– Неужели ты думаешь, что Ее Величество позволит какой-то несмышленой восемнадцатилетней девчонке ослушаться ее? Ты получила королевский приказ и изволь его выполнять. Никто не спрашивает твоего мнения. Ты станешь королевой Карании, и точка!

– Я никогда не соглашусь! – выкрикнула Зенка. – Даже если мне придется лично объясняться с королевой, я все равно не соглашусь выйти замуж за человека, которого никогда в жизни не видела и который видит во мне не женщину, а представителя Британской короны.

– Другая девушка гордилась бы оказанной ей честью, – язвительно вставила герцогиня.

– Возможно, – согласилась Зенка. – Но я говорю о себе. Мне очень жаль, что крестный попал в неприятное положение, но он сам виноват.

Кэтлин притворно вздохнула.

– Ничего не поделаешь, Зенка, придется мне объяснить, что тебя ожидает, если ты откажешься выйти замуж за короля Миклоша.

– Что меня может ожидать? – растерялась Зенка.

– Ты только представь себя королевой! Это так романтично. Все тебе будут завидовать.

– К сожалению, мне эта ситуация вовсе не представляется романтичной, да и завидовать тут нечему. Так что же меня ожидает?

Герцогиня сделала многозначительное лицо и после паузы пояснила:

– Так как твой опекун не может отправиться к королеве и сказать, что ты отказываешься подчиниться ее воле, а он не может с тобой справиться, тебе остается только объявить, что ты решила посвятить свою жизнь служению другим людям. Это будет считаться веской причиной для отказа выйти замуж.

– Что вы имеете в виду? – спросила ничего не понявшая Зенка.

– Ты, наверное, знаешь из своих книг, что в средние века непокорных жен и дочерей отправляли в монастырь, – мило улыбнулась герцогиня.

– Неужели… – прошептала потрясенная Зенка.

– Да, да, – злорадно произнесла в ответ герцогиня. – Или ты становишься королевой, или отправляешься в монастырь. У нас в Шотландии их немало, да и в Англии хватает. Можно выбрать удел по своему вкусу: или проводить целые дни в молитвах в четырех стенах, или помогать бедным где-нибудь в Глазго. Не сомневаюсь, что ты всегда мечтала именно о такой жизни.

– Неужели вы на самом деле готовы запихнуть меня в монастырь? – еле слышно выговорила Зенка.

– А что нам остается делать? – развела руками герцогиня. – Ты ведь не хочешь быть королевой. А монастырь можешь выбрать сама. В этом мы не будем тебе мешать.

– Я не верю, что вы… говорите… правду.

– Абсолютную правду, – подтвердила герцогиня. – Ты решила, что можешь вести себя как тебе вздумается, не подчиняться воле королевы и опекуна и считать, что тебе все сойдет с рук? Ошибаешься, дорогая! Очень скоро тебе придется примерить монашеское одеяние.

– Вы меня шантажируете, – стиснув зубы, выдавила из себя Зенка.

– Естественно, – утвердительно кивнула головой герцогиня. – Я хочу, чтобы ты знала: я намерена избавиться от тебя, чего бы это мне ни стоило.

– Крестный не позволит вам обращаться со мной подобным образом.

– Принимая предложение королевы, герцог не сомневался, что ты с радостью отнесешься к идее стать королевой, – сказала герцогиня. – Но теперь он понял, что не может справиться с тобой, и попросил меня воздействовать на тебя.

Терпение Зенки кончилось.

– Я вас ненавижу! – воскликнула-она. – Мне так хорошо жилось в Шотландии до того, как там появились вы. Вы сделали мою жизнь невыносимой, но я даже представить себе не могла, что вы готовы на все, лишь бы от меня избавиться. Вы не оставили мне выбора! Что бы я сейчас ни сделала, все равно окажусь в аду!

– И это говорит будущая невеста, – усмехнулась герцогиня.

– Я многое могла бы добавить, – отрезала Зенка. – И если вы все-таки заставите меня выйти замуж за этого человека, я превращу его жизнь в ад. Как он смеет думать, что я стану его невестой из-за того только, что это укрепит позиции наших стран!.. Он настоящий варвар и невежа!

Услышав эти слова, Кэтлин громко расхохоталась.

– Ты всегда была чертовкой, Зенка, и если то, что говорят о короле Миклоше, правда, вы будете подходящей парой. Очень жаль, что я не смогу присутствовать при том, как вы будете раздирать друг друга на части.

– Я не дала согласия выйти замуж за короля, – продолжала сопротивляться Зенка, в душе понимая, что проиграла.

– Тогда начинай готовиться к отправке в монастырь, – саркастически улыбнулась герцогиня. – Представляю, как замечательно ты будешь выглядеть, когда лишишься своей рыжей гривы.

Глаза герцогини сузились, в голосе появились злые нотки.

– Пожалуй, монастырь подошел бы тебе более всего. Ты всегда доставляла неприятности, и будет лучше, если тебя изолируют от общества – и от меня.

Зенке хотелось вцепиться в герцогиню и заставить ее прекратить издевательства, но она заставила себя сдержаться и только крепко сжала кулаки.

– Оставьте меня одну, – еле слышно прошептала она.

– С удовольствием! – воскликнула герцогиня. – Я передам твоему крестному, что ты начала готовиться к предстоящей свадьбе и благодаришь его и королеву за проявленную заботу.

Шурша юбками, Кэтлин подошла к двери, но на пороге обернулась и сказала:

– Я обязательно помогу тебе выбрать приданое и сделаю это с огромным удовольствием.

Дверь за герцогиней захлопнулась, и из груди Зенки вырвался стон. Она заметалась по комнате, швыряя все, что попадалось под руку. Слетели с туалетного столика и рассыпались на мелкие кусочки фарфоровые подсвечники, жалобно пискнули и остановились сброшенные с камина часы.

Девушка огляделась по сторонам. Бить больше было нечего. Она подошла к кровати красного дерева и попробовала сорвать балдахин, но он не поддался.

Зенка беспомощно опустила руки. Силы внезапно покинули ее, она рухнула на кровать и разрыдалась.

Почти всю ночь Зенка провела без сна, пытаясь придумать, как избежать ужасной участи, свалившейся на нее как снег на голову.

«Если бы только у меня был возлюбленный, – думала она, – я бы обязательно сбежала».

Но у нее не было знакомых молодых людей ее возраста. Герцогиня предпочитала принимать у себя в доме друзей мужа, как правило, пожилых и степенных джентльменов. Ей они говорили комплименты, а на Зенку почти не обращали внимания, либо считая ее ребенком, либо опасаясь сказать что-либо лишнее и вызвать неудовольствие особы королевской крови.

– Как мне быть? Что делать? – спрашивала себя в темноте Зенка и не находила ответа.

Хотя она не могла простить герцогине жестокого отношения к себе, Зенка хорошо знала, как расправляются с непокорными. Из книг ей были известны судьбы многих женщин и девушек, заточенных в монастырь за то, что они осмелились ослушаться своих мужей и родителей. Для Зенки не могло быть ничего более ужасного, чем оказаться запертой в четырех стенах. Ей вспомнились степи Венгрии, ветер, бьющий в лицо, горячий конь и сладкое чувство свободы…

«Теперь всему этому пришел конец», – горько подумала она.

Зенка прекрасно понимала, насколько жесткой и регламентированной является жизнь королевы, но она смогла бы вынести что угодно, если бы рядом был любимый человек, а не ненавистный король Миклош.

Зенке вспомнилось все сказанное о нем Вильгеминой, и она решила, что скорее всего он напоминает ужасного и горбатого короля Ричарда II. Возможно, он казнит ее, если она вдруг нечаянно нанесет ему какую-нибудь обиду.

«Нет, такого не может быть, – поразмыслив, все-таки решила Зенка. – В конце концов, мы живем в девятнадцатом веке».

Однако ее горячая кровь закипала при одной мысли, что ей придется подчиняться и угождать нелюбимому.

– Я не покорюсь! – воскликнула Зенка и, чувствуя, что не заснет, поднялась и подошла к окну.

На Ганноверской площади было тихо и темно, и, задумчиво глядя вдаль, Зенка вспомнила свою няню-каранийку, которую звали Шефрония. Шефрония была очень милой и доброй женщиной, Зенка обожала ее, и они расстались только тогда, когда она подросла и ей потребовалась гувернантка.