В «ГУЛАГе» была хорошая кухня, здесь не скупились на напитки, а по вечерам звучали знакомые роковые мелодии, благодаря чему от желающих потанцевать не было отбоя до самого закрытия. А на проводимых время от времени «Русских вечерах» выступали русские артисты: танцоры, балалаечники, скрипачи и обворожительные певцы из Москвы. Все это приносило Дмитрию очень богатую клиентуру из бывшего СССР, и не важно, чем она занималась — легальным бизнесом, контрабандой или отмыванием денег. Но этот вечер не был одним из «русских».

Со дня ограбления прошла неделя, и Козмо решил, что уже можно идти к Дмитрию. О полиции он не беспокоился. Никого из знакомых не допрашивали. Он подъехал к «ГУЛАГу» ранним вечером и направился в бар. Он знал бармена, которого американцы называли Джорджи, потому что тот был родом из Грузии, и попросил повидаться с Дмитрием. Бармен налил ему порцию анисовой водки, и Козмо стал ждать, пока тот закончит обслуживать двух официанток, потому что в «счастливый час», когда спиртное продается со скидкой, бармен не справлялся с потоком заказов.

Это был типичный для Голливуда ночной клуб с кабинетами для частных вечеринок наверху. Мягкие зеленые диваны расставлены вдоль стен, оклеенных обоями кричащих цветов, — вероятно, это было чье-то представление о «крутости», или «вибрациях», как выражались голливудские тусовщики. «ГУЛАГ» считался крутым местом и излучал таинственные вибрации.

В тот вечер диск-жокей только начинал работу и, чтобы отметить окончание затянувшегося «счастливого часа», поставил классический мягкий рок. Двое рабочих ремонтировали светильники на танцполе, стараясь закончить до того, как нахлынут посетители. Официанты протирали столы и стулья и смахивали пыль с мягких сидений находящихся на возвышении кабинок, куда попадали клиенты, не скупившиеся на чаевые менеджеру Андрею.

Через десять минут Козмо направили наверх, в кабинет Дмитрия с удивительно спартанской обстановкой. Хозяин клуба сидел, положив ноги на письменный стол, курил сигарету в серебряном мундштуке и просматривал садомазохистское порно на экране компьютера. Все утверждали, что Дмитрия интересуют все виды экзотического секса.

Это был невысокий худощавый человек с мягким рукопожатием, голубыми глазами и волнистыми каштановыми волосами. В белой хлопчатой рубашке и летних брюках он выглядел вполне безобидно, но Козмо его до смерти боялся, потому что слышал кое-что о Дмитрии и его друзьях.

Хозяин клуба знал, что Козмо почти не говорит по-русски. Однако сам он обожал американский сленг, поэтому всегда разговаривал с Козмо по-английски. Не вставая с места, Дмитрий произнес:

— А вот и наш фартовый парень! Парень, у которого всегда что-то происходит. Привет, Козмо! — Он протянул свою мягкую руку и шлепнул Козмо по ладони.

— Дмитрий, спасибо, что согласился поговорить. Спасибо, приятель.

— У тебя есть то, что мне нужно?

— Да, брат, — сказал Козмо, садясь в кресло для посетителей у стола.

— Надеюсь, не номера кредитных карт. Я вообще-то больше не занимаюсь кредитными картами, Козмо. Перехожу к другому занятию.

— Нет, брат, — сказал Козмо. — Я хочу тебе кое-что показать. — С этими словами он вынул бриллиант, один из самых крупных, доставшихся ему при ограблении ювелирной лавки, и робко положил его на стол.

Дмитрий опустил ноги на пол, посмотрел на камень и улыбнулся Козмо.

— Я не разбираюсь в бриллиантах, — сказал он. — Но у меня есть друг, который разбирается. У тебя есть еще?

— Да, — ответил Козмо. — Много. А еще кольца и серьги, все с прекрасными камнями.

Похоже, на Дмитрия это произвело впечатление.

— Ты растешь в моих глазах, — заметил он. — Больше не связываешься с наркоманами?

— У наркоманов не бывает бриллиантов, — ответил Козмо. — Думаю, если ты купишь все мои бриллианты, а потом продашь их, то сможешь получить неплохую прибыль.

— Возможно, мне стоит возобновить с тобой дела, Козмо, — заметил Дмитрий, улыбаясь. — Наверное, ты сейчас большой человек в Америке.

— Я хочу продать все камни за тридцать пять тысяч. Репортерша по телевизору сказала, что они стоят примерно двести — триста тысяч долларов.

— Вот дела! — сказал Дмитрий с усмешкой. — Так это был ты! Но тридцать пять тысяч долларов? За эти деньги ты должен принести очень хорошие камни.

— Ладно, брат, — сказал Козмо. — Я принесу очень хорошие камни.

— Мне потребуется месяц, чтобы наладить связи и собрать для тебя столько наличных, — сказал Дмитрий. — И убедиться, что полиция за это время тебя не арестовала.

— Очень печально это слышать, — спокойно произнес Козмо, но на лбу его выступил пот. — Мне нужны деньги сейчас.

Дмитрий пожал плечами:

— Ты можешь отнести свое сокровище кому-нибудь другому. Нет проблем.

Но у Козмо не было никого другого, и он знал, что Дмитрию это известно.

— Хорошо, — сказал он. — Я подожду. Позвони, когда найдешь деньги.

— Теперь, когда ты превращаешься в бизнесмена, — сказал Дмитрий, когда Козмо собрался уходить, — тебе нужно подбривать переносицу. Американцам нравится, когда у человека две брови, а не одна.

В тот вечер, когда Капитан Сильвер пел о двух выстрелах счастья, произошла еще одна перестрелка — на этот раз в Голливудском участке, — которая должна была стать причиной печали для двух участвовавших в ней полицейских.

Машина «6-А-65» ночной смены получила вызов по коду-3 и помчалась в сторону улицы в западной части Голливуда — района, из которого нечасто поступали такие вызовы. Половина машин третьей смены направилась туда же, услышав слова диспетчера о «вооруженном мужчине».

Получившая вызов машина, включив проблесковые маячки и сирену, примчалась на место происшествия на несколько секунд раньше остальных, но прежде чем офицеры «6-А-65» успели открыть дверцы автомобиля, рядом с визгом затормозили два экипажа третьей смены. Одну из машин третьей смены вела Мэг Такара. Ее напарник, Бенни Брюстер, выскочил с пушкой наготове, и тут же прибыл еще один экипаж ночной смены. Восемь копов — четыре с ружьями — приблизились к дому, из которого поступил вызов. Свет на крыльце был выключен, а сама улица была достаточно темной. Полицейские даже не успели принять решение, что делать дальше. Входная дверь дома распахнулась, и прибывшие на место преступления копы не поверили своим глазам.

На крыльцо вышел тридцативосьмилетний мужчина, впоследствии опознанный как хозяин дома Роланд Таркингтон. Позднее стало известно, что его отец был владельцем крупных коммерческих фирм в Голливуде, но потерял все в результате неудачных инвестиций, оставив единственному наследнику, Роланду, дом и деньги, достаточные лишь для нищенского существования. Роланд держал в одной руке какой-то документ, другую прятал за спину.

Освещаемый восьмью фонариками и прожектором, направленным на него с ближайшего патрульного автомобиля, Роланд не говорил ни слова, а только поднимал вверх лист бумаги, словно это был белый флаг капитуляции. Он с трудом спустился по ступеням крыльца и направился к копам.

Полицейских поразили размеры Роланда Таркингтона. На следующий день на вскрытии было установлено, что его рост составлял один метр семьдесят сантиметров. В отчете был указан и вес — двести сорок пять килограммов. Роланд Таркингтон отбрасывал на крыльцо огромную тень.

Бенни Брюстер закричал:

— Подними вторую руку!

Его поддержал нестройный хор голосов:

— Покажи нам другую руку!

— Обе руки вверх, черт тебя побери!

— Выйди на тротуар!

— Следи за той рукой! Следи за его чертовой рукой!

Стажер из ночной смены оставил своего наставника и прокрался по подъездной аллее метров на десять вперед. Тучный мужчина остановился, все еще размахивая белым листом бумаги. Стажер заглянул за спину Роланда Таркингтона и закричал:

— У него пистолет!

И тут, словно по команде режиссера, закончился очередной голливудский спектакль: Роланд Таркингтон показал, что прятал за спиной, неожиданно нацелив девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет на ближайшего полицейского.