Герцог заметил, что Ровена смотрит на него с легким недоумением, и поспешил добавить:

— Ваш друг всегда будет помнить вас лучшей. В конце концов, друзья для этого и нужны.

— Да, — счастливо проговорила девушка, — мне нужен как раз такой друг. Тот, кто всегда будет думать обо мне лучше.

Ровена слегка перефразировала слова Марка, но он не стал возражать.

Под ними гуляли по палубе другие пары, молодые мужчины и женщины, рука об руку под восходящей луной. Тень любви витала повсюду.

— Наше путешествие имеет огромный успех, — радостно сказала Ровена. — Уверена, к концу плавания мы услышим о нескольких помолвках.

— А вы? — спросил герцог. — Достаточно ли счастья других, чтобы сделать счастливой вас саму? Вы ничего не хотите для себя?

— Я не знаю, чего хочу, — со вздохом ответила девушка. — Я хочу только, чтобы папа предоставил мне самой искать любовь. Или позволил ей меня найти.

— Она найдет вас, — предсказал герцог. — Вы были созданы, чтобы любить и быть любимой. Так же неизбежно, как ночь сменяет день, вы найдете счастье в том, чтобы дать счастье мужчине.

— Но кто же это будет? — мечтательно спросила Ровена. — Близко ли он, далеко ли?

— А что вам подсказывает сердце? — тихо спросил герцог.

— Ничего. Что может знать сердце, если я еще не встретила своего суженого? Но могу сказать одно: у него не будет знатного титула и он будет любить меня до беспамятства.

— Если он будет любить вас, возможно, вы сумеете простить ему титул, — предположил герцог.

Ровена задумалась.

— Я постараюсь ему простить, — согласилась она. — Но это будет очень трудно, учитывая, с каким рвением его бросится одобрять мой отец.

— Одобрение вашего отца пойдет ему в ущерб?

— Господи, да, — поддразнила девушка. — Его должна выбрать я, и никто другой.

Герцог сжал в руках ее ладонь и пристально посмотрел ей в глаза.

— Я надеюсь, — медленно проговорил он, — что у вас в жизни будет все, чего вы хотите. Я надеюсь, что вы выйдете замуж за человека, который будет любить вас, как вы того заслуживаете, и который будет готов положить за вас жизнь. Я надеюсь, что он никогда не разочарует вас и не сделает ничего, чтобы лишиться вашей любви. И я молюсь, чтобы вы были счастливы до конца своих дней. Ибо вы достойны только лучшего.

Он наклонился, с жаром прижался губами к руке Ровены и ушел.

Плавание проходило в ленивом приятном затишье.

Но когда они достигли Марселя, покой нарушили волнения самого непредвиденного характера.

Когда корабль причалил, Джейн Стэнтон радостно вскрикнула. Проследив за взглядом подруги, Ровена увидела Фрэнка Диллона, мужчину, с которым Джейн была помолвлена. Фрэнк стоял на набережной и до боли в глазах вглядывался в корабль.

— Это он! — закричала Джейн. — Ах, Фрэнк, милый!

Как только спустили трап, девушка сбежала вниз, прямо в объятия Фрэнка. Они стояли, обнимая друг друга, а все столпились у борта, радостно улыбаясь и обмениваясь многозначительными взглядами.

— Фрэнк, Фрэнк, — всхлипывала Джейн. — Я так по тебе скучала!

— Джейн, дорогая, пожалуйста, прости меня.

— Мне нечего прощать, — с жаром сказала она. — Я одна виновата.

— Нет, нет, это я был упрям, как осел.

— Ты не был упрямым, как осел.

— Был, был.

— Не был…

— Почему она просто не позволит ему взять вину на себя и не покончит с этим? — раздраженно спросила леди Гонория.

Губы Марка изогнулись в улыбке.

— Тетушка, ты ничего не понимаешь.

— Чепуха! Я знаю Фрэнка Диллона с рождения, такого болвана нужно еще поискать. Но у него доброе сердце, и, если Джейн с ним счастлива, я за нее очень рада. Но было бы здорово, если бы они освободили трап.

Однако когда счастливые молодые люди поднялись на борт, леди Гонория была с ними сама любезность. Всем пришлось выслушать повесть о том, как Фрэнк рисковал жизнью и здоровьем, прорываясь сквозь Европу в отчаянной попытке достичь Марселя раньше их корабля.

— Твои родители сказали мне, что вы, вероятно, причалите здесь, — объяснял он Джейн, сияя. — Я приехал вчера и встречал каждый корабль. Мне просто необходимо было увидеть тебя и попросить прощения за то, как ужасно я себя вел…

— Нет, милый, это я ужасно себя вела…

— Если они собираются заново завести эту песню, я требую свой ленч, — проворчала леди Гонория.

Вскоре стало очевидно, что их компания нарушится, потому что Фрэнк приехал забрать Джейн в Англию. Но как они могут отправиться в путешествие вдвоем? Это же совершенно непристойно!

Выходом было обвенчаться немедленно. Церемония состоялась на борту. А провел ее преподобный Адриан Фарли.

Ровене досталась роль главной подружки невесты, и именно ей Джейн отдала свой букет.

Потом, в облаке конфетти, молодожены уехали на вокзал, чтобы начать свое путешествие домой.

— И знаете что? — задумчиво сказала тем вечером Ровена Марку. — Я так и не узнала, почему они вообще расторгали помолвку.

— Как же? Потому что Фрэнк был упрям как осел, — с улыбкой сказал Марк. — Вы слышали, он сам это сказал.

Они рассмеялись. Молодые люди стояли у перил и любовались морем. У Ровены и Марка вошло в привычку вести поздним вечером беседы. Ровене, в частности, они нравились потому, что подчеркивали братские и дружеские отношения между ней и Марком.

По какой-то причине для нее это было важно. Вероятно, она хотела держать Марка на расстоянии этим безопасным статусом, потому что не была готова разобраться с путаницей мыслей, которые порой ее одолевали. Иногда эти мысли приходили к ней во сне.

Тогда Ровена снова видела герцога, каким он был в ту ночь в Лиссабоне, как горели его глаза, когда он требовал ответить, влюблена ли она в Брайса, и как потом он стоял на пороге своей каюты в распахнутой рубашке… Девушка вспомнила, что он тоже видел ее едва одетой, и стыд залил краской ее щеки. Но в то же время она чувствовала какое-то неизведанное ранее волнение.

Меньше всего Ровене хотелось вспоминать, с каким пылом он целовал ей руку. Даже теперь при мысли об этом ее кожа вспыхивала там, где ее касались губы Марка.

Нет, она еще не готова была лицом к лицу столкнуться с этими мыслями и воспоминаниями. Слишком сладко было плыть по течению дружбы, зная, что позднее… быть может…

— Вы опять это делаете, — сказал Марк, с улыбкой всматриваясь в ее лицо.

— Делаю что?

— Прячетесь в свой внутренний мир, куда мне не позволено входить.

Знал бы он, что ее внутренний мир наполнен им. Но она не могла ему это рассказать. Поэтому улыбнулась и ответила:

— Бедные Джейн и Фрэнк. Почему мы смеемся над ними, если они искренне любят друг друга и хотят одного — быть вместе? На самом деле им одним удалось осуществить мечту, которая собрала нас здесь.

— Даже если они капельку нелепы в своем счастье? — спросил Марк. — Будем откровенны, в этой паре ни один не блещет интеллектом.

— Вот именно, ни один. Они идеально подходят друг другу. Почему бы им не быть нелепыми? Разве любовь только для умных, рассудительных людей?

— Нет, — сказал герцог. — Вы совершенно правы. В их нелепости было что-то величественное, потому что им не было до нее дела. Как и до нас, и до всего остального в мире. Для них важно только то, что они вместе.

— Это и есть истинная любовь, — подхватила Ровена. — И она дала им смелость быть немножко глупыми.

— Как верно вы сказали, дорогая, — прозвучал голос за их спинами.

Они обернулись и увидели леди Гонорию под руку с мистером Фарли.

— Тот, кто вечно оглядывается через плечо, гадая, что подумают люди, не любит по-настоящему, — сказала она. — Все говорили, что я глупо поступила, выйдя за Джеймса много лет назад, но за короткие годы нашего брака мы успели побыть счастливейшими глупцами.

На миг глаза пожилой леди затуманились. Потом она улыбнулась мужчине, который стоял рядом с ней.

— И теперь, — сказала она, — я собираюсь вновь сделаться счастливейшей простушкой. И пусть люди говорят, что хотят.