— Я не ожидала от тебя такого чудовищного поведения. Что подумает твоя мама, Джеферсон?
А он знал, что она подумает: мисс Хэйз старая дева, нудная и сующая нос в чужие дела. Она так и сказала в прошлый раз. Но он не посмел произнести это вслух.
Вопрос Милли был чисто риторическим, и она продолжала:
— Драться с девочкой! Где твое воспитание? Где твое рыцарство? Я уверена, что твой папа не учил тебя этому.
— Она первая ударила! — яростно крикнул Джеферсон, задетый несправедливым обвинением.
— Она — молодая леди, и с ней нужно обращаться подобающе.
— Да, но что-то она не ведет себя, как леди!
— Согласна. Но это не оправдывает твоего поведения. И твои родители об этом узнают, поверь мне. Парнишка вздохнул.
— Пожалуйста, мисс Хэйз, папа меня накажет. Я не хотел иичего дурного, честно! Что было делать, когда она набросилась на меня? Она чуть не сломала мне нос!
— Глупости! Она ударила тебя в глаз. Это уже заметно. — Под глазом появлялся кровоподтек, а сам глаз опух.
— Ну и что, она меня и по носу ударила!
— Это потому, что ты не умеешь драться! — воскликнула Бетси без нотки раскаяния в голосе. — Ты — неженка, и вдобавок врун!
— Я не врал!
— «Я не лгал», — автоматически исправила Милли. — Итак, Джеферсон, предлагаю тебе немедленно отправиться домой и заняться глазом. Затем поразмышляй на досуге о роли и поведении джентльмена, а также о том, как мало ты был похож на него сегодня.
Миллисент отпустила его, и мальчик убежал. Теперь она повернулась к Бетси:
— Бетси Лоуренс, я не могу поверить своим глазам! Ваше поведение было просто ужасным! Юные леди не…
— Но он лжец! Он говорил гадкие вещи о папе! Он сказал, что папа — прохвост и, возможно, янки к тому же! Я не позволю ему говорить такое!
— Все ясно. — Она должна была сама догадаться. Проблема здесь была не в Бетси, а в ее отце. Миллисент вздохдула, гнев уступил место какому-то усталому смирению. — Что он еще говорил?
— Что папа заставил всех в городе возненавидеть его за то вранье, которое он печатает в своей газете. Но это неправда! Он некогда не врет в своих статьях! Он просто не может!
— Кояечно, не может! — Милли положила ладонь на голову девочки и заглянула в ее лицо: Бетси по-настоящему страдала. — Твой папа не такой человек, который может лгать. Он не прохвост, и уж, конечно, не янки. Однако он обладает способностью говорить в лицо правду, или печатать эту правду в своей газете, а эти вещи не всегда всем приятны. В сущности, вместе поступки просто настраивают определенных людей против него.
— Но почему?
— Люди не всегда хотят слышать правду. Иногда мы скорее будем верить удобной лжи.
— …? Я не понимаю, как такое может быть? — вздернув подбородок, придав лицу решительное выражение, девочка в эту минуту была очень похожа на своего отца.
— Ну, давай предположим, что все, что говорил Джеферсон о твоем отце — правда…
— Но это неправда!
— Ну, конечно, неправда, но давай все-таки представим это. Итак, если бы это было правдой, то ты не захотела бы слышать такую правду, верно? Ты бы предпочитала верить, что он не такой.
— А-а…
— Вот так же и другие люди. Им не нравится читать о себе плохие вещи в газете, даже если это и правдивые вещи. Поэтому они часто утверждают, что тот, кто печатает такое, лжет. Я думаю, Джеферсон услышал, как его отец сказал, будто твой папа лжет в своей газете, потому что, наверное, он прочитал в газете что-нибудь неприятное для себя. А Джеферсон верит своему отцу, и это вполне естественно, — продолжала Миллисент.
— Да, но это несправедливо, — мрачно сказала Бетси; уголки ее рта опустились вниз. — И я ненавижу Джеферсона Стилуэлла! Если он снова скажет что-нибудь такое, я его опять побью.
— Нет, ты этого не сделаешь, — твердо сказала Миллисент, взяв Бетси за руку и уводя за собой к дому. — Мы сейчас пойдем прямо к вам и поговорим с твоим папой о твоем недостойном поведении. Не следует даже играть с таким мальчиком, как Джеферсон Стилуэлл. Он слишком грубый.
— Грубый! Ха! — Бетси скривилась. — Я всю неделю каждый день колотила его, а он визжит, как девчонка!
— Моя дорогая Бетси, девочка вообще не может «колотить». Очевидно, тебе об этом еще не рассказывали.
— Папа всегда говорит мне, что я должна уметь постоять за себя, потому что не всегда рядом будет взрослый, чтобы защитить меня.
— Если папа научил тебя говорить такие неправильные вещи, тогда тебе точно понадобится защита.
— Вы тоже не любите моего папу?
Миллисент заколебалась.
— Люблю? Не знаю; я никогда над этим не задумывалась. — Джонатан смущал ее. Иногда просто шокировал. Одной своей улыбкой он заставлял ее дрожать. Он тронул ее сердце заботой об Опал. — Думаю «любовь» — несколько неподходящее название для чувства, которое твой папа вызывает в людях.
Бетси хихикнула:
— Мистер Харгроув, бывало, говорил то же самое. Он был владельцем газеты, в которой когда-то работал папа. Вы знаете, однажды толпа мужчин собралась перед нашим домом, все свистели и называли папу разными гадкими словами, а потом приехала полиция…
Миллисент позволила себе улыбнуться.
— Не удивительно. И что же тогда сделал твой папа?
— Он вышел на крыльцо с ружьем и сказал, что будет счастлив поспорить с ними в любое время, но сейчас его дочь спит, и не были бы они так любезны покинуть их двор. Но, конечно же, я не спала, и все слышала через окошко. Один из них стал ругаться и сказал, что хорошо, что умерла мисс Элизабет — это моя мама — и не испытала унижения перед всем городом, имея такого… — тут он назвал слово, которое мне папа велел никогда не произносить — …мужа. Папа будто взбесился, я думала, он его застрелит.
Миллисент слушала с широко раскрытыми глазами.
— Понятие…
— Тогда пришел полицейский, и все мужчины ушли. — Она пожала плечами. — И больше никогда не приходили.
— Я рада. — В какие сложные жизненные перипетии втягивал мистер Лоуренс свою дочь! Не удивительно, что девочка стала такой. Было, наверное, несправедливо возлагать всю вину за поведение Бетси только на Джонатана Лоуренса.
Но факт оставался фактом: девочке была необходима направляющая рука, причем твердая и решительная.
— А почему ты вообще играла с Джеферсоном?
Бетси пожала плечами.
— А больше никого нет. Он единственный из детей, кого я здесь встретила. — Она тяжело вздохнула. — Эмметсвилл — ужасно маленький городишко.
— Ну, не такой уж и маленький. Здесь полно других мальчиков и девочек.
— Где?
Милли задумалась. Джеферсон был одним из немногих детей, живущих неподалеку. Но многие жили гораздо дальше, и, естественно, у Бетси не было возможности познакомиться с ними. Стояло лето, школьные занятия уже закончились. Она смогла бы встретить их в церкви, но отец не водил ее туда. Миллисент мысленно отнесла это к недостаткам Джонатана Лоуренса.
— Я познакомлю тебя с некоторыми. У меня много кузин, а у них много детей. Уверена, что хотя бы один из них тебе понравится.
— Правда? — личико Бетси просветлело.
— Да, правда.
— Знаете, я бы хотела быть одной из ваших родственниц. Папа вчера сказал, что мы с вами родственные души.
— Родственные души?! — Миллисент изумленно посмотрела на девочку. — Это почему же он так думает?
Бетси пожала плечами.
— Я не знаю. Просто он так сказал. Что вы такая же настойчивая, как и я. Что вы будете бороться за то, во что верите. Как и он сам.
— Да, но… я… — Милли не знала, принимать ли это как комплимент или как оскорбление. Ей было приятно услышать, что кто-то, пусть даже Джонатан Лоуренс, считает, что она борется за свои принципы. Но сравнивать ее с Бетси! Девочка она, конечно, милая и ласковая, но в то же время взбалмошная и упрямая, и к тему же не имеет ни малейшего понятия о приличном новедении.
— Это, конечно, замечательно, — осторожно сказала Милли, — однако, в любом случае маленькие девочки не должны драться и ставить синяки мальчикам. Существуют другие способы решения ваших проблем. Как и другие способы выражения своего мнения.
