– Правда? – Лейзонби повернулся и начал спускаться по лестнице, подол его коричневого одеяния из шерсти волочился за ним по ступенькам; Бессетт последовал за ним. – Но что касается ответа на твой вопрос, Джефф, то скажу прямо: мне нравится помощник, – продолжил он, бросая слова через плечо. – Но я не уверен, что он понравится остальным.

Спустившись в основное помещение, Бессетт и Лейзонби заняли свои места среди остальных Хранителей. Церемония началась, и все они немного механически отвечали на литургию Сазерленда. Традиционные молитвы были произнесены, затем передали чашу с вином, но Джефф отпил из нее чисто символически.

По правде говоря, хотя он и мог обвинить Рэнса в том, что тот не воспринимает подобные церемониальные штуки всерьез, сам Джефф едва касался тонкостей обрядов и ритуалов. Они оба были гораздо больше озабочены практическими вопросами, касающимися того, как возродить и обновить организацию, которая всего несколько лет находилась на грани развала, а ее члены из-за войны были разбросаны по всей Европе.

Церемония инициации всегда проводилась на латыни, языке последних, все еще существующих, официальных рукописей Братства. За столетия многие записи Братства были уничтожены, часто из самосохранения – особенно в Средние века, когда Дар начал постепенно исчезать, а также во времена Инквизиции, когда многих из ватейи пытали.

Хотя ватейи не сжигали как еретиков и не топили как ведьм, их судьба была трагичной ввиду того, что они были недооценены. Из-за подобной жестокости и невежества возникли Хранители, призванные защищать самых слабых среди них.

Теперь они должны были принимать в свои ряды нового члена. По традиции, молодой человек, сейчас скрытый за Главным алтарем, является близким родственником одного из ватейи и рожден под знаком Огня и Войны. Он может сам обладать Даром в той или иной степени. Но его с юности должен был воспитывать один из посвященных – скорее всего один из Адвокатов – или доверенный член семьи.

Бабушка Джеффа была одним из таких членов семьи, и хотя Братство не допускало в свои ряды женщин, она была доверенным представителем организации в Шотландии, где секта всегда была сильной и занимала прочные позиции. Она также обладала мощным Даром, и Джефф жалел, что не в состоянии отдать ей должное. Глубокая тишина воцарилась в помещении, как всегда бывало в тех редких случаях, когда в ряды Братства вводился новый член, а официальное введение в должность Хранителя было редчайшим из редких случаев.

Сазерленд подошел к алтарю, поднял медный ключ, висевший на золотой цепочке у пояса, и открыл древний железный ларец. Откинув крышку, он осторожно извлек потрепанную книгу, которая лежала уже открытой и была заложена длинной кроваво-красной лентой.

«Книга Истин» была самой редкой книгой Братства. В древнем томе были сформулированы все известные обряды, используемые в той или иной форме со времен расцвета Римской империи.

Священник, подняв правую руку в знак вечного благословения, а левой прижав открытую книгу, прочитал несколько коротких слов, призывая соискателя отдать свою жизнь делу и просить Бога защищать его в своей работе.

Затем он опустил руку и сделал знак.

Стоящий между двумя мощными колоннами Главный алтарь начал дрожать и издавать звук, похожий на работающий мельничный жернов. Сначала медленно, а затем с удивительной быстротой алтарь развернулся на половину круга.

Первое, что осознал Джефф, было то, что, как ни странно, помощник не был голым.

Хотя, согласно ритуалу, на запястьях и глазах парня были повязки, он не был полностью обнажен. На нем была льняная сорочка чуть ниже колен.

И второе, что осознал Джефф, что помощник отнюдь не был юношей.

Кто-то ахнул.

Кто-то другой, но не он. Джефф не мог даже дышать.

Сазерленд тоже замер перед алтарем. С широко раскрытыми глазами он прижимал священную книгу к груди. Его рот тихо открывался и закрывался, затем он издал странный булькающий звук, какой бывает когда посудные помои разыскивают кухонный слив.

Движимый этим звуком, Рутвейн начал пробираться сквозь толпу. Он забрал книгу у Сазерленда, а затем повернулся ко всем.

– Чья эта шутка? – вскрикнул он, потрясая книгой над головой. – Ради Бога, пусть негодяй выйдет вперед!

И наконец, третье, что понял Джефф, было то, что помощник, возможно, все-таки был обнажен, ибо сорочка, или что там это было, оставляла простор для воображения. Девушка стояла на алтаре, прямая и гордая, несмотря на веревки, которые связывали ее запястья. Она была высокого роста, с крепкой маленькой грудью, которая слишком быстро поднималась и опускалась, дикой гривой черных как смоль волос, которые спускались до талии, и длинными, стройными ногами.

Во всем этом было что-то удивительное. Не говоря уже об эротической подоплеке со всеми этими веревками и повязками на глазах и, конечно, этими ногами…

Теперь в помещении стоял гул. Рутвейн где-то нашел нож и перерезал веревки на ее запястьях. Джефф услышал, как посмеивается стоящий рядом Рэнс.

В этот момент девушка, стоящая недалеко от Рутвейна, изогнулась, в результате чего тонкая сорочка очень вызывающе скользнула по ее бедру. Почувствовав прилив крови, Джефф строго взглянул на Рэнса – «гореть тебе в аду», – а затем поспешил на помост, снял с себя рясу и нежно завернул в нее девушку.

Девушка слегка вздрогнула от его прикосновения.

Затем Рутвейн очень бережно разрезал повязку, которая традиционно всегда оставалась на глазах помощника, пока шло голосование о его принятии.

Девушка моргнула темными, широко поставленными глазами, посмотрела на толпу и, удивив всех, заговорила ясным, сильным голосом.

– Я смиренно прошу о приеме в члены Братства, – заявила она на точной, безупречной латыни. – Я заслужила это право моей Преданностью, Силой и Кровью. Клянусь честью, я обещаю, что своим Словом и своим Мечом я буду защищать Дар, мою Веру, мое Братство и всех его Родственников, пока последнее дыхание жизни…

– Нет, нет, нет, нет! – запротестовал Рутвейн. – Мое дитя, я не знаю, кто подговорил тебя на такие шалости, но…

– Я… – Голос Рэнса также был удивительно сильным. – Я являюсь поручителем этой женщины для инициации в Древний и Самый Благородный Орден, Братство золотого креста. Так звучат волшебные слова поручителя? Я не ошибся?

Джефф возмущенно воскликнул:

– Матерь Божья, ты сошел с ума?

– В самом деле, Рэнс! – Сазерленд наконец обрел дар речи. – Вы превратили уважаемый и священный ритуал в шутку. Это за пределами дозволенного.

– Вот именно! – проворчал кто-то в толпе коричневых ряс.

Джефф встал перед девушкой, чтобы защитить ее, но она оттолкнула его с удивительной силой и шагнула вниз на помост.

– Почему это за пределами дозволенного, милорды? – Судя по акценту, она явно была из высшего общества. – Десять долгих лет я обучалась. Я делала все, что мне говорили, и даже больше, хотя сама никогда не просила об этом. Но поскольку меня попросили – нет, сказали, что это моя обязанность, – я отдала этому большую часть своей юности. Я пожертвовала всем только для того, чтобы решить поставленные передо мной задачи. И теперь вы собираетесь отказать мне в моем праве вступить в Братство?

Смуглое лицо Рутвейна перекосилось.

– Видите ли, в этом и состоит наша проблема, – ответил он. – Это – Братство, миссис…

– Мисс де Роуэн, – подхватила она. – Анаис де Роуэн.

– Мисс де Роуэн. – Рутвейн слегка побледнел. – Хорошо. Как я сказал, это – Братство. Не сестринская община и не большая счастливая семья. – Затем он резко повернулся на помосте. – Рэнс, вас следовало бы высечь. Ради Бога, позовите Софию, пусть она проводит эту бедную девушку и найдет ей одежду.

Мисс де Роуэн.

Почему это имя кажется знакомым?

Не имеет значения. И для Рутвейна, и для Джеффа было понятно, что она не была обычной женщиной. Кроме того, она говорила и держалась с видом аристократки – несколько сердитой аристократки, которой причиняют беспокойство. А между тем она стояла перед десятками мужчин почти голая и при этом абсолютно невозмутимая.