- Позвольте познакомить вас, господин, с королевским сыном Альдином и его матерью, Альдой ваной Хорстен, - церемонно произнесла Олтана. - Я тебе о них рассказывала, нас вместе продавали в Макебалах, только она сперва на Гевин попала.

  - Ну что ж, Альда Хорстеновна, - шутливо произнес Моррест. Недовольство испарилось, а эти двое оказались довольно-таки милыми. - Позвольте поцеловать вашу ручку. Искренне ваш Моррест Вейфелевич.

  "Знали бы вы, о чем сейчас думает король Амори..."

  Он и правда поцеловал руку - заставив женщину покраснеть. Олтана укоризненно поджала губы: мол, этот северный дикарь вообще ничего не знает. Ну кто так обращается с вольноотпущенницей, всего на ступеньку выше ее самой? Амори бы не одобрил, совсем даже не одобрил.

  - Значит, господа, у нас тут веселье. Так. А повод?

  - А какой повод нужен для веселья? - улыбнулся Альдин. - Подруге мамы повезло, что еще нужно?

  - Простите, повезло с чем? - Коварное у Амори винцо, шибануло в голову не сразу. Когда пьешь, алкоголя почти не чувствуешь, а некоторое время спустя обнаруживаешь, что подгибаются ноги, заплетается язык, мысли цепляются друг за друга и ползут липкой, пропитанной вином паклей.

  - Что нужно женщине для счастья? - вопросом ответила Олтана. - Чтобы рядом был мужчина, чтобы он был внимательным, ласковым и не пил.

  - Не пил, хе-хе, - усмехнулся Моррест. - Да я, может, сюда благодаря водке попал! - А ведь и правда: выпил, пошел проветриться на палубу, и тут налетел этот гнусный туман. Эх, доведется ли еще опрокинуть хоть стопочку родной водки?

  - А что такое водка? - тут же поинтересовался Альдин. - Это типа алкского красного?

  - Ага, - пояснил Моррест. - Только прозрачное и гораздо крепче. У нас в Кетадринии из картошки гонят.

  На самом-то деле Моррест вовсе не был уверен, что здесь уже открыли секрет перегонки, тем более наверняка еще не изобрели самую важную для человека технику - самогонный аппарат. Может, и правда сделать его Амори - и прославиться на века? Ага, а где змеевик взять? Ирлиф и все его Темные, что за дурь в голову полезла. С алкским красным надо поосторожнее.

  - А скажите, - уточнил Моррест. До сих пор о религии он особо не задумывался, но надо посещать храмы, молиться, соблюдать какие-то обычаи. Тут не Земля начала двадцать первого века, и инквизиция своя есть - как их, Воины Правды, что ли? Один черт... - Где здесь ближайший храм Кетадра?

  - К сожалению, в Алкрифе такого нет, господин советник, - отозвался Альдин. - Но с имперских времен остался храм Справедливого Стиглона, Отца Богов. Если помолиться Ему, это можно считать молитвой и остальным Богам.

  - Ты своему отцу это скажи, - не удержался Моррест. Вообще-то мысль: если он будет расспрашивать про храм Кетадра, это может показаться подозрительным, но мало ли что чужеземец не знает о вере Империи? - Нет, сам я не против, но я всегда молился только в храме Кетадра, и не знаю, какие тут обычаи.

  - Разве ты не расспросил Олтану? - удивился Альдин. - Она-то сколенка, а я, считай, алк...

  "И правда! - мысленно отругал себя Моррест. - Лопух!"

  Но Олтана только улыбнулась и произнесла:

  - Конечно, расскажу. Что угодно узнать господину?

  - Сначала расскажи, как быть в храме, потому что у нас многое по-другому. Хотелось бы не наделать глупостей...

  - Долго рассказывать, - вздохнула Олтана. - Не знаю даже, с чего начать. Подходя к храму, завидев его на улице, ты должен снять головной убор.

  - Ну, это как у нас, - усмехнулся Моррест, впрочем, имея в виду не кетадринские храмы, а православные церкви. - А какой-нибудь знак есть?

  - Да, - произнесла Олтана. - Как бы рисуешь рукой в воздухе жезл Справедливого Стиглона, вот так, - она изобразила какую-то странную закорючку, действительно, напоминавшую загнутый на конце спиралью жезл или посох. - Одновременно поклонись - это будет значить, что ты готов воспринять Его слова и признаешь справедливость небесного суда. Затем заходишь, становишься там, где толпа, а самое главное, вначале покупаешь жертву - тут каждое сословие должно принести свое, от нас, рабынь, требуется капелька крови или слюны, а тебе надо купить и принести на алтарь перо и чернила. Или разведенную сажу, у нас и ей пишут.

  - Дорого?

  - Пять золотых, - отозвалась Олтана, - меня Эленбейн посылал.

  - Так, хорошо, купил я жертву. Потом?

  - Несешь ее в храм, ставишь там, где все ставят, и перо или часть чернил получаешь назад. Они освящены богом, а значит, принесут тебе удачу. Можно дополнительно пожертвовать серебряную медальку с молитвой - там, у храма продаются, - вам ее вернут, и она станет вашим талисманом. Потом, когда отдашь жертву жрецу, становишься на колени и читаешь молитву. Повторяй за всеми, если не знаешь. Дальше будет церемония выноса бога к людям - там ты просто стоишь и смотришь. Если Справедливый сочтет тебя достойным, он пошлет тебе удачу. Когда все пойдут - пойдешь и ты. Делай, что все, думай с почтением к Небесному судье - и Ему этого хватит.

  Моррест впервые выходил из дворца в город и немного опасался, выпустят ли его наружу. Но стражники, видимо, были давным-давно проинструктированы на его счет - гвардейцы лишь вынесли из ножен мечи и трижды слитно ударили в щиты. Видимо, здесь так отдавали честь. И потянулась унылая по зимнему времени аллея, обсаженная голыми, мокрыми кленами и каштанами. Ветер свистел в голых ветвях, в зубцах стен, по которым неспешно прохаживались часовые с луками, мечами и копьями. Форменные плащи потемнели от влаги, но военные не подавали никаких признаков уныния. Лучше мокнуть на этой стене, где король может оценить твое усердие, чем в Верхнем Сколене. Где из-за каждого куста может прилететь смерть.

  Во внешних воротах Морреста тоже не остановили - только заставили сказать цель пути. Зато когда он сказал про храм, подробно объяснили, как пройти. Может быть, их и не порадовал выбор Морреста - поклонение Стиглону тут воспринималось через призму политики. Но ничего не сказали, только посоветовали не связываться со сколенцами - вдруг нападут.

  "Оказывается, и тут есть сколенцы, - отметил Моррест. - Только вот непохоже, что они довольны жизнью. Ну что ж, Амори объяснил, в чем корень их бед. А я почему-то иду молиться их богу..."

  Впервые после прибытия Моррест выбрался в город. Алкриф был невелик, по земным меркам поселок городского типа. Сколько тут людей? Наверное, не более десяти тысяч. И еще тысяч двадцать - на остальном острове. Обрамляющие Алкриф скалы как исполинской стеной закрывали внутренние долины от холодных ветров, а море давало достаточно дождевых туч. Уже в начале весны, когда во внутренних областях Сэрхирга еще лежит снег и свирепствуют морозы, тут уже можно сеять пшеницу и собирать по два урожая в год. Месяцев тут, кстати, тоже двенадцать, или по двадцать девять, или по тридцать дней. Еще на галере Моррест сообразил, что их и называть можно по-земному, так стало куда проще. Сейчас как раз заканчивался февраль, а в начале марта, когда с южных морей подуют теплые ветра и покажется солнце, уже можно будет сеять пшеницу. Тогда к июлю поспеет первый урожай, и если тут же снова посеять, можно собрать второй урожай к концу ноября. Это тебе не российские четыре месяца, за которые и один урожай вызревает с трудом. Еще тут не бывает засух и наводнений, даже ночные заморозки в январе случаются не каждый год, а чтобы снег пролежал хоть месяц - такого не упомнят даже старики. Ну, конечно, кроме времен Великой Ночи, когда промерзло даже море.

  Неудивительно, что еще при Империи Алкриф считался раем земным, а после того, как Сколен опустошили Великая Ночь, "люди в шкурах" и Амори, и подавно. А ведь Амори еще и хватило ума не разорять островитян налогами, переложив все тяготы на сколенцев! Неудивительно, что коренные жители Алкрифа Амори боготворили. Сколенцы, попадавшие сюда только в качестве рабов и чернорабочих, тоже получали кусок с этого пирога - но, конечно, поменьше и поплоше, а потому хозяев острова ненавидели. Впрочем, никто ведь не сказал, что таджики-дворники так уж любят мусорящих москвичей, корыстолюбивых ментов и отмороженных скинхэдов. И дай им в руки "калашниковы"...