— Джаггер! — Голос Элвин был тверд и решителен. — Вы наняты. Узнайте у этого грязного борова, сколько работников обедают и ужинают в лагерной столовой. Иначе я пришибу его ровно через пять минут беседы, так ничего и не узнав!

Джаггер немного поколебался, затем кивнул:

— О'кей, босс!

Элвин поставила машину так, что номер другого штата не был виден повару, и теперь ждала, когда Джаггер заберет свои пожитки и направится к бараку.

Повар, увидев бродягу с вещами, равнодушно отвернулся. Как только Джаггер загородил своей спиной дверной проем, Элвин выскользнула из машины и поспешила к походной кухне. Она оказалась еще более ужасной, чем девушка себе представляла: грязные тарелки, чашки с прилипшим ко дну сахаром, вилки с остатками еды на зубцах… Элвин подошла к огромным плитам и обнаружила их покрытыми слоем пригоревшей пищи, а в больших железных котлах, стоявших на них, оказалась жидкая похлебка из бобов с тонкими ломтиками солонины. В кастрюле была картошка, рыхлая снаружи и твердая внутри. В духовке стояли забытые пироги, скорее засохшие, чем пропеченные. В общем, мисс Кавальер содрогнулась бы, услышь она, какие слова знает ее воспитанница.

Девушка все еще кипела от ярости, когда вошел Джаггер.

— Повар сказал, если я голоден, то могу обслужить себя сам… Ого!

— А вы голодны? — прищурилась Элвин.

— Не настолько, — потрясенно ответил Джаггер. — Вот что имели в виду парни. Солдаты идут вперед на своих желудках, говорят, ну а лесорубы — на своих…

— Так что нечего удивляться, что производительность труда падает, да? — закончила за него Элвин. — Значит, с этого момента она будет повышаться. Не могу придумать лучшего предлога, чтобы выгнать этого повара. Джаггер, мне нужны дрова, чтобы разжечь печи. Потом я подгоню машину, а вы перенесете сюда припасы.

Джаггер со вздохом предупредил:

— Только мне нужно будет поприсутствовать здесь, когда вы столкнетесь с этим поваром, мэм. Он не слишком приятный человек.

— Я тоже, — фыркнула Элвин. — Когда придут лесорубы?

— Через пару часов.

Джаггер колол дрова, когда услышал вопли, и с топором в руке бросился бегом по высоким ступенькам походной кухни. Но его помощи не потребовалось. Элвин стояла, сжимая в руке здоровенный нож, глаза ее метали молнии.

— Кухня! — бушевала она. — И ты еще называешь эту мерзостную дыру местом, где готовится пища?!

— Это моя территория! — ревел жирный повар. — И никакие сопливые коротышки не смеют указывать мне, как здесь управляться!

— О нет, она не твоя! Уже полчаса, как не твоя! С тех самых пор, как я поскользнулась здесь на картофельной кожуре!

— Я подам в суд! Обращусь в департамент труда! Никто не смеет привести новую кухарку, не предупредив меня заранее! И это мои ножи!

Повар ринулся к ней… и зря. Даже не притронувшись к нему, Элвин увидела, как толстяк растянулся у ее ног.

— Поскользнулся! — радостно констатировал Джаггер. — Слушай, приятель, — он наклонился к повару, — это не новая кухарка, а новый босс. Это мисс Феболд.

— Чего?!

Джаггер захихикал:

— Хочешь, помогу тебе подняться? Может, желаешь чего-нибудь съесть, прежде чем уберешься отсюда? Нет? Ладно, не могу сказать, что порицаю тебя за это.

Толстяк неловко встал на колени, выпрямился и злобно уставился на Элвин:

— Ты не заставишь меня убраться отсюда! Я не из тех, кто легко сдается!

— Мне это безразлично! — отрезала Элвин. — Вон отсюда, и побыстрее!

У него была древняя машина, но уезжать повар не торопился. Элвин, направляясь в барак, увидела, как он окольными путями пробежал к кухне, скрылся за домиком и появился оттуда с грудой коробок в руках. Но прежде чем толстяк опустил все это в багажник своей развалюхи, девушка оказалась рядом с ним.

— Положи это в мою машину! — приказала она. — А потом отправимся с тобой в магазин, и я проверю, на чей счет все это записано!

Мгновение повар колебался, потом бросил коробки на землю и с трудом втиснулся за руль своей развалюхи.

— Халявщица! — бросил он через плечо.

Джаггер, державший повара в поле зрения, отнес коробки с консервированными деликатесами назад в потайную кладовку, где нашел еще много чего интересного.

Огонь вовсю полыхал в плитах, когда Джаггер вошел спросить, где Элвин будет спать. Элвин не знала. Она уже видела закуток отца, на скорую руку обитый досками и отделенный тонкой перегородкой от общей спальни в бараке. Там стояли походная кровать, стол, стул, сейф и сундук. Совсем не подходящее место для одинокой девушки.

— Тут есть сарайчик, который я готов привести для вас в порядок, — сообщил Джаггер. — А пока можете расположиться на кухне.

Он тут же начал укреплять заднюю дверь, пообещав, что будет спать снаружи у главной двери, которую нельзя забить гвоздями и закрыть на крюк, а Элвин с неохотой принялась за работу, мысленно вознося благодарность за то, что в «Вайлдвуде» ее все же заставили научиться готовить. В фасолевую похлебку она добавила ломтики бекона, сунула свиные ребрышки в духовку, потом взялась за пироги. Вскоре они, подрумяненные, были вытащены из плиты и поставлены студиться. После этого девушка обжарила свинину до хрустящей корочки, сделала на образовавшемся жире соус и потушила в нем недоваренную картошку. А затем стала ждать лесорубов.

Наконец зашумели моторы, зазвучали мужские голоса. Подойдя к двери с крышкой от кастрюли и оловянной кружкой, Элвин выбила призыв на ужин, но первый человек появился еще не скоро. Он, очевидно главный, подошел к лестнице и остановился. Волосы его были мокрыми после умывания, капли еще стекали на чистую рубашку. За спиной бригадира столпились остальные.

— Мы пришли сказать вам, мэм, что не намерены работать ни на каких женщин-боссов, — заявил бригадир, неприветливо глядя на Элвин.

Уставшая после долгой дороги по пересеченной местности, напуганная переменами, которые она увидела в своем отце, и обеспокоенная состоянием лагеря, Элвин столкнулась с еще одной кризисной ситуацией. Уход бригады рабочих означал упущенное время: неизвестно, сколько дней у нее займет поиск замены. А в ту пору время являлось драгоценным товаром — неотвратимо приближалась зима. И не только это тревожило девушку. Молва распространяется быстро, и квалифицированные лесорубы едва ли станут наниматься туда, откуда ушли другие, не пожелавшие работать на «леди-босса».

Элвин посмотрела на бригадира, затем на его подчиненных.

— Примерно этого я и ожидала. Должно быть, боитесь за свою репутацию мужчин, если считаете, что работа на меня может ее разрушить.

— Кто говорит что-то о репутации? — расшумелся один.

— Я говорю. Никто, кроме горстки трусов, не станет уходить с лесозаготовок осенью. Вы как бегущие с корабля крысы. Ладно, идите, еда на столе. Пока вы будете ужинать, я выпишу вам счета за отработанные часы.

— Я сам рассчитываю часы, — заявил бригадир.

— И вы думаете, я поверю на слово кому-то, кто так себя ведет?

Она промчалась мимо них как молния и направилась в закуток своего отца. Ее место занял Джаггер.

— Еда горячая, парни. Можете набить животы, прежде чем уйдете. Только понюхайте, как все это пахнет, сразу аппетит разгорится.

Они были голодны — натрудились за день — и, робко оглядываясь, не видит ли Элвин, поднялись в столовую. Джаггер подал кушанья на стол. Несколько минут слышался только звон вилок, стучавших по тарелкам, затем один из мужчин поднял голову:

— Эй, парень, ты теперь новый повар?

Джаггер чуть не выронил из рук кофейник.

— Нет, я только помогаю маленькой леди. Она готовила. Приехала сюда измученная, увидела, чем этот боров вас кормит, выгнала его взашей и сумела сделать из бурды настоящую еду. Кроме того, скажу вам, я не стыжусь работать на девушку, которая явилась сюда помогать своему отцу. Да она любого мужика за пояс заткнет! Хотите послушать историю о поваре, который кормил вас отравой, а сам жирел на ворованных деликатесах?