Уловив намек, прозвучавший в ее словах, Джордж стиснул кулаки, пытаясь сдержать ярость.

— Нет, не поняли, — медленно произнес он, подчеркивая каждое слово.

— Скажите, сэр Джордж, почему… почему вы не женитесь на ней! — Элайя начала вопрос презрительно-вызывающим тоном, однако посреди фразы запнулась, и ему все стало ясно.

— Если бы я хотел взять в жены именно Марго, я бы давным-давно сделал это, — напомнил он ей. — Мне нужны вы.

— Но почему?

Ничего не говоря в ответ, он привлек ее к себе, заглядывая во встревоженные темные глаза, тут же потерял голову и поддался необоримому желанию поцеловать ее.

В первое мгновение ему почудилось, что она может ударить его, однако этого не случилось. Элайя отвечала на его поцелуй с горячей страстью, и Джордж почувствовал, что вот-вот на свободу вырвется нечто потаенное, казавшееся ему навсегда укрощенным и забытым.

Язык его вошел во влажную глубину ее рта, и Джордж задрожал от незнакомого ощущения. Тем временем ее сильные руки обвились вокруг него, она всем телом прижалась к нему, и слабый стон сорвался с ее губ.

Он принялся целовать нежную ямочку у основания ее шеи.

— Я хочу тебя, Элайя, — пробормотал он. — Господь свидетель, я хочу тебя.

Не сознавая, что делает, он вновь приник к ее губам и прижал к церковной стене.

Вдруг с решимостью, которая изумила его, Элайя просунула руку под его сорочку и принялась легонько водить пальцами по груди.

— О Боже, Элайя, — простонал он и, распустив шнуровку ее платья, наклонился, целуя шелковистую кожу и страстно желая подарить ей такое же наслаждение.

— Эй, вы, парочка! Вы что же, всякий стыд потеряли?

Элайя тихо ахнула, а Джордж повернулся и увидел сэра Томаса, застывшего в двух шагах от них. Старик несколько мгновений колебался, и лицо его приобретало все более грозное выражение.

— Стоять! — отрывисто приказал он двоим своим воинам, словно они были охотничьими псами, и приблизился к дочери.

Ужас от появления отца потряс девушку настолько, что она едва дышала. Разумеется, ей и раньше доводилось видеть его в гневе, однако ни разу он не выглядел столь неумолимо.

Что же происходит? Почему, стоит только Джорджу поцеловать ее, она не владеет собой?

— Дочь, что все это значит?

— Сэр, поверьте, я… — начал было Джордж.

— Как вы смеете обращаться с моей дочерью словно с уличной девкой? — зарычал сэр Томас. Подняв руку в перчатке, он с такой силой ударил сэра Джорджа по лицу, что тот зашатался, однако устоял.

Элайя испугалась, что Джордж может ответить ударом на удар и тогда отец, разумеется, обнажит меч и убьет его. Она быстро встала между мужчинами.

— Отец, прошу тебя! Все было совсем не так!

— Прошу простить мое усердие, сэр Томас, — весело произнес Джордж позади нее. — Однако вы должны быть снисходительны к вполне понятному нетерпению жениха.

Элайя обернулась — он стоял, прислонившись к стене церкви, как будто ничего не случилось.

Как же ему удается сохранять спокойствие в такой обстановке? Она так боялась за него — а он улыбается!

— Мне кажется, вы, сэр Джордж, не пара моей дочери, — заявил сэр Томас.

— Но, милорд, разве мои действия, какими бы непростительными они вам ни казались, не говорят об обратном? — Сэр Джордж с непроницаемым выражением лица скрестил руки на груди. — Позволю себе напомнить вам, сэр Томас, что брачный контракт уже подписан. Вы дали мне слово чести.

— Вы негодяй!

— Меня, сэр Томас, зовут сэр Джордж де Грамерси, и я помолвлен с вашей дочерью.

Старик прищурился и круто обернулся к Элайе.

— Ты все еще хочешь его?

Элайя ответила отцу твердым взглядом, зная, что жизнь снова поставила ее перед выбором.

— Да, — тихо ответила она.

— Ну, воля твоя! Однако, если он посмеет поднять на тебя руку или заставит тебя страдать, ты должна сразу же вернуться домой. И я ни в чем не стану упрекать тебя.

Элайя задумчиво кивнула.

— А теперь отправляйся спать!

Она повиновалась, а сэр Томас обратил взгляд горящих гневом серых глаз на сэра Джорджа.

— Если моя дочь будет с тобой несчастна, я убью тебя. Ясно?

— Разумеется — я ведь не дурак и не глухой, — откликнулся сэр Джордж.

С этими словами он повернулся и неспешно зашагал прочь.

— Вы хорошо себя чувствуете, миледи? — робко спросила Эльма, глядя на хозяйку. Элайя ворвалась в опочивальню со странным выражением лица; так мог бы выглядеть человек, потерявший своего лучшего сокола, подумала Эльма.

— Превосходно, — ответила леди Элайя.

— Щеки у вас раскраснелись.

— Я устала.

Бесстыдная ложь, подумала Эльма и попыталась снова:

— Не желаете ли, чтобы я принесла вам немного вина?

— Думаю, я и так хватила лишку. Пожалуйста, оставь меня. Я вполне могу раздеться сама. Спокойной ночи.

Эльма неохотно вышла, оставив хозяйку в одиночестве.

Как только за служанкой закрылась дверь, Элайя порывисто вздохнула, чувствуя, как все внутри дрожит, и без сил повалилась на кровать.

В полдень следующего дня, когда солнце стояло высоко, Джордж сделал над собой усилие и, подходя к церкви, изобразил на лице счастливую улыбку. Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался, какие тяжкие сомнения мучают его.

Пожалуй, впервые за последнее время он по-настоящему осознал, что отец умер, а он стал теперь полновластным хозяином Равенслофта, со всеми вытекающими отсюда привилегиями… и обязанностями.

Венчание должно было состояться в замковой церкви в присутствии самых почетных гостей. Воины, оруженосцы, гости победнее и прочий люд соберутся возле церкви после окончания церемонии и все вместе проследуют в зал для праздничного пира. Джордж осмотрелся по сторонам — в углах двора уже собирались его воины, оживленно болтавшие с людьми сэра Томаса. Кое-кто поклонился ему, другие отсалютовали на военный лад или просто склонили головы, однако все они широко улыбались в предвкушении веселой пирушки.

Джордж пожалел, что не может думать о будущем с таким же радостным нетерпением. За свою жизнь он посетил достаточно свадебных церемоний, чтобы почувствовать настроение гостей. Однако теперь, оказавшись в роли жениха, он никак не мог отогнать от себя сомнения. Правильный ли он сделал выбор? Может, надо было поискать девушку посмирнее, не столь вызывающе гордую, которая будет послушно внимать каждому его слову и сумеет легко привыкнуть к порядкам в доме мужа? Девушку, которая знает, как следует одеваться, есть и разговаривать — когда к ней обращаются, разумеется…

Девушку, которая, наверное, завизжит от ужаса при виде обнаженного мужского тела, так что придется уговорами и лаской завлекать ее на брачное ложе. Да, робкая девица не станет отвечать на его поцелуи с неистовой, обжигающей страстью.

И не станет пробуждать в его душе ярость, которой он давно не испытывал.

Джордж вступил под каменные своды храма. Здесь царил полумрак, а воздух был напоен сладковатым ароматом благовоний. Церковь освещали несколько свечей на пустом алтаре да солнечный свет, что лился в высокие стрельчатые окна с затейливыми витражами, отбрасывая на пол желтые, красные и синие блики.

Джордж потер виски, словно надеясь, что это поможет ему обрести ясность мыслей. Или прибегнуть к молитве?

— Ты устал, Джордж?

Он вздрогнул — возле статуи девы Марии стояла Марго.

— Чуть-чуть. Похоже, я слегка переусердствовал за ужином.

— Ты говорил с ней? Убедил ее, что ей нечего опасаться?

— Попытался, — ответил Джордж и поморщился: голос его прозвучал не очень уверенно.

Марго кивнула, явно успокоившись.

— Вот и хорошо.

— Марго! Я хочу просить тебя о большом одолжении.

— Интересно, о каком же? — с улыбкой спросила она.

— Мне хочется, чтобы ты задержалась в Равенслофте после венчания и помогла Элайе.

— Помогла? Но в чем? — недоуменно спросила она.