— Знаю, знаю. — Ярость в голосе Рашад смешивалась со страхом. — Боже мой, кого-то ведь достали!

— Одного из семерых, то есть шестерых, — быстро поправился Эван.

—Кто эти люди? Я не имею в виду Свонна и его компьютерщика из «Огайо-4-0». Кроме Деннисона, Грэйсона и меня?

— Госсекретарь, министр обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов.

— Ни к одному из них даже близко подойти нельзя.

— Ну а компьютерщик? Его зовут Брюс, Джералд Брюс, и он молод. Фрэнк за него ручается, но ведь это лишь его суждение.

— Вряд ли. Фрэнк Свонн — подонок, но не думаю, что его можно так провести. Человек вроде Брюса — первый, на кого в таком случае падает подозрение, а тот наверняка знает, что рискует провести тридцать лет в Ливенуорте.

Эван улыбнулся:

— Деннисон грозил и тебе провести там пять лет.

— Я сказала ему, что это мужская тюрьма. — Адриенна тоже усмехнулась.

— И я, — засмеялся Кендрик. — А все-таки, почему ты села в правительственную машину?

— Из чистого любопытства. Вот единственный ответ, который я могу тебе дать.

— Ответ принимается... Итак, на чем мы остановились? Семеро вне игры, а европеец-блондин в игре.

— Не знаю. — Неожиданно Рашад снова тронула его за руку. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов, Эван...

— Эван? Спасибо.

— Простите, конгрессмен. Это действительно была ошибка.

— Не извиняйся, пожалуйста. По-моему, мы имеем право называть друг друга по имени.

— Значит, ты остановился...

— Не возражаешь, если я буду называть тебя Калейлой? Мне так удобнее.

— И мне. Моя арабская половина всегда негодовала на Адриенну за отступничество.

— Задавай свои вопросы... Калейла.

— По крайней мере, ты не произносишь мое имя как «Койлейла»... Ладно. Когда ты решил поехать в Маскат? Принимая во внимание обстоятельства и твои возможности, ты попал туда поздно.

Кендрик перевел дыхание.

— Я был в Аризоне — преодолевал пороги. Только добравшись до базового лагеря под названием Лава-Фоллз, впервые за несколько недель услышал радио. Вот тогда понял, что должен попасть в Вашингтон... — И он подробно рассказал о безумных восьми часах своего путешествия из примитивного лагеря в горах в кабинеты Госдепартамента и сложный компьютерный комплекс под названием «Огайо-4-0», закончив повествование словами: — Там мы со Свонном заключили наше соглашение, и я отправился в путь.

— Вернемся немного назад, — предложила Калейла, впервые за все время рассказа Кендрика отводя взгляд от его лица. — Итак, ты нанял гидроплан, чтобы добраться до Флагстаффа, где попытался зафрахтовать самолет до округа Колумбия. Верно?

— Да, но регистратор чартерных рейсов сказал, что слишком поздно.

— Ты был встревожен, — предположила разведчица. — Вероятно, зол. Должно быть, немного использовал свое положение. Конгрессмен от великого штата Колорадо и так далее.

— Больше чем немного, гораздо больше всяких «и так далее».

— Ты добрался до Феникса и вылетел первым же гражданским коммерческим рейсом. Как ты платил за билет?

— По кредитной карте.

— Плохо, — отреагировала Калейла. — Но ты не мог этого знать. Откуда тебе было известно, к кому надо обратиться в Госдепе?

— Этого я не знал. Но не забывай, я долгие годы проработал в Омане и Эмиратах, так что примерно представлял, кто мне нужен. А поскольку мне в наследство досталась опытная секретарша с инстинктами уличной кошки, я ей сказал, кого нужно искать. Четко объяснил, что это, вне сомнения, должен быть человек из Консульской службы Госдепа, секции Среднего Востока или Юго-Западной Азии. Большинство американцев, которые там работают, знакомы с такими людьми — часто до тошноты.

— Значит, секретарша с инстинктами уличной кошки начала повсюду названивать и расспрашивать. Должно быть, кое-кого это удивило. Был ли у нее список людей, которым она звонила?

— Не знаю. Никогда не спрашивал ее об этом. Все происходило в каком-то безумии. Во время полета из Феникса я поддерживал с нею связь по телефону. К моменту моего приземления она сократила круг поиска до четырех-пяти человек, из которых лишь один считался экспертом по Эмиратам — заместитель директора Консульской службы Фрэнк Свонн.

— Было бы интересно узнать, сохранила ли твоя секретарша список?

— Я позвоню ей.

— Только не отсюда. Кроме того, я не, закончила... Итак, ты пошел в Госдеп, чтобы найти Свонна. Значит, зарегистрировался на входе у охраны.

— Естественно.

— А уходя оттуда, отметился?

— Разумеется, нет. Ведь меня спустили на лифте прямо к стоянке и доставили домой на машине Госдепа.

— К тебе домой?

— Конечно. Перед отлетом в Оман надо было собрать кое-какие вещи...

— А шофер? — перебила его Калейла. — Он обращался к тебе по имени?

— Нет, ни разу. Хотя сказал фразу, которая меня потрясла. Я спросил, не зайдет ли он ко мне перекусить или выпить кофе, пока я буду собираться, а он ответил: «Вы из „Огайо-4-0“! Предельная бдительность, сэр!»

— Это означает, что сам он не оттуда, — заметила Рашад. — И вы остановились перед твоим домом?

— Да. Когда я вышел, то увидел у тротуара другую машину примерно в ста футах от нас. Должно быть, она следовала за нами — на этой части дороги других домов нет.

— Вооруженный эскорт, — кивнула Калейла. — Свонн прикрывал тебя начиная с минуты-один, и был прав. У него было ни времени, ни ресурсов, чтобы проследить за всем, что случилось с тобой минус-один. Эван, сбитый с толку, попросил:

— Будь добра, объясни, что все это значит?

— Минус-один — это все то, что произошло до того, как ты связался со Свонном. Богатый злой конгрессмен нанимает самолет во Флагстафф и производит много шума, потому что желает немедленно вылететь в Вашингтон. Ему отказывают. Тогда он летит в Феникс, где, несомненно, тоже требует, чтобы ему дали билет на первый же рейс до Вашингтона, и платит по кредитной карточке. А еще названивает своей секретарше с инстинктами уличной кошки и приказывает ей найти человека, которого сам не знает, но уверен, что такой должен работать в Госдепартаменте. Секретарша звонит самым разным людям — по-моему, ты употребил слово «безумие», — которых должно было заинтересовать, почему она им звонит. Потом предоставляет тебе суженный кворум — это значит, что она контактировала со многими своими знакомыми, которые могли дать ей нужную информацию и наверняка тоже заинтересовались причиной ее звонков. Далее, ты возникаешь в Госдепе, требуя встречи с Фрэнком Свонном. Я права? В том твоем состоянии ты ведь требовал встречи с ним?

— Да. Меня водили за нос, говорили, что его нет, но я знал, что он на месте, моя секретарша подтвердила это. Я проявил настойчивость, и наконец мне разрешили спуститься к нему в кабинет.

— А после того как вы со Свонном поговорили, он решил отправить тебя в Маскат.

— И что?

— Тот узкий маленький круг, о котором ты говорил, не был ни очень маленьким, ни очень узким. Ты делал то, что сделал бы любой человек на твоем месте в таком же стрессовом состоянии. Но во время своего взбалмошного путешествия от Лава-фоллз до Вашингтона ты изрядно наследил. Многие запомнили твое имя и громкие настойчивые требования скорейшего вылета, тем более что все происходило в ночное время. Потом ты объявляешься в Госдепартаменте, где производишь еще больше шума — между прочим, зарегистрировавшись у охраны на входе, но не отметившись на выходе, — пока тебе не разрешают спуститься в кабинет Свонна.

— Да, но...

— Дай мне закончить, пожалуйста, — вновь перебила его Калейла. — Ты все поймешь, а я хочу, чтобы у нас сложилась полная картина... Итак, вы со Свонном беседуете, заключаете ваше секретное соглашение, и, говоря твоими словами, ты отправляешься в Маскат. Но первую часть пути проделываешь к своему дому в машине с шофером, который не являлся частью «Огайо-4-0», так же как и охранники в вестибюле. Шофера просто назначил диспетчер, а охранники на дежурстве выполняли свои обычные обязанности. Они не относятся к привилегированным кругам; там, наверху, с них не берут подписку о неразглашении того, что они видят и слышат на работе. Но это люди. Они идут домой, рассказывают женам и друзьям про что-то не совсем обыденное, случившееся в их обычно скучной жизни. Возможно, даже отвечают на вопросы, небрежно заданные какими-то людьми.