— Черт тебя возьми, Корин, что ты наделала?! — прошептал он ей прямо в ухо. — Неужели ты не понимаешь, как трудно мне было решиться совершить благородный поступок — уехать от вас, — когда со мной больше нет магии Сентледжа?

— И я рада, что ее больше нет, — сказала Корин, прижимаясь к нему всем телом и быстро покрывая поцелуями его губы, подбородок, щеки, глаза. — Я вовсе не хочу, чтобы ты старался быть таким благородным. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

— Какой я есть? — Рэйф горько и как-то безнадежно рассмеялся. — Пират, вор, чертов Мортмейн! Каким мужем я бы стал тебе? Каким отцом для Чарли?

— Не знаю. Почему бы тебе самому его не спросить? Корин приподнялась на цыпочки и взглянула ему через плечо. Рэйф резко повернулся и громко застонал при виде маленькой фигурки, стоящей в нескольких футах от них. О, нет! Еще и мальчик! Чарли смотрел на него своими широко раскрытыми печальными глазами, уже сейчас полными слез. Рэйф попытался отвернуться от него, все еще надеясь сохранить хотя бы остатки своей ледяной маски, но было уже поздно. Чарли бросился к нему и обхватил за ноги, едва не опрокинув при этом.

— О, Рэйф, не уезжай! Пожалуйста! Рэйф выругался себе под нос, все еще пытаясь устоять. Но было совершенно невозможно сохранять выражение ледяной непреклонности, когда маленький мальчик, рыдая, обхватил тебя за ногу.

Рэйф наклонился и поднял Чарли на руки. По веснушчатым щекам мальчика катились горькие слезы.

— Ты не должен уезжать, Рэйф! — произнес он, всхлипывая. — Совсем неважно, что ты натворил. Я вот тоже делаю много плохого, но мама меня всегда прощает.

Он прижался к Рэйфу, обняв его за шею, и уткнулся мокрым лицом ему в плечо. Рэйф беспомощно гладил мальчика по спине, уже не помышляя о том, чтобы снова пытаться выглядеть холодным и суровым. Более того, он вдруг обнаружил, что его собственное горло перехватило от волнения и он не может сказать ни слова.

Рэйф повернулся к Корин, умоляя ее глазами быть благоразумной, помочь ему сделать то, что он должен сделать. Но и у нее он не нашел поддержки. Глаза Корин сверкали от непролитых слез.

— Отец тоже не должен бросать мальчика, Рэйф Мортмейн, — прошептала она. — Не только мать.

Рэйф беспомощно смотрел на нее, спрашивая себя, что случилось с его холодной, безжалостной мортмейновской душой, которую ему недавно вернули. Он не узнавал себя. Или в мире существует и другая магия, не связанная с кристаллами и Сентледжами? Такая простая, исцеляющая магия, как любовь маленького мальчика и доверие, светящееся в женских добрых глазах…

Но хватит ли этого, чтобы изменить его? Чтобы изгнать горечь и тьму из его души. Рэйфу оставалось только надеяться на то, что хватит, потому, что он уже не мог бы спустить мальчика на землю, повернуться к Корин спиной и уйти от них навсегда.

Обхватив Чарли одной рукой, Рэйф потянулся другой к Корин и смахнул слезинку, скатившуюся по ее щеке. Тяжело сглотнув, он сказал:

— Ты сумасшедшая женщина, Корин Брюэр! Но если ты настолько безумна, чтобы выйти за меня замуж, и не менее упряма, чтобы настаивать на этом, то я… клянусь тебе и мальчику, что никогда не дам вам повод пожалеть об этом.

— Я знаю, — сказала Корин, улыбаясь ему сквозь слезы.

Рэйф притянул ее к себе, и на какое-то время все трое погрузились в свой собственный мир, в котором никому больше не было места.

Рэйф первым пришел в себя. Он поставил Чарли на землю и сказал довольно резко:

— Ну, хорошо, довольно этих… сантиментов. Мы должны принять важное решение. Вы знаете, что я не могу, к сожалению, оставаться в Англии. Сентледжи оказались на удивление великодушны, но едва ли приходится ждать того же от местных законников. И если меня схватят…

— Я все понимаю, — прервала его Корин. — И это не имеет никакого значения. Раз мы будем вместе, я смогу создать для вас уютный дом где угодно.

Мальчик смахнул со щек слезы и с надеждой посмотрел на Рэйфа.

— Давайте поедем в Африку! Мне всегда хотелось там побывать.

— Э… признаться, у меня есть на примете несколько других, более спокойных местечек. Как насчет Америки? Чарли кивнул с серьезным видом:

— Ладно, Америка тоже хорошо. А мы сможем взять Руфуса? Тащить этот мешок с костями через океан?! Рэйф поднял глаза и встретил смеющийся взгляд Корин;

— А, черт! — воскликнул он, усмехнувшись, — Почему бы и нет?

Чарли издал радостный крик и схватил Рэйфа за руку. Рэйф обнял другой рукой Корин за плечи, и они медленно пошли назад к гостинице, собирать вещи.

«Корин и Чарли, моя семья…» — думал Рэйф, и его сердце таяло от любви и гордости.

Ветер дул с моря, свистя и скорбно завывая в ветвях полузасохших дубов. Кейт плотнее закуталась в плащ и продолжила свой путь, осторожно пробираясь сквозь черные обгоревшие руины когда-то большого красивого особняка. Сохранилось лишь несколько каменных стен, но казалось, что и они готовы рухнуть в любой момент. Вся земля под ними была усыпана осколками стекол. В целом мрачный вид этих руин полностью соответствовал той суровой, безрадостной, открытой всем ветрам земле, что окружала их.

Кейт любила море. Обычно она не могла удержаться от соблазна подойти к самой кромке воды. Но здесь она не стала этого делать: берег с дюнами и редкими пучками водорослей показался ей слишком унылым и негостеприимным. Волны, набегающие на песок, выглядели холодными и каким-то мрачными, а далеко выдающийся в море риф — зловещим. И недаром! Не один век собирал он ужасную дань в виде затонувших здесь кораблей.

Такой была Потерянная земля, которая когда-то служила домом для гордых и порочных Мортмейнов, ее предков. Кейт провела здесь уже несколько часов, надеясь почувствовать какую-то связь с этим местом. Но все, что она чувствовала, — это страшную усталость, холод и тяжесть на сердце.

Кейт уже собралась вернуться к тому месту, где привязала свою лошадь, как вдруг увидела всадника, галопом скачущего по холму. Кейт невольно напряглась, хорошо зная, что честные люди стараются избегать этих пустынных мест. Она раздумывала, не спрятаться ли ей, пока всадник не проедет мимо, как вдруг увидела в нем что-то очень знакомое.

Кейт прикрыла глаза рукой от бледного ноябрьского солнца, чтобы лучше разглядеть всадника, и… застыла, не веря своим глазам. Это был Вэл! Его черные волосы разлетелись по ветру, открывая бледное лицо, плащ развевался за плечами. Сердце Кейт болезненно сжалось. Она могла бы сообразить, что Вэл обязательно поедет ее искать. Ведь этот человек всю жизнь был ее верным защитником, он был слишком благороден, чтобы вот так просто отказаться от нее.

Кейт, как всегда, почувствовала страстное желание побежать ему навстречу, броситься в его объятия. Но чернеющие руины здания отбрасывали на нее мрачные длинные тени, напоминая о том, кто она такая…

Внезапно Кейт от изумления широко открыла глаза: она поняла, что Вэл скачет верхом на своем белом дьявольском жеребце. Но как же его нога?! Кейт со страхом наблюдала, как он натянул поводья и приготовился спешиться. Наконец Вэл соскочил с седла, перенеся тяжесть на здоровую ногу, и лишь немного покачнулся, оказавшись на земле. Несмотря на хромоту, он двигался на удивление легко и проворно, привязывая поводья своего белого дьявола к толстой ветви дуба. Его трость была приторочена к седлу. Кейт поспешила к Вэлу, отвязала трость и протянула ему. — Спасибо, — сказал он спокойно, словно она встретила его в конюшне замка, а не в этом странном пустынном месте

— Вэл, что ты здесь делаешь? — спросила Кейт в смятении. — Да еще верхом на Шторме! Я думала, ты избавился от него.

— Я собирался это сделать, но, кажется, мы достигли с ним некоторого взаимопонимания. — Вэл ласково погладил жеребца по бархатному носу. — Он согласился со мной, что было бы крайне невежливо сбрасывать человека, который платит за его овес.

— Но чтобы управлять им, нужна немалая сила. Как же твоя нога…

— С ней все в порядке. — Вэл пожал плечами. — Возможно, колено и даст о себе знать позже, но это стоит того. Я ехал верхом так легко, как никогда в жизни. А кроме того, мне просто необходимо научиться ездить на бешеных лошадях, если ты собираешься все время от меня убегать.