— Прости меня, Мак… Я действительно виноват перед тобой. Но сейчас я не могу иначе, не могу! Это выше моих сил.
Все это было так неожиданно для Фака. Ведь книга уже почти готова. Он сам за это время собрал немало материалов для нее. Еще немного, и они окончательно раскроют тайну Грюнзее… Как те теперь? Люди, с которыми он встретился, которых он узнал, от Шрота до Розенкранца, должны наконец явить миру свое настоящее лицо. Поэтому они с Мирбахом и назвали свою будущую книгу «Двуликий Янус. Открытая и тайная жизнь современных нацистов».
Скорее себе, чем Мирбаху, Фак твердо сказал:
— И все-таки книга должна выйти… И она выйдет… Под моим именем.
Мирбах с сомнением глянул на него:
— Конечно, если бы она вышла, это было бы замечательно. Наверное, я не должен сейчас говорить тебе это: ведь выход такой книги и для тебя сопряжен с большим риском.
Максимилиан поднял глаза на Мирбаха:
— А что они могут сделать мне?.. Здесь, в Австрии, они не посмеют…
— Я тоже хотел бы надеяться на это, — тихо проговорил Иоганн.
Они помолчали немного, каждый думая о своем. Потом Мирбах сказал:
— Я обещаю тебе, Мак, что как только я обеспечу безопасность своей семье, хотя я еще не придумал, как это сделать, то снова возьмусь за них… — И добавил: — Если ты твердо решил издать книгу, располагай всеми моими материалами.
— Но это большой труд, ты потратил не один год…
— Я делал это не ради денег… и не ради славы…
— Ну что ж, если ты не против, я рискну, не откладывая… Чем раньше выйдет эта книга, тем лучше.
Прощаясь, они крепко обнялись. Уже у двери Фак остановил Мирбаха:
— Ты забыл свою папку.
— Нет, это тебе.
— Что это?
— Дополнительные материалы.
— Значит, ты знал, что я поступлю именно так?
— Нет, Мак… Но я взял их на всякий случай…
Когда Мирбах ушел, Фак с нетерпением раскрыл папку. Там было двести с лишним страниц машинописного текста. К рукописи прилагался список бывших нацистов, которые связаны с секретными операциями на Грюнзее. Он скользнул глазами по списку. Его интересовало, есть ли кто-нибудь в этом списке, проживающий в настоящее время в Австрии. Вот Эрих Розенкранц.
«В 1945 году руководил затоплением в Грюнзее ящиков с секретными документами и фальшивыми деньгами».
О Розенкранце в рукописи Мирбаха Фак нашел несколько разрозненных выписок.
Эти выписки, выдержки из речей Розенкранца, как нельзя лучше ложились в книгу с названием «Двуликий Янус».
21 апреля 1944 года Розенкранц в речи «К матерям солдат» говорил:
«Вам выпало счастье быть современниками Адольфа Гитлера. Фюрер лучше всех знает, дальше всех видит, каким путем должен идти немецкий народ к достижению великой цели. Вы и ваши дети всеми силами должны способствовать выполнению исторической миссии, предначертанной нам Адольфом Гитлером».
Сам Розенкранц не щадил сил, чтобы как можно лучше «способствовать выполнению этой великой миссии». В 1939 году в «Кенигсбергер альгемайне цайтунг» он писал:
«Восточная Пруссия всегда уделяла большое внимание польской опасности. Несомненным успехом Германии является германизация польских земель. За несколько лет нашего пребывания в уезде Штум число детей в польских школах сократилось больше чем вдвое. Эти цифры говорят сами за себя. Тот, кто теряет молодежь, тот теряет будущее…»
В 1943 году, вернувшись из поездки по оккупированным районам России, Розенкранц публично заявил:
«Славянами может управлять только твердая рука. Тот, кто верит, что может добиться чего-нибудь от славян мягким обращением, глубоко заблуждается. Такие взгляды могут формироваться не в национал-социалистской партии, а в каких-то интеллигентских клубах. Нужно всегда помнить, что и в прошлом попытки белых людей относиться с доверием к туземцам всегда кончались тем, что последние платили им за это изменой…»
«В этих словах весь Розенкранц, подлинный», — подумал Фак. Он вспомнил свою первую встречу с Розенкранцем, его рассказ, лицемерный и лживый.
Послушать его и ему подобных, так они только и пеклись о благе немецкого народа. Именно поэтому они захватили Австрию, его Австрию?
…Максимилиан поднялся, расправил плечи: затекли лопатки. Сквозь полуприкрытые шторы пробивался серый рассвет. Фак подошел к бару. Налил вина и выпил. Потом раздвинул шторы и открыл окно.
Город еще спал. Как спал он и в то утро, когда к его предместьям подходили чужие танки. И хотя Максимилиан знал, что в это утро, в этот час городу, который он любит, не грозит пока никакая опасность, чувство тревоги все больше и больше охватывало его.
Глава одиннадцатая
Питер Гарвей занимал скромный номер в гостинице «Диана», которая находится рядом с новым Римским вокзалом.
Из окна его номера хорошо был виден роскошный отель «Метрополь» на другой стороне улицы. Там, в одной из комнат, за столом сидели Клаус Клинген и полковник в отставке, бывший сотрудник СИФАР, а ныне редактор ультраправой газеты — Фачино Кане.
Микрофон работал отлично, не то что в Париже. Каждое слово было отчетливо слышно, и каждое слово записывалось на пленку портативного магнитофона.
Гарвей почти не вслушивался в то, что говорили Клинген и Кане. Он не предполагал услышать что-либо интересное.
Он стоял у окна и разглядывал прохожих — с Римом было связано немало воспоминаний.
Бабушка Питера была итальянкой, и он унаследовал от нее черные, чуть вьющиеся волосы, прямой нос и сочные, женские губы. Она же научила его итальянскому языку. Все это в конечном итоге и решило его судьбу во время войны.
После окончания разведшколы Гарвей попал в Италию. Командование союзных сил в Средиземном море очень интересовали время отправления и маршруты итальянских транспортов, которые шли в Африку с грузами для армии Роммеля.
Когда американцы высадились в Италии, Гарвея после тщательной подготовки послали в Германию. Здесь ему не повезло: он был арестован гестапо. Только окончание войны спасло его.
После войны Питер Гарвей занялся коммерческими делами, но успеха так и не добился. В шестьдесят четвертом году он вернулся на службу. Теперь Гарвей жалел о потерянном времени: если бы он не ушел из армии, за эти годы мог бы сделать неплохую карьеру и сейчас занимал бы солидную должность, а не мотался бы по Европе на положении рядового шпика.
«Дело «ангела», как он окрестил «Дело Клауса Клингена», привело его из Кельна сначала в Лондон, потом — в Париж, а теперь — в Рим. Он следовал за Клингеном как тень.
Это дело началось с письма, которое на первый взгляд стоило немногого.
Некто Фриче, бывший штурмбаннфюрер СС, начальник службы безопасности Постлау, сообщил американской контрразведке, что Клаус Клинген, он же Отто Енихе, является советским разведчиком.
Далее на нескольких страницах Фриче излагал историю собственной жизни, явно предлагая свои услуги американской контрразведке, которую он ставил выше контрразведок других стран.
Гарвей навел справки о Фриче. Это был типичный «выходец из народа», как тогда говорили, который хотя и старался служить верой и правдой третьему рейху, но из-за своей профессиональной неподготовленности и небольшого ума работал плохо.
Русские, взяв Фриче в плен в сорок пятом году, судили его как военного преступника. Ему бы долго пришлось сидеть за решеткой, если бы он не попал под амнистию. Вернувшись в ФРГ, он снова, как и в тридцать пятом году, открыл мясную лавку.
В шестидесятом году он пытался было пристроиться в ведомство Гелена, однако там ему вежливо, но бесповоротно отказали. Это его, конечно, обидело, поэтому он и ругал Гелена и льстил американцам.
Гарвей встретился с Фриче. После этой встречи он уже не сомневался в том, что бывший штурмбаннфюрер не выдумал эту историю.
