– Каким ветром тебя занесло сюда, Ванесса? – наконец подал голос Бен.

– Да так, кое-какие дела и делишки…

Она грациозно стряхнула пальто, и Бен с Роулендом наперегонки бросились поднимать его, столкнувшись лбами. Естественно, всякая жена хочет видеть своего мужа джентльменом, но что чересчур, то слишком.

Дымчато-серые глаза Ванессы ярко поблескивали в свете камина.

– Ты же знаешь, Элли, я совершенно не завидовала, когда дядя Мерлин оставил тебе этот дом и все-все денежки. Подумаешь, нам с мамочкой пришлось всего-навсего продать парочку шуб! Ты заслужила награду за то, что посылала дядюшке на каждое Рождество вышитые слюнявчики. К тому же до недавнего времени я ужасно скучала на побережье. – Она провела розовым язычком по губам, скосив глаза на Роуленда. – Но сейчас успокоительная атмосфера этих краев восстанавливает мои силы после изматывающей работы в Лондоне. К тому же, дорогая кузина, я всегда обожала надгробия.

Тут она не врет. Уверена, ей пришлась бы по душе могильная плита с моим именем.

– Надену-ка я передничек и чепчик с кружевами и пойду заварю чайку, – прокурлыкал Фредди.

Эх, если бы я могла так же легко сбежать! Роуленд уминал табак в трубке.

– Бен, Элли, я очень благодарен вам за приглашение на банкет в новый ресторан и с удовольствием приду! – Голос его звучал как-то наигранно.

– Будем очень рады, – Бен пустил по кругу тарелку с булочками.

Может, сказать Ванессе, что ее приглашение затерялось на почте? К счастью, она как раз изучала свои ногти, а за этим важным занятием моя кузина никогда ничего не слышит.

Роуленд улыбнулся:

– Многие мои прихожане хотели, чтобы я попросил вас приготовить побольше маленьких тартинок с курятиной, которыми вы угощали на вашей свадьбе.

– Ах эти! – Бен вышагивал у изголовья дивана, помахивая раненым пальцем и время от времени рассматривая его в скупом солнечном свете. – В них нет ничего особенного. Может быть, Элли сварганит парочку подносов… – Тут он посмотрел на меня сверху вниз, и не только в прямом смысле! – …если захочет.

И это говорит мой муж?! Отец моих не рожденных пока детей? Во мне медленно разгоралось пламя праведного гнева.

После того как наши гости в конце концов поняли намек и удалились, я с невиданной энергией занялась уборкой – взбила подушки и собрала чашки. Остались две нетронутые булочки. Съем их на завтрак. Бену в отместку…

– Что это ты вдруг засуетилась, как пчелка? Мы ждем еще гостей? – Бен говорил таким тоном, словно не ведал, какой меня обидел.

Я оказалась в унизительном положении: либо долго и нудно пересказывать свою обиду, либо молча переваривать ее… пардон, тушить в собственном гневе.

– Надо же прибраться, дорогой, чтобы завтра, когда мы уедем, в доме царил идеальный порядок, как ты любишь, – пробурчала я в ответ.

– Мы переезжаем? Ты случайно не продала дом за моей спиной Вернону Шиззи? – Бен взъерошил волосы и рухнул на диван, который я только что привела в порядок.

– Ну что ты, конечно, нет! – произнесла я ледяным тоном, позаимствованным у Чарльза Делакорта. – Завтра мы отправляемся в Лондон на весь день. Ты – на встречу с мистером А.Е. Брэдом, издателем. А я – проматывать часть своего… пардон, нашего, неправедного наследства.

– Элли, я с этим не совсем согласен.

– Вот как? – Я подхватила брошюрку «Брак без драк, или Ваша первая ссора» и обмахнула ее метелкой. – Ты не согласен с тем, что я могу тратить свои кровные денежки…

– Мне кажется, тебе не следует ехать в Лондон.

Бен рассеянно кинул в рот жареный орешек. Я с трудом поборола желание запустить в него книжонкой.

– Почему бы мне не поехать, дорогой? Мы с гобой всего несколько дней назад об этом договаривались. Ты сам меня пригласил.

– Я не сказал, что тебе нельзя ехать, Элли, – он закрыл глаза, бессильно откинувшись на подушку, словно эти разговоры его смертельно утомили. – Ну да, мы решили, что ты тоже поедешь. Но я подумал, что тебе лучше остаться в пределах досягаемости на случай каких-нибудь осложнений в «Абигайль». На данный момент у нас все идет по плану, – Бен приоткрыл один глаз, – но мы не можем позволить себе никаких срывов. – Нежная улыбка. – Элли, ты со мной согласна?

– Может, объяснишь все еще раз и попонятнее?

Мой уничтожающий взгляд пропал втуне: Бен щупал пульс у своего прихворнувшего пальца. Я повернулась к нему спиной и снова проехалась метелкой по книжке «Мрак без врак»… тьфу ты, «Брак без драк»!.. а заодно и вытерла глаза.

Кто-то коснулся моего плеча.

– Элли, как насчет того, чтобы сегодня пообедать здесь? Тут так уютно. – Кто-то начал распускать мои волосы.

– Хорошо, пожалуйста, как хочешь.

Я вздохнула и напомнила себе, как хорошо иметь мужа, который умеет и любит готовить, не указывает моей родне на порог и у кого такие нежные руки. Но тут же услышала голос мамочки: «Элли, Элли, стоит тебе начать подсчитывать его положительные стороны – и ты пропала!»

В ту ночь я много раз просыпалась с ощущением, что дом окутан гнетущей тишиной. Выбравшись в семь утра из постели, я обнаружила, что за окном белым-бело от снега. И это двадцать седьмого апреля!

Я поплелась вниз следом за Беном, надев его клетчатый халат и кашляя, словно чахоточная на смертном одре.

Кашель мне давался с трудом – простуда почти прошла. Зато обида с каждой минутой набирала силу.

– Элли, если ты уж так хочешь поехать… Бен открыл холодильник.

Великодушное предложение. Особенно если учесть, что заказанное такси появится в любую секунду. («Хайнцу» доверять столь ответственную поездку нельзя, он может сломаться в любой момент и сорвать встречу Бена с мистером А.Е. Брэдом и всеми боссами «Чертополох-пресс» в ассортименте.) Искушение было так велико…

Бен плеснул в стакан молока.

– И все же, учитывая твой жуткий кашель, тебе лучше остаться.

Ну угораздило же меня дать ему этот козырь! Мне стало совсем тошно. А Бен подлил масла в огонь. В каждой руке он держал по булочке с изюмом и методично по очереди откусывал от них.

– А тебе не пришло в голову, что одна булочка – моя?!

– Извини, солнышко. – За окном рявкнул клаксон. – Вот тебе две половинки, вполне заменят одну целую! – Бен сунул мне в руку огрызки, клюнул в щеку и схватил зонтик. – Увидимся вечером, около семи!

Стук садовой калитки прозвучал как выстрел. Да как он смеет! Я потуже затянула пояс халата и кинулась к нише, в которой мы держим всякое барахло, в котором можно выскочить в сад. Натянула рыбацкие сапоги Джонаса. Преданная жена – это одно дело, услужливая кретинка – совсем другое.

Через секунду я вылетела из дома. Хлопнув дверью (моя очередь!), я скатилась в промозглое утро и пустилась по усыпанной снегом дорожке в погоню за такси.

Бесполезно. Такси улепетнуло. Затылок Бена казался размытым пятном в заднем стекле, но я словно обезумела. Сложив ладони рупором, я завопила вслед:

– Чудовище! Ты соображаешь, каково мне было все эти месяцы?! Постоянные жертвы, волчий аппетит, голодные мечты, и вот наконец, когда я почти…

– Простите, леди, – испуганный мужской голос прервал мои излияния. – Я стараюсь как могу, мне казалось, вы мной довольны. – Из-за куста боязливо выглядывал молочник.

Я не остановилась поболтать с ним. В конце концов, было чертовски холодно. Яростно вырвала две причитающиеся нам пинты, и молочник метнулся к своему фургончику. Полегчало ли после того, как я разоралась почище законченной стервы? Если честно, да! Грехи Бена уже не казались такими страшными, Впереди долгий день. Сначала обжигающая ванна, потом загляну в «Абигайль», а дальше блаженное безделье – буду нянчиться с остатками простуды. Бог даст, к семи часам я снова буду любить своего мужа без оглядки.

Дверь на кухню не открывалась. То ли замок сработал от хлопка, то ли я сама, приучившись запирать все и вся, машинально нажала на защелку.

Надежда умирает последней. Я проверила парадную дверь и все окна, помня, что в моем распоряжении имеется козырная карта – распахнутое настежь окно спальни. Я сама видела, как на ветру полощутся занавески.