— Не только. Он лишь отдает команды, убивают другие. Последовательно убирая бизнесменов-конкурентов и не скупясь на взятки, Заваруха через подставных лиц получил контроль над пятнадцатью процентами акций «Газпрома». А это — новые огромные деньги, которые он собирается использовать уже проверенным способом. Принадлежащая ему газета «Бизнесмен» опубликовала о нем несколько хвалебных статей, и на сегодняшний день Заварухин — главный претендент на должность председателя думского комитета по борьбе с организованной преступностью.

— И что из этого следует?

— Его нужно остановить сейчас, пока он не обзавелся государственной охраной.

Влада почувствовала, как бьется ее сердце.

Значит, Стас решил снова убивать. Он не искал способа вырваться из западни, он искал оправдание для следующего убийства…

И нашел.

— По-твоему, я снова должна убивать? — спросила она так тихо, что Стас не расслышал. Пришлось повторить ту же самую фразу громче.

— Нет. Но если я сделаю это, действительно десятки и сотни людей вздохнут с облегчением. Меня, я думаю, не будут мучить угрызения совести.

— А из-за убийства замгенпрокурора — все еще мучают? Или уже перестали?

— Мучают, — буркнул Стас и замолчал.

— Мучают?! То-то ты позавчера, не дав заснуть, начал приставать ко мне. Из-за угрызений, да?

— Если ты… Если я тебе неприятен — больше я тебя не трону.

Влада, отстранившись, посмотрела Стасу в глаза и поняла: действительно не тронет. Сцепит зубы, будет стонать во сне — а не тронет.

Ну и хорошо. Хоть отоспаться можно будет. Не больно-то и хотелось…

Впрочем, это не совсем так. Из-за усталости действительно не хотелось. Но сегодня почему-то… А ведь завтра их могут убить.

— Прости. Просто я никого не хочу убивать, даже Заварухина.

— Тебе и не нужно будет никого убивать, — зашептал явно обрадованный Стас. — С завтрашнего дня тренируем такой вариант: я стреляю во все три машины из помповушки, потом жалю «осой» «мерседес», ты на подстраховке с «вихрем». Думаю, получится.

— И что? Дальше-то что? Все равно мы останемся на крючке!

— А дальше так: я не оставляю «вихрь» в нашей машине, а выскакиваю с ним к «опелю» и беру в заложники Карабаса. Ты заметила, что после окончания акции он каждый раз встречает нас в машине один?

— В виртуальности. В реальности он может оказаться со штампованными. Или — со второй машиной рядом, с теми же штампованными.

— У меня в руках будет «вихрь», из которого я уже неплохо стреляю.

— Захватываем Карабаса — и что дальше?

— Дальше по ситуации. Но принцип таков: мы обмениваем свою свободу на его жизнь.

— Если он и есть «заказчик». Если нет — шара не канает.

— Канает, канает. Ни один автор не откажется от своего бригадира — другие бугры этого не поймут и не простят.

— Но потом, когда ты вернешь автору Карабаса, он пошлет бригаду, чтобы убить нас.

— Не думаю. У бандитов есть свои понятия о чести, своеобразные, правда, но есть. Данное «своим» слово они держат, а мы для них теперь — почти свои.

— С чем вас и поздравляю.

— Благодарю.

— Ой, ванна! — среагировала Влада на изменение тона льющейся воды. Пока они разговаривали, ванна наполнилась до уровня аварийного водослива.

— По одной трубе вода втекает в ванну, по другой вытекает. В задаче спрашивается, должен ли юноша помочь раздеться девушке, если он этого очень-очень хочет, а она делает вид, что нет? — спросил Стас, протягивая руки к пуговицам Владиной блузки.

— Опять ты за свое!

— Помнишь, как хорошо нам было в гостинице, когда мы играли со льдом?

— А теперь мы играем со смертью.

— Но пока еще живы. Воспользуемся этим чудесным обстоятельством?

— Мы им пользовались не далее как позавчера. Ты уверен, что у тебя останутся силы на завтрашнюю тренировку?

— Нет, — честно признался Стас. — Но я не могу равнодушно на тебя смотреть, особенно после того, как снимаю с тебя блузку, — добавил он, осуществляя сказанное.

— Тогда уж снимай и все остальное, — смилостивилась Влада, подставляя груди для поцелуев.

Утром, едва открыв глаза, Влада вдруг поняла, что Стас ее обманул. Как он мог узнать, что Заваруха действительно авторитет преступного мира, если его мобильный телефон отобрали, а с отцом он на эту тему вчера вроде бы не говорил? Да и говорить не мог: повода не было. Бесцеремонно толкнув Стаса в бок и не дав ему окончательно проснуться, Влада в упор задала мучивший ее вопрос.

— Ты что, всю ночь из-за этого не спала? — удивился Стас. — Это же элементарно, Ватсон! — Он перешел на шепот. — Гуля, мой одноклассник, парень неглупый. Я ему сказал: не дождешься от меня второго звонка, аккуратненько сообщи сведения моему отцу. Ну, он и сообщил. Отец немножко удивился, конечно, но у меня легенда прикрытия основательная, не подкопаешься.

— Какая еще легенда?

— Я тебе уже говорил. Забыла?

— Это ты, наверное, Гуле своему по телефону говорил, а не мне.

— Точно. Извини, перепутал.

— Ну и что ты врал однокласснику?

— Что владелец фирмы, в которой я якобы работаю, очень осторожный человек. Прежде чем заключить контракт, он всегда выясняет подноготную будущего партнера. Меня приняли на работу только потому, что я могу в этом плане кое-что выяснить. Вот я и выясняю.

— Но если Карабас прослушивал телефон, то сейчас он, в свою очередь, выясняет, где работает отец Витьки Гультяева.

— Отец его фамилию во время разговора не называл. За кого ты нас держишь, Ватсон? Мы живем в век коммерческих тайн. Отец, хоть и работает в академии наук, тоже понимает это.

— Я… Я держусь за тебя, Стас, — очень серьезно ответила Влада.

— Надеюсь, я окажусь не соломинкой, — так же серьезно ответил он.

— А бревном, — улыбнулась Влада и на всякий случай поцеловала Стаса.

Час «икс» наступил неожиданно. Утром Стас и Влада, умывшись и позавтракав, ровно в девять вышли из особняка, а в десять уже вовсю палили из гранатометов, убивая виртуальными фанатами виртуальных бандитов. Но около одиннадцати в тренажере зазвучал мобильный телефон. Сняв трубку, Стас получил приказ: «Твиксу» немедленно выйти из машины и пересесть в другую, стоящую радом, шлемы не снимать.

Выйдя из тренажера, они очутились не на знакомом перекрестке, где только что упражнялись в стрельбе по движущимся мишеням, а в обширном дворе особняка. Рядом стоял «опель» с Карабасом и двумя штампованными. Посадили их в машину так же, как в прошлый раз: Влада спереди, Стас сзади, сдавленный широкими плечами штампованных так, что временами ему становилось трудно дышать.

— Заваруха приехал в Думу, — не дожидаясь вопросов, пояснил Карабас, подруливая к воротам особняка. — Бывает это нечасто, но теперешнего его посещения мы ждали: идет обсуждение поправок к новому закону об организованной преступности, это заседание он как лицо заинтересованное никак не мог пропустить.

Ворота открылись, и автомобиль… выехал на Красную площадь. Сверху ударили куранты: полдень. Стас огорчился: особняк, в котором проводились тренировки, они с Владой, даже если очень захотят, не найдут. Машина сейчас, конечно, едет по одному из шоссе, ведущих в Москву, но им с Владой шлемы врут, что будто бы от Красной площади в сторону Таганки.

Стас почувствовал, что волнуется, как перед экзаменом. А Влада? Как себя чувствует она с ее отчаянным желанием не убивать? Он мог видеть только ее затылок да изредка, когда Влада поворачивала голову, — нежный подбородок и кончик носа, торчащий из-под очков шлема.

Может быть, Владе и удастся сегодня соблюсти шестую заповедь. Может быть…

Стас твердо решил, что, если операция пройдет успешно, а в машине, в которую они должны будут пересесть, Карабас будет вместе со штампованными, Стас убьет их сразу же, без разговоров. Единственное не обязательное условие — не повредив при этом тачку, в которой они будут сидеть: ведь в ней им с Владой и Карабасом придется потом ехать.