Кэти распорядилась вынести завтрак на берег. Тем временем Филип осматривал дом, а Мира и Тед наслаждались купанием.

— Что там, за мысом? — поинтересовалась Мира, пока остальные гости собирались вокруг корзины для пикника.

— Песок, просто пляж, — поспешно ответила Кэти. — Деревня с другой стороны. Когда-то здесь потерпел кораблекрушение старый галеон. Там, в рифах, до сих пор можно разглядеть его резной нос.

— Мистер Уэддон часто рассказывает нам замечательные истории о сокровищах, затонувших в этих ужасных кораблекрушениях. Говорят, до сих пор что-то можно найти в прибрежных рифах, — вклинилась в разговор тетя Грейс. — Должно быть, мы нагоняем скуку на такого сведущего и начитанного человека. Милые мои, я уверена, вам бы он показался просто обворожительным, если бы вы узнали его поближе.

Упоминание о Ниле Уэддоне мгновенно изменило атмосферу спокойствия и доброжелательности. Филип нахмурился, Мира и Тед обменялись многозначительными взглядами. Повисшее молчание прервала Мира:

— Мы бы хотели поехать в деревню после завтрака. Мы возьмем Банти с собой.

— Но я уже пообещала, что мы вместе пойдем собирать ракушки, — возразила Кэти.

— О, какая ерунда! Я уверена, вам с Филипом нужно столько сказать друг другу! Совсем не нужно, чтобы девочка болталась у вас под ногами.

Кэти выразительно посмотрела на нее и преувеличенно громко произнесла:

— Хорошо, только старайтесь не задерживаться. Возвращайтесь поскорее. Я нашла рядом с домом старую лодку. Думаю, нам стоит вместе поехать кататься.

Они с Филипом весь день пытались привести лодку в порядок. Тетушка Грейс изо всех сил старалась им не мешать. Она притворилась спящей, надеясь, что тогда молодые люди перестанут ее замечать. Когда все, наконец, вернулись и отправились на послеобеденную сиесту, Кэти занялась хозяйством: не следовало пренебрегать повседневными делами, несмотря на приезд гостей. Во второй половине дня они плавали на лодке, купались и играли с Мистером Панчем. Вечер снова провели в дружеской болтовне, играя в бридж на веранде и потягивая приготовленные Мануэлем коктейли.

Выходные прошли точно как первый день приезда гостей. Все только и делали, что пытались оставить Филипа и Кэти наедине. Тед и Мира все время уезжали в деревню, тетушка Грейс забирала Банти к себе в комнату и целыми днями играла с ней или показывала старинные украшения, долгие годы хранившиеся в шкатулках и комодах по всему дому. Она рассказывала девочке истории о дядюшке Джордже и его приключениях, о том, как Кэти была маленькой… Но сама в это время думала об уже повзрослевшей Кэти, пытаясь угадать, какой ответ она даст Филипу Джеферсу, перед тем как тот уедет в город. Тетушка Грейс ни на секунду не сомневалась, что молодой человек сходит с ума от любви к ее девочке.

Кэти поняла, что восхитительная легкость, с какой она общалась с Филипом в городе, когда они только познакомились, исчезла. Филип вовсе не разделял се восторженного отношения к «Мэриет», поэтому Кэти не могла говорить с ним на темы, которые сейчас ее на самом деле волновали. Она в свою очередь не одобряла его планов насчет дочери. Кэти старалась слушать Филипа и проникнуться его идеями, но каждый раз, соглашаясь с ним, чувствовала острый и неприятный укол совести. Когда они оба замолкали, повисала тишина, полная напряженного поиска слов. А когда общались, большую часть времени Кэти прислушивалась, надеясь уловить звук приближающихся шагов Нила. Ее очень задело то, что он демонстративно отказался навещать ее, пока гости не уедут. Филип по-прежнему злился, стоило при нем упомянуть имя Нила. И Кэти приходилось сдерживать себя, чтобы не заговорить о нем, потому что все ее мысли были только о Ниле Уэддоне.

Зато тетя Грейс не утруждала себя тактичностью. Она много говорила об их планах по дальнейшему восстановлению имения, так что неудивительно, что имя Нила почти не сходило с ее уст. Утром в день перед отъездом гостей она начала рассказывать о том, как Нил уничтожил ужасное осиное гнездо у них на веранде. Затем перешла к описанию их совместной «антимоскитной кампании»:

— Кэти залила керосином все лужицы, где они могут отложить личинки. А еще каждый день слуги обрызгивают весь дом каким-то раствором, который достал для нас мистер Уэддон. Он говорит, что построить на Карибах дом с водопроводным желобом, в котором собирается дождевая вода, — настоящее преступление. Нил хочет снять его и немного перестроить крышу. И еще у меня такое чувство, что он не успокоится, пока мы не согласимся спилить махагони на крыше. Мистер Уэддон говорит, что оно уже давно сгнило и может обрушиться на дом при первом же шторме. Кто знает, что тогда с нами будет?..

Повисло неловкое молчание. Все пребывали в замешательстве. Наконец Филип преувеличенно спокойным тоном произнес:

— Я полагаю, Уэддон виноват в том, что вы спилили все прекрасные деревья и теперь ваш сад утыкан уродливыми пнями?

— Эти пни скоро будут выкорчеваны, — быстро возразила Кэти.

— Кэти не хотела, чтобы деревья срубили. Но мистер Уэддон прав. Растительность действительно привлекает насекомых и загораживает большую часть света, — объяснила тетя Грейс.

— И конечно, начать дорогостоящий ремонт этой полуразвалившейся избы, которую Мануэль называет «заводом», вас тоже уговорил Нил Уэддон? Не проще отправлять сахарный тростник для переработки на какую-нибудь большую фабрику? Разумеется, если вы умудритесь вырастить на этой земле хоть какой-нибудь урожай… — не унимался Филип.

Голос Кэти задрожал от обиды и возмущения.

— Это все связано с проблемой транспортировки тростника. Мистер Уэддон переправляет его на повозках, запряженных мулами. Но если мы восстановим завод, это будет гораздо выгоднее… Топливом для котельной могут стать отходы от переработки тростника. То есть на это не уйдет много денег. Да и жители ближних деревень смогут получить работу на нашей небольшой фабрике. — Она слегка подалась вперед, ее голос звенел, а глаза сияли. — Если бы мы открыли еще какое-то производство, чтобы обеспечить их работой на время, когда они не будут заняты на Сахарных плантациях! Они столько лет жили на краю бедности, без всякой надежды на будущее! Это заставляет мое сердце обливаться кровью. Если бы вы только видели их детей… — Ее голос дрогнул.

— Но, дорогая, помнишь, мистер Уэддон предлагал нам подумать о продаже рыбы? Ведь это могло бы решить эту проблему, не так ли? — попыталась успокоить ее тетушка Грейс. — Я не отличаюсь особым умом и не всегда могу уследить за полетом его мысли, но я очень люблю слушать его. И когда обдумываю то, что он сказал, у меня возникает приятное и обнадеживающее чувство, что он дает нам очень дельные советы.

Филип не выдержал:

— Вы тут что, играете в игру «мы делаем все, что нам велит великий мистер О'Греди»?

Тетя Грейс мягко поправила его:

— Его фамилия Уэддон. Нил Уэддон.

Кэти прикусила губу. Однако Филип как ни в чем не бывало продолжал тоном человека, который давно пытается объяснить что-то очень очевидное. В его голосе звучали раздражение, усталость и уверенность в собственной правоте.

— Послушайте, этот тип делает все лишь из эгоистических побуждений. Проще говоря, он пытается заставить вашу тетушку вложить огромную сумму денег в производство сахара, хотя наверняка знает, что в наше время это одна из самых убыточных отраслей.

— Вы шутите! — Кэти явно была шокирована.

— Шутить с деньгами не входит в мои привычки, — резко ответил Филип. — Это правда, что когда-то люди сколачивали огромные состояния благодаря сахарным плантациям. Возьмите тот же Тринидад. Но в наше время все изменилось. Пошлите запрос вашему брокеру в Лондоне о том, сколько стоят акции сахароперерабатывающих компаний. Может быть, хоть это заставит вас взглянуть на реальность без розовых очков.

— Я не понимаю, — недоуменно произнесла Кэти. — Ведь сахар — один из основных продуктов. Люди всегда нуждаются в нем, и чем дальше, тем больше. Помилуйте, ведь сахар используется почти для всего. Конфеты, напитки, мороженное… Люди во всем мире едят сахар тоннами.