Литмир - Электронная Библиотека

Странно! Он должен был давным-давно покинуть кладбище. Катафалк остановился ярдах в двадцати от меня. Я сделала водителю знак проезжать, но катафалк не сдвинулся с места. Угораздило же меня в свое время прочесть ужастик про злобную машину, которая разъезжала сама по себе!..

Туман сгустился. Сердце мое затрепетало от страха. Ладно, если этот драндулет предпочитает стоять, то мне торчать здесь совсем не улыбается. Шофер не мог заблудиться, поскольку дорога всего одна и спускается прямиком в деревню. Мотор мягко урчит – значит, работает. Я повернулась к катафалку спиной и начала переставлять ноги: шаг, другой… Дорога вилась вдоль обрыва. Кончилась живая изгородь, началась булыжная стена. Не раз я подавляла искушение оглянуться через плечо, будучи уверена: катафалк тут же остановится и будет таращиться на меня.

Я зашагала быстрее, мечтая о спасительной чашечке чая. Огни! Наконец-то. Уличные фонари бледно маячили вдали, словно светящиеся головки одуванчиков. Уже можно было разглядеть полуразрушенную римскую арку, за которой раскинулась Рыночная площадь. Я кинулась туда.

У меня перед носом резко затормозил юнец на велосипеде. В свете уличных фонарей его физиономия казалась желтой. Он яростно втянул воздух сквозь зубы и одарил меня непристойным жестом.

– Вашу мамашу!.. Кто только выпустил вас на улицу без собаки-поводыря?!

– Я очень сожалею…

– Еще бы! С каких пор Ее Величество пожаловала вам право переть на людей как танк, мисс?!

– Миссис, – машинально поправила я, – миссис Бентли Т. Хаскелл.

Катафалк замер у ювелирного магазина, где полгода назад Бен купил мне обручальное кольцо.

Привстав на педалях, парень громко свистнул:

– Смотри-ка! Так вы та самая красотка, от стряпни которой мужики дохнут как мухи! Мне, считай, повезло: встретил вас – и жив остался!

Он все еще орал мне вслед, когда я спускалась на площадь:

– Плохо вас воспитали, леди! Спросите совета у Доброй Надежды, что разводит сопли-вопли на последней страничке «Оратор дейли», она вас надоумит, как угостить город обедом, чтобы потом трупы штабелями не складывать!

Толстушка Элли не смогла бы пробежать без одышки от мойки до холодильника, но теперь, подстегиваемая оскорблениями, я галопом преодолела Рыночную площадь, даже не запыхавшись.

При дневном освещении Читтертон-Феллс полна диккенсовского очарования. Теперь же, в мутных сумерках, каждый дом казался таинственным и коварным незнакомцем. Все магазины уже закрылись. Сквозь зарешеченные окна пробивался свет. Тишина сгущалась вместе с туманом. У «Темной лошадки» я аккуратно обогнула Герцогиню, чьи перья блистали белизной, как мыльная стружка. Гусыня терпеливо вышагивала взад-вперед у дверей бара.

А вот и «Абигайль»! Наконец-то. Особнячок с башенками, вдоль первого этажа тянутся овальные окошки. В одном из окон занавеска качнулась в сторону. Если бы не это, ресторан казался бы вымершим. Внезапный шум заставил меня оглянуться/

Но из дверей конторы «Шельмус, Хитроу и Джонс» вывалилось отнюдь не жуткое привидение. Леди Теодозия Эдем, секретарша мистера Лайонела Шельмуса, была как всегда элегантна. Поравнявшись с ней, я поздоровалась. Она не ответила, и дурацкая приветливая улыбка сползла с моей физиономии. Я снова ее окликнула, но шаги Теодозии уже поглотил туман. Наверное, не расслышала. Тедди Эдем меня любила… то есть не проявляла при виде меня явного отвращения. Но это было ДО ТОГО…

К тому же именно она обнаружила тело. Я отбросила эту мысль подальше.

Медленно поднявшись по красным кирпичным ступеням, я взошла под зеленый навес с золотыми буквами «Абигайль». Что меня привело сюда, я и сама не знала.

На стенах холла, обшитых дубовыми панелями, висели портреты знаменитых поваров. Я с грустью припомнила, как покупала картины и старинные керосиновые лампы, переделанные в электрические. Сверкающий письменный стол должен был служить стойкой портье. Невзирая на скорбные ассоциации, «Абигайль» – святилище, где даже призрачные катафалки не смогут меня достать.

Мягко ступая по паркету, ко мне с любезной улыбкой скользнул официант. Кажется, я раньше его не встречала, но Бен оказался весьма капризным работодателем. Персонал у него не задерживался, влетая в одну дверь и вылетая в другую.

– С пробежки, миссис Хаскелл? Увидел вас из окна в Колокольчиковой гостиной, когда поправлял штору.

Переведя дыхание, я расстегнула пальто. Колокольчиковая гостиная была моей гордостью. Ее интерьер – вершина моей дизайнерской карьеры. Ковер – зеленый, как мох, стены обшиты дубом, а обивка стульев и диванчиков вокруг камина повторяет рисунок занавесок и ламбрекенов: везде колокольчики. Но больше всего мне нравятся очаровательные эстампы с ребятишками, резвящимися в весеннем лесу. Бен пришел в восторг от моей работы. Теперь эта комната потеряла свою прелесть, и я никогда не смогу вернуть ей прежнее очарование. В шесть часов вечера в пятницу тут должны сидеть гости: потягивать шерри, попыхивать сигарами и ждать, когда их пригласят в столовые. Гости должны предвкушать тот миг, когда отведают шедевр Бена – фрикасе из фазанов (см. цветное фото на вкладке к странице 239 его поваренной книги). Сегодня комната была пуста.

Официант (Уильям, если верить карточке на лацкане) принял у меня пальто и перебросил через руку.

– Позвольте выразить вам соболезнования, миссис Хаскелл. Это жуть какое… – он прокашлялся, – это скорбное время для вас. Но вы не опасайтесь, ресторан обязательно наберет обороты. Смерть приобрела в Читтертон-Феллс размах эпидемии. Особенно среди джентльменов. Взять хотя бы покойного директора кинотеатра «Одеон». Пропал без вести, а потом обнаружился в морозильнике в компании эскимо. Сегодня вечером два констебля забежали на чашку кофе (что весьма лестно!) и упомянули, что в заброшенном колодце в Читтертон-Феллс найден мужской труп.

Картины в Колокольчиковой гостиной! На одной из них дети как раз бросают монетки в тот самый колодец! Передо мной на столике стояла вазочка с шоколадом, и я судорожно сцепила руки за спиной, чтобы не схватить кусочек.

– А полицейские случайно не сказали, что это тело мистера Вернона Шиззи, агента по недвижимости?

– Сказали. – Лицо официанта приобрело серьезное выражение. – Но не стану вас задерживать, миссис Хаскелл. Вы пришли повидать мистера Флэттса? Он как раз упражняется в приготовлении соусов, но я знаю, он будет рад вас видеть.

– Нет-нет, не говорите ему, что я здесь. Просто принесите мне чаю, а потом я вызову такси и отправлюсь домой.

Бедная Ширли Шиззи, как мужественно она держалась, когда Вернон пропал на прошлой неделе. А теперь его нашли в колодце!

– Как вам угодно, мадам, – укоризненно ответил Уильям.

Пусть его. Не собираюсь встречаться с помощником Бена, даже если это мой драгоценный кузен Фредди. В конце концов, именно Фредди предал меня, когда разразился Кулинарный Кризис. В тот ужасный день…

Уильям провел меня в маленькую комнатку. На медной дверной табличке значилось: «Кофейная», но комната была рассчитана и на утренний кофе, и на послеполуденный чай. Медные лампы под розовыми абажурами разливали мягкий свет. Теплые золотистые тени играли на беленых стенах под темными дубовыми балками.

– Подать к чаю горячих тостов с маслом, миссис Хаскелл?

– Спасибо, я не голодна.

Я привыкла к постоянному вранью подобного рода. Кроме того, страшно приниматься за еду после минувших ужасов: а вдруг начну и не смогу остановиться? Бен никогда не понимал моей уверенности, что новое стройное и обтекаемое тело мне только одолжили и в любой момент могут отобрать. Он раздраженно уверял: всему виной моя досада, вызванная тем, что люди перестали охать и ахать над моим новым обликом. Он даже… впрочем, в последнее время случилось немало вещей, отнюдь не способствующих семейному счастью. А ведь была еще и Страшная Ссора…

Когда Уильям ушел, я отогнула занавеску и посмотрела на улицу. На другой стороне ее стоял катафалк. Сердце у меня екнуло, и я отпрянула от окна. Надо как следует выспаться, иначе нервы мои покатятся от плохого к худшему и я окончу дни в санатории для душевнобольных «Эдем», заведении доктора Симона Бордо, человека с сомнительной репутацией.

3
{"b":"16394","o":1}