Та же самая фотография на обложке. Журнал поступил в продажу только в этот понедельник. Значит, это не повторение старой записи. Съемки были сделаны недавно, после катастрофы на Ануре.

Но если Петер Новак жив, кто погиб в небе над Анурой?

А если Петер Новак погиб, кого они видят на экране?

Джэнсон почувствовал, что у него начинает кружиться голова.

Это какое-то безумие!

Кого они видели? Двойника? Выдающего себя за настоящего Петера Новака?

Неужели Новака убили и… заменили двойником? В это дьявольское предположение невозможно было поверить. Кто мог пойти на подобное?

Кто еще знает об этом? Схватив сотовый телефон, Джэнсон связался с отделениями Фонда Свободы в Нью-Йорке и Амстердаме. Срочное сообщение для Петера Новака. Речь идет о его личной безопасности.

Джэнсон использовал все известные ему слова тревоги – и снова безрезультатно. Ответ был неизменный: скучающий, флегматичный, беспечный. Сообщение будет передано; никаких указаний на то, последует ли ответ. Никакой информации относительно местонахождения мистера Новака. Марта Ланг – если это было ее настоящее имя – также оставалась неуловимой.

Четверть часа спустя Джэнсон стиснул голову руками, пытаясь навести порядок в бешено мечущихся мыслях. Что произошло с Петером Новаком? Что произошло с ним самим? Подняв взгляд, он увидел перед собой встревоженную Джесси Кинкейд.

– Я прошу тебя только об одном, – сказала она. – Знаю, я прошу слишком много, и все же, пожалуйста, не лги мне. Я уже наслушалась столько лжи – проклятие, я сама столько лгала! Относительно того, что произошло на Ануре, у меня есть только твой рассказ. Скажи мне, чему я должна верить? – Ее глаза стали влажными, и она отчаянно заморгала. – Кому я должна верить?

– Я не сомневаюсь в том, что видел, – тихо промолвил Джэнсон.

– Значит, теперь нас двое, – сказала Джесси, кивнув в сторону телевизора.

– Что ты хочешь сказать? Ты мне не веришь?

– Я хочу тебе верить. – Она глубоко вздохнула. – Я хочу верить кому-нибудь.

Джэнсон помолчал.

– Замечательно, – наконец произнес он. – Я тебя ни в чем не виню. Слушай, я сейчас вызову такси, и тебя отвезут в отделение Кон-Оп в Милане. Ты расскажешь обо всем, что с тобой произошло. Поверь, начальство обрадуется возвращению такого специалиста. А к тому времени, как сюда пришлют группу захвата, меня уже и след простынет.

– Подожди, – остановила его Джесси. – Не так быстро.

– Я думаю, это наилучший выход, – сказал Джэнсон.

– Для кого?

– И для меня, и для тебя.

– Не говори за нас обоих. Говори только за себя. – Она принялась молча расхаживать по комнате. – Ну хорошо, сукин ты сын. – Она вдруг резко застыла на месте. – Ты видел то, что видел. Черт бы тебя побрал, ты видел то, что видел. Черт, вот про таких я говорю: «трахнутый по голове». – Язвительная усмешка. – Не веди себя так во время первого свидания, иначе к утру тебя уже перестанут уважать.

Джэнсон запутался в собственных мечущихся мыслях. Петер Новак: кто же эта живая легенда, человек, молнией прорвавшийся из неизвестности до мировой величины? У него в голове толпились бесчисленные вопросы, но все они были без ответов. Давая выход своим чувствам, Джэнсон швырнул чашку в камин, и она разбилась о массивную мраморную плиту. Ему стало чуть легче, но лишь на время.

Джэнсон вернулся в потертое кожаное кресло у камина. Подойдя к нему сзади, Джесси принялась растирать его ноющие плечи.

– Не хочу подливать масла в огонь, – сказала она, – но если мы собираемся выяснить, что происходит вокруг, нам нужно срочно убираться отсюда. Как ты думаешь, много ли потребуется времени Кон-Оп на то, чтобы нас найти? В их распоряжении вся информация. Поверь мне, специалисты работают круглосуточно, пытаясь установить твою машину, другие возможные средства передвижения и все прочее. Судя по тому, что сообщил мой знакомый, пока что у них нет ничего конкретного – сообщения о том, что тебя якобы видели в самых разных местах. Но скоро обязательно появится что-то серьезное. Сейчас ребята перетрясают всех твоих знакомых в Европе, хватаются за тысячи запутанных концов, просматривают видеозаписи с постов на автомагистралях и пограничных пунктов. Обычное киберкриминалистическое дерьмо. И рано или поздно кто-то выйдет на ниточку, ведущую сюда.

Она права. Джэнсон вспомнил девиз великого гуманиста: «Sok kisci sokra megy». Венгерская народная мудрость. А его собственные маленькие усилия сложатся в крупный результат? Он подумал о словах Филдинга: «В Венгрии до сих пор можно встретить его самых восторженных почитателей и самых беспощадных врагов». И о замечании Марты Ланг: «Плохо это или хорошо, именно Венгрия сделала его таким, какой он есть. А Петер не из тех, кто забывает свои долги».

Венгрия сделала его таким, какой он есть.

Каким именно?

Венгрия сделала его таким, какой он есть. Значит, именно туда должен направиться Джэнсон.

Только так у него появится возможность познакомиться с заклятыми врагами Петера Новака – с теми, кто знает его дольше всех и, возможно, лучше всех.

– Ты похож на человека, только что принявшего важное решение, – чуть ли не робея, заметила Джесси.

Джэнсон кивнул.

– А ты?

– Что ты хочешь спросить?

– Я думал о том, каким будет мой следующий шаг. А твой? Ты вернешься в Кон-Оп?

– А ты как думаешь?

– Не отвечай вопросом на вопрос.

– Хорошо, разложу все по полочкам. Я докладываю о случившемся руководителю операции, и меня отстраняют от оперативной работы по крайней мере на год, а то и на больший срок. И все это время со мной будут проводить длительные «беседы». Я знаю наши порядки. Вот что ждет меня впереди, и не пытайся убедить меня в обратном. Но это еще не самое главное. Главное заключается в том, что я не представляю себе, как смогу вернуться в мир, не зная, кому можно верить, а кому нет. Понимаешь, я знаю слишком много и в то же время недостаточно; и по этим причинам я не могу вернуться назад. Мне остается идти только вперед. Лишь так я смогу жить с чистой совестью.

– Жить с чистой совестью? Ты существенно уменьшаешь шансы остаться в живых, болтаясь рядом со мной. Тебе это хорошо известно. Я тебе уже говорил об этом.

– Слушай, все имеет свою цену, – тихо промолвила Джесси. – Если ты мне позволишь, я поеду вместе с тобой. Если нет, я из кожи вон вылезу, стараясь тебя выследить.

– Ты даже не знаешь, куда я собираюсь направиться.

– Милок, это не имеет никакого значения. – Джесси потянулась, разминая свое стройное, упругое тело. – Так куда ты собираешься направиться?

Джэнсон мялся всего одно мгновение.

– В Венгрию. Туда, где все началось.

– Туда, где все началось, – тихо повторила она.

Джэнсон встал.

– Если хочешь идти со мной – иди. Но помни, попытаешься связаться со своими дружками из Кон-Оп – можешь считать себя трупом. Раз ты садишься в поезд, ты должна выполнять дорожные правила. А правила эти устанавливаю я. В противном случае…

– Лады, – остановила его Джесси. – Хватит бурить, ты уже наткнулся на нефть.

Джэнсон окинул ее холодным взглядом с ног до головы, оценивая Джесси как оперативного работника. Если честно, ему действительно не обойтись без напарника. Никто не может сказать, что ждет их впереди. Если Джесси будет действовать хотя бы вполовину так же эффективно, как действовала против него, сражаясь теперь на его стороне, это будет серьезным козырем.

До того как лечь спать, ему предстояло сделать много телефонных звонков, воскресить старые легенды, подготовить дорогу.

Разумеется, куда приведет эта дорога, сейчас сказать невозможно. Но разве у него есть выбор? Каким бы ни был риск, только так можно проникнуть в тайну Петера Новака.

Он положил приманку в ловушку.

Эта мысль нисколько не успокоила нервы Джэнсона, потому что ему было хорошо известно, как часто в ловушки попадаются те, кто их расставил. На данном этапе главным оружием будет его самообладание. То есть ему нужно не сорваться в бездонные колодцы тревоги и излишней самоуверенности. Первое может привести к параличу, второе – к глупости.