Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Прошлой ночью она повела Фиону и девочек на их традиционный банкет в отеле «Мандарин». Чип был на Филиппинах, где старался купить какую-то старую посудину, которая показалась ему дешевый, и надеялся жить на ее борту. Питер отмечал праздник с кланом Мэри Ли. Оттого, что за столом больше никого не было, семейное торжество казалось пронизанным одиночеством. И когда Мелисса спросила, где они будут отмечать следующий китайский Новый год, ни у Викки, ни у Фионы не было ответа.

Худшим в этом унылом вечере, по крайней мере для Викки, было то, что ее мать настояла на том, чтоб они сначала все соберутся на «Вихре» выпить, а потом Салли стала плакать — в таком настроении она не могла идти в ресторан. Викки посидела с ней немного и вернулась к ней после обеда, но ничего не помогло, и бедная Салли наконец тяжело отошла ко сну, бормоча, что все потеряно.

Семья Цинов, напротив, казалась многочисленной и оживленной.

Их ресторан был увешан яркими красными праздничными фонариками. Орды ребятишек носились под улыбающимися взглядами взрослых, которые соблазняли их вернуться к столу самыми лакомыми кусочками со своих тарелок. Через окно Викки слышала треск запрещенных в Гонконге хлопушек и выкрики «Кун хай фэт чой!»

— Тебе нравится или нет? — крикнул Альфред сквозь шум.

— Нравится, — выкрикнула она в ответ, имея в виду именно это, но ее мысли уплывали к Стивену. — Потрясающая еда. Скажи своей маме, что она вернула мне аппетит.

Праздничные блюда подавались под цветистыми названиями, используемыми специально для торжеств. Цыпленок назывался «Феникс», устрицы — «Роскошь», а грибы — «Шанс».

— Надеюсь, ты станешь богаче, Викки.

— И ты тоже, Альфред.

— Боюсь, мне придется отвезти тебя домой рано. Я улетаю в Нью-Йорк.

— Но ты только прилетел, — сказала она разочарованно. Несмотря на свои мысли о Стивене, она наслаждалась обществом Альфреда. — Я уже было собралась простить тебя за то, что ты покинул меня в больнице.

— Мне правда очень жаль, но у меня давно назначена встреча с кое-какими банкирами.

Он сиял, как обычно, но выглядел усталым, и неожиданно до нее дошло, что он сделал.

— Альфред?

— Что?

— Ты сегодня утром прилетел из Ванкувера, а теперь ты летишь в Нью-Йорк?

— Верно. Через Лондон.

— А почему ты просто не полетел из Ванкувера в Нью-Йорк?

Казалось, Альфред удивился, что она спрашивает.

— У нас с тобой была назначена встреча.

— Ты летаешь вокруг света тридцать шесть часов ради свидания?

Альфред усмехнулся:

— Не ради любой встречи.

Викки была потрясена. Это был действительно романтический поступок.

— Альфред, ты сошел с ума, но я чувствую себя глубоко польщенной. — Она также испытывала чувство вины, ведь она чуть было не отменила их свидание ради того, чтобы пойти со Стивеном. — Ну хорошо. Ты, наверное, устал. Нам уже пора идти?

Они попрощались с родителями Альфреда и со старшими семьи Цина, а потом была долгая прогулка по наводненным веселой толпой улицам к Стар Ферри. Целые семейства бродили под неоновыми огнями, дети скакали и смеялись, и вокруг трещали хлопушки. Альфред купил ей нарядную яркую штучку, составленную из миниатюрных флажков и искусственных цветов — это обычно кидали в огонь с пожеланием удачи в новом году.

— Счастливого Нового года Быка!

— Мне бы хотелось, чтобы девяносто седьмой звучал романтичнее, чем год Быка. Скажем, год Дракона.

— Драконьи годы всегда кончаются несчастьями — землетрясениями… бурями с градом, саранчой.

— Революциями.

— И этими тоже.

На пароме, когда они смотрели на величественный город, искрящийся огнями, дрожащими в воде, Альфред по-дружески обнял плечи Викки.

Ветер был холодным, и Викки прижалась к нему, радуясь его теплу. У него был неизменный дар знать, как, где и когда обнять ее. Она была готова поднять лицо и прижаться губами к мягкой коже его шеи или обвить его обеими руками и повиснуть на нем, как часто делала это много лет назад. Она остановила себя, вполне сознательно, подумав, что будет неправильно побуждать и поощрять его снова. Но Альфред словно угадал ее мысли. Его рука нежно напряглась, и кончики его пальцев стали играть на ее коже — так ласкаются котята. Викки отстранилась, подавляя дрожь.

— Ты не натыкался на Вивиан Ло в Канаде? — спросила она быстро.

Альфред перевел дыхание.

— Слышал, что она в Торонто.

— А ты собираешься туда?

— Может быть. Это зависит от Нью-Йорка. Кроме того, есть дела с реэмигрантами, которые я бросил, чтобы побыть здесь.

— Ты не выловишь ее для меня?

Зубы Альфреда вспыхнули в широкой усмешке.

— За кого ты меня держишь, Викки, — за парня из кадров?

— Забавно. Скажи, что я хочу с ней поговорить, как только она вернется в Гонконг.

— О чем это?

— Она узнает. Но я хочу, чтобы это имело дружескую окраску. Альфред, ты можешь это сделать для меня? Как другу. Скажи ей…

— Сказать ей что?

— Скажи ей… скажи, что мы должны поговорить.

— Это звучит слишком по-дружески. Почему бы мне просто не пнуть ее по ногам — мол, давай прилетай, есть разговор.

— Пожалуйста, Альфред. Облеки это в такие слова, чтобы она поняла.

— Тогда она пнет меня по ногам.

— Черт тебя побери, Альфред!

— Хорошо, хорошо. Я подумаю — смогу ли я выразить это на кантонском.

— Спасибо. Огромное спасибо!

Они нашли машину у причала паромов и держались за руки, пока ехали вверх по Пику. Он велел водителю подождать, пошел с ней до дверей и сокрушенно отклонил ее приглашение зайти выпить чего-нибудь на дорожку.

— Я чудесно провела время, спасибо. В следующий раз, когда ты пролетишь полмира, я — твоя девушка.

Она порывисто поцеловала его в щеку, а он поглаживал ее спину, делая маленькие соблазняющие трюки с ее ухом и шеей, которые искушали ее настоять, чтобы он зашел выпить чего-нибудь и полетел другим рейсом. Прежде чем она смогла это сделать, Альфред остановил игру дружеским поцелуем в ее нос и беспокойным взглядом на часы.

— В один из этих дней, Викки, в один из этих дней.

— Когда?

Альфред улыбнулся загадочно.

— Когда будет порох в пороховницах… Спокойной ночи. Было потрясающе увидеть тебя.

— Альфред!

— Что?

— Могу я тебе кое-что сказать?

Кстати, о порохе. Как она собирается это сказать?

— Ну, стреляй.

Она все еще так боялась, что зарылась лицом на его груди, чтобы не пришлось смотреть ему в глаза.

— Мне правда очень жаль… Извини меня за то, что я сделала тебе.

— А что ты мне сделала?

— Ты знаешь… позволяя тебе думать, что выйду за тебя замуж… в те времена.

Альфред стал совсем похож на китайца — смеялся, чтобы скрыть свое замешательство.

— Никаких проблем, Викки.

— Нет, я имела в виду именно это.

Он засмеялся опять, явно взволнованный, потом наконец посмотрел ей в глаза самым серьезным взглядом, какой она когда-либо видела у него.

— Никаких проблем, правда. Забудь.

— Месяца не проходило, чтобы я не чувствовала себя виноватой, что держала тебя на привязи. Ты, наверное, думал, какая я лицемерка.

— Не лицемерка. Я знал, что ты делаешь. Адски больно, но я знал… Знаешь, это не так больно, как то, что я чувствую. Мы потеряли то, что у нас могло быть. Это всегда было для меня самое тяжелое.

Он взял ее за плечи и поцеловал в губы.

— Эй. Мы пока еще живы, нам еще не по восемьдесят лет. Мы что-нибудь придумаем.

Викки струсила. Она не имела в виду начать все сначала.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, как мне стыдно за то, что было тогда.

Альфред посмотрел на нее проницательным взглядом.

— Тогда. Хорошо.

— Когда ты вернешься домой?

— Как только смогу.

Фионы и девочек не было внизу, и Викки уже поднималась к себе наверх, когда услышала стук в входную дверь. Она распахнула ее, обрадовавшись, что Альфред передумал и вернулся чтобы выпить, но, к своему удивлению и смешанному с сильным сердцебиением замешательству, обнаружила Стивена Вонга, стоящего там с цветами персика и улыбкой.

63
{"b":"164706","o":1}