Джо выдавил из себя беспечную улыбку и наигранно щелкнул пальцем по одной из ее сережек.

— Мне тоже не хочется расставаться с тобой, Нэнси. Но, честно говоря, удовольствие иметь тебя под боком в постели не стоит тех хлопот, которые при этом возникают. Ты ничем не рискуешь, а мне надо спасать собственную шкуру. Потому нам надо сделать адью.

Нэнси оцепенела, пораженная его словами до глубины души.

Отчего он говорит с ней таким тоном, словно она придорожная шлюха? Куда же девался тот человек, которого она ласкала и называла милым? Нет, не этого Джозефа Уоткинса она полюбила за несколько роковых дней! Неужели только сейчас он раскрыл свое подлинное нутро, размышляла она. Так же в точности он насмешливо остерегал ее, когда они покидали мотель. Так же он щелкнул тогда пальцами по сережке, раскачав их. Дура она, безмозглая клуша!

Хотя это она так разукрасила их отношения, Джо всегда был с ней честен. С самого начала совершенно недвусмысленно заявлял, чего именно он добивается от нее. Как можно обвинять его за то, что он взял охотно предложенное? Он ведь предупреждал, что не станет связывать себя никакими узами. Она сама виновата, что ее охмурили как неопытную девчонку…

Нэнси вскочила с постели. Смущенная. Уязвленная. Сгребла свою одежду, собираясь одеться и убежать. Убежать в слезах и в горе, когда слова любви еще не остыли у нее на губах? Нет, она не могла так поступить. Она любила его. И не перестала любить. И никогда не перестанет.

Ведь она давно и определенно поняла, что значит для него больше, чем сообщница в побеге. Но даже если это было все, чего он хотел от нее, ее чувство требовало неопровержимой ясности.

Нэнси завернулась в одеяло и, заставляя себя держать высоко поднятой голову, встала и пошла — нет, не бегом! — в крохотную ванную.

Когда она закрылась в ванной, Джо снова рухнул на пол и закрыл лицо руками. Даже дожив до ста лет, он никогда не забудет укоризненный взгляд, с которым она выслушала его лживые слова. С садистской яростью он начал осыпать себя всеми ругательствами, которым научился в тюрьме.

Джо в душе надеялся, что она оденется и покинет его. Но она, не торопясь уходить, соорудила для обоих скромный завтрак из остатков съестных припасов.

Что за невероятная женщина, думал он. Она только что предложила ему все, что могла, — самое себя. А он ответил грубой, циничной ложью. Но Нэнси вела себя как ни в чем не бывало, как будто не получила от него оглушительную оплеуху. Он отлично знал, чего стоит такое самообладание. И это еще раз убедило его, что он поступил правильно, разговаривая с ней столь холодно и бездушно. Иначе бы она от него не отцепилась до конца света. Но ведь он ничего особенного не сделал, чтобы подвигнуть ее на такую невероятную верность! То, что ему придется отказаться от женщины, о которой он исступленно мечтал, станет еще одним испытанием в суровой борьбе за существование, в которую превратилась его жизнь.

— Я собираюсь еще раз заглянуть к своим, — сказал он ей. — Мне необходимо переодеться. Я не могу бесконечно носить эти тесные джинсы. Если хочешь, составь мне компанию…

Нэнси не стала напоминать Джо о том, какая опасность его ждет. Он понимал это не хуже нее.

— Кроме того, — продолжил он, — надо закончить неприятный разговор с Кеннетом и Рикки Ли. Я не успокоюсь, пока все окончательно не выясню. Каждый из них, конечно, будет все отрицать. Но я не могу уйти, не плюнув кому-то из них в лицо.

На этот раз путешествие в Догвуд Хилл завершилось без помех. Мери они застали за кухонным столом с чашечкой кофе в руках. Но Нэнси подумалось, что сестра Джо нарочно дожидалась его появления. При виде брата она порывисто вскочила.

— Я знала, что ты вернешься, Джо. Но тебе нельзя долго оставаться. Полиция все еще здесь.

Она шагнула навстречу брату, словно намереваясь заключить его в объятия, но остановилась на полпути и опустила голову.

— Это из-за меня тебя вчера чуть не сцапали. Напрасно я уговаривала вас остаться.

Джо ласково обнял ее за плечи.

— Ты тут ни при чем, солнышко. И сейчас мы быстро смоемся. Нам нужны продукты. Можешь собрать нам коробку или мешок? Что-нибудь попроще — пакеты с супом, крекеры, чайные пакетики… ну, в этом роде. На два-три дня.

Мери кивнула и направилась в кладовку. Но по дороге остановилась и нерешительно оглянулась на брата.

— Джо… я не думаю, что это Рикки Ли вас вчера выдал. По крайней мере… — она прикусила губу, — по крайней мере он поклялся, что не делал этого.

Вот уж кому не позавидуешь, решила Нэнси. Бедная женщина, очевидно, еще меньше доверяла своему мужу, чем она сама теперь ее брату.

Джо остановил сестру снова.

— Какие-нибудь мои вещи еще остались в этом доме?

— Конечно, Джо. Все в целости и сохранности.

— Пойду посмотрю, что можно прихватить с собой.

Нэнси зашла в кладовую вместе с Мери, и они начали складывать припасы в картонную коробку.

Мери крутила в руках банку растворимого кофе и задумчиво смотрела на гостью.

— Вы любите моего брата, не правда ли?

Она не так наивна, какой кажется, подумала Нэнси, добавляя к поклаже пару банок лососины.

— Да, — ответила она. Какой смысл было отрицать?

— Я рада. Джо так нужно на кого-то опереться после всего этого ужаса последних нескольких лет.

Брат, похоже, не разделяет точку зрения сестры, с горечью подумала Нэнси.

Джо вернулся в броском хлопковом свитере крупной вязки голубых тонов, серых слаксах и черных туристских ботинках. Гораздо лучший вид для человека, старающегося выглядеть простым обывателем. Он успел побриться, и это смягчило его черты. Но Нэнси с сожалением отметила, что в прежней одежде он ей нравился больше. С собой он нес небольшой саквояж.

Внезапно они услышали чьи-то шаги на лестнице и гневный голос Кеннета.

— Ты утверждаешь, что это я убил отца, не так ли? — закричал он с порога, адресуясь к Джо. — Ты обвиняешь меня в его гибели!

Мери в испуге встала между братьями.

— О чем ты говоришь, Кеннет? Кто кого обвиняет? Что случилось, Рикки? — спросила она вошедшего следом за братом мужа.

Никто не обратил на ее вопросы никакого внимания.

— Нет, я не обвиняю тебя, — сказал Джо, ставя на пол саквояж. — Я только полагаю, что ты мог это сделать. Ни тебя, ни Рикки Ли во время убийства никто не видел. Вас не было, когда началась игра, Кеннет. Ответь мне, где ты был?

— Где угодно, только не на месте убийства!

Нэнси заметила, что Джо тоже перехватил взгляд Кеннета, брошенный тем на свою жену. Шарон опустила глаза и начала поигрывать золотыми застежками модного платья.

— Ты что-то знаешь, Шарон! — вскинулся Джо. — А ну, выкладывай.

Нэнси даже понравилось, как Кеннет решительно выступил на защиту жены.

— Оставь ее в покое, Джо! Я тебе сам все расскажу. Как раз после этой стычки между тобой и папой я был вместе с Шарон. Мы… ну… мы…

— Можешь не объяснять, брат. Мне все ясно. У тебя было романтическое свидание с моей невестой.

— Тогда в наших с тобой отношениях уже возникли проблемы, Джо, — вмешалась в разговор Шарон. — И мы с Кеннетом решили все тебе рассказать…

— Меня мало беспокоит, чем вы тогда с Кеннетом занимались, Шарон. Мне важно понять, кто мог убить отца во время пикника. Это был не я! Хотя, кажется, никто из вас в это не верит.

— Что ты, мы тебе верим, Джо! — поспешно откликнулась Мери, но больше никто ее не поддержал. Нэнси чувствовала, как в ней разгорается пламя гнева. Разве это возможно — чтобы самые близкие люди не сплотились вокруг родственника, попавшего в беду? Но она понимала, что Джо вряд ли поблагодарит ее за выступление в его защиту, поэтому предпочла придержать язык за зубами.

— Мы с Шарон были вместе не более получаса, — продолжал Кеннет.

— Но мы пошли с тобой врозь обратно с пикника, Кеннет, — напомнила Шарон. — Мы не хотели, чтобы нас кто-нибудь видел вместе.

Виноватое выражение ее лица показывало, что она с опозданием сообразила — лучше было промолчать. Эта реплика не укрепляла позиций ее мужа.