Кто вам донес?

— Одна женщина. Возможно, ты ее помнишь, она работала служанкой при твоей матери.

— Таулина?

— Да. Ну, так, что скажешь?

— Дрянь!

Гордон усмехнулся.

— Вообще-то я имел в виду мое предложение, — сказал он. — Все, что от тебя требуется ради свободы — лишь публичное покаяние.

Кровь вскипела в жилах Кайлы: публичное покаяние?!

— Я тоже имела в виду твое предложение, — ответила она, не скрывая своего гнева. — У нас с тобой, видимо, разные понятия о свободе, коль ты просишь меня об этом. Я никогда не признаю чьего-либо господства, ни твоего, ни твоих шакалов! И до самого издыхания буду прикладывать все свои силы, чтобы уничтожить ваш террор!

Кто-то ахнул от такой дерзости, однако Гордон был невозмутим.

— Выйдите, — приказал он страже.

Охранники поспешно повиновались; Кайле стало немного не по себе. Гордон неторопливо встал, прошелся вдоль стола и уселся на его краешек. Кайла тоже поднялась. По губам царя скользнула сметливая улыбка.

— Я ожидал услышать подобный ответ, — произнес он. — Откровенно говоря, иначе я был бы разочарован. Я испытываю к тебе симпатию, не сомневаюсь, что взаимную. Судьба неравнодушна к иронии, правда?

Не сказать, что Кайла была тронута этими словами, но ее злость отступила.

— Тогда к чему кровопролитие? Мы можем договориться.

— Слишком поздно. Пожар уже вспыхнул, и ни одна из сторон не успокоится, пока не потушит его кровью другой. И потом зачем мне уступать? Ты принесла слишком много неприятностей, чтобы тебе сочувствовать.

Кайла вплотную приблизилась к Гордону, отчего его волчица ревниво зарычала.

— Не будь таким суровым! — промолвила девушка. — Возможно, однажды ты благословишь тот день, когда повстречал меня.

— Да ну? — Гордон вскинул брови. — С чего бы это?

— Не я породила мятежи — я появилась слишком поздно для того, ты должен это признать. Однако в случае твоего поражения, я буду той, у кого ты сможешь найти себе спасительное сочувствие.

Гордон фыркнул.

— Ну, и наглая же ты!

— Можно подумать, тебе это не нравится…

Кайла отошла от него и взглянула на Вангу. Волчица была готова броситься на нее в любую минуту и на этот раз одной юбкой девушка не отделалась бы. Впрочем, Кайла была слишком рада возможности позлить кого-нибудь, чтобы думать о последствиях. Она передвинулась так, чтобы Гордон не видел ее лица.

— А как к этому относится…

Гордон не успел договорить: Ванга вдруг кинулась на Кайлу, и только его поразительная реакция не позволила волчице разорвать девушку на части. Несколько секунд лицо Кайлы находилось в паре дюймов от пасти зверя, удерживаемого за загривок хозяином, затем Гордон отшвырнул волчицу назад.

— Сидеть! — крикнул он.

Ванга не осмелилась ослушаться; кровожадно глядя на девушку, она попятилась в угол.

Правитель сбоку посмотрел на мятежницу, которая ухмылялась и даже бровью не повела во время неожиданной атаки.

— А если бы я не удержал ее?

— Но ведь удержал же, — послышалось в ответ.

Гордон добродушно рассмеялся.

— Ты копия своей матери! Как Красавчик справляется с этим? Брось, я заметил, как он на тебя смотрит. И как ты на него смотришь тоже.

Девушка ничего не ответила.

— Этот парень немало крови мне подпортил, — сказал царь, — хороший выбор.

Удивительно, но Кайле польстило одобрение Гордона (больше, чем того же Приама).

— Да, — протянула она. — Правда, он такой правильный…

Она осеклась: с чего она так разоткровенничалась?

— Это раздражает, — согласился Гордон. Поскольку Кайла молчала, он добавил: Но, знаешь, раз уж его угораздило влюбиться в такую чертовку, значит еще не все потеряно.

Кайла улыбнулась. Гордон приоткрыл дверь и сказал охране:

— Ладно, бросьте ее в Яму.

— ?!

Кайла не поверила своим ушам. Однако Гордон не шутил — через пять минут ее вели по узкому коридору, зловеще спускавшемуся вниз. На стенах не было ни окон, ни факелов, заплесневелые плиты прохода озарялись лишь светильником в руках конвоира, возглавлявшего шествие; мрак здесь казался плотней и неохотно отступал перед сиянием пламени. Было очень душно.

Вскоре, когда потолок стал нависать так низко, что Кайла почти касалась его макушкой, появились большие проемы с решетками, за которыми на бесчисленных нарах валялись заключенные. Они были неподвижны и бледны, словно трупы или зомби, только редкие стоны выдавали в них жизнь. Кайле сделалось дурно. Она подумала о бегстве, но в таком тесном коридоре это была бы безнадежная попытка.

Туннель заканчивался запертой металлической дверью. Конвоир открыл ее, и процессия осторожно сбежала по склону к большой круглой дыре в полу. Рядом лежал подъемник вроде того, которым Кайла пользовалась во время первой вылазки. Почти дежа вю, только на сей раз ее опустили на дно глубокого колодца. Хотя он и был пуст, Кайла промерзла до сердца, как если бы погрузилась в ледяную воду; не хватало воздуха.

Девушку охватила паника, сотня мыслей разом влетела в голову. На сколько времени ее собираются здесь оставить? Смогут ли товарищи вызволить ее отсюда? А, может, они сами узники такого же плена? Ах, надо было раньше попытаться сбежать!..

— Все, спрыгивай! — приказал конвойный, когда лифт, вздрогнув, остановился.

Кайла сильнее впилась в веревки.

— Слезай, тебе говорят! — крикнул другой стражник, но девушка даже не шелохнулась. — Ладно, сама напросилась! Сейчас мы скинем тебе бадью крыс!

Кайла услышала какую-то возню, а затем визгливый писк. Она с ужасом соскочила с подъемника.

— Так-то лучше. Тащи назад!

Лифт, ее единственное спасение, все больше удалялся высь, пока чьи-то руки не забрали его из окружности, что стала теперь окном в земной мир. Заскрипела всеми петлями дверь, и наступила непроглядная тьма. Слезы брызнули из глаз Кайлы, никогда еще она не чувствовала такую беспомощность и страх. Она упала на колени, но тут же с отвращением вскочила: какая-то вонючая слизь покрывала колодец.

Комната для завтрака наполнилась светом солнечного зимнего дня, отчего ее богатое убранство засияло еще ярче. В позолоте блюдец и чашек отражались всевозможные яства, среди которых возвышался аппетитный румяный поросенок. Гордон, восседавший за столом во главе этого великолепия, апатично ковырял салат, прислушиваясь к приближающимся голосам двух людей, которых он приказал пропустить. Их спор стал ясен еще до того, как они вошли. Переступив порог, Нирлон и Петля замерли в нерешительности, поклонились, затем Нирлон произнес: