— Почему у тебя круги под глазами? Ты плохо себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке.

— Тогда откуда взялись эти круги?

— Сегодня пасмурно, и каждый из нас выглядит ужасно, — Кетлин улыбнулась. — Кроме тебя, конечно. Ты всегда выглядишь прекрасно.

— И ты… обычно. А сейчас лишь пытаешься подлизаться ко мне.

Девушка вздохнула.

— Я же объясняю тебе, что все это из-за дождя.

— Я не верю ни одному твоему слову. Если ты не будешь заботиться о себе, юная леди, мне придется ухаживать за двумя больными.

— Да, тебе бы этого очень хотелось. Самая большая печаль твоей жизни то, что не хватает людей, которых бы ты могла опекать.

Лицо Рамоны приняло задумчивое выражение.

— Я всегда считала, что Джулия должна была выйти замуж и подарить тебе братьев и сестер. Для нее это было бы самое лучшее.

— Я согласна с тобой, — вполне искренне проговорила Кетлин, но она была не в настроении выслушивать заново то, что уже много раз обсуждалось, поэтому постаралась сменить тему. — Как там Нико? Я не видела его сегодня.

Их неожиданная встреча на террасе и то, что произошло там, навели Кетлин на мысль, что Нико из тех мужчин, которые сбегают, если свидание становится слишком интимным или страстным. Как иначе можно объяснить причину его сдержанности? Она начинала осознавать, что Нико, со всеми его тайнами и страстными влечениями, становится опасен для нее.

А больше всего Кетлин боялась признаться себе, что, несмотря ни на что, уже полюбила его. Наследственная гордость Девереллов не позволяла ей сделать это. Еще никогда в своей жизни она не бегала за мужчиной и не видела причины, почему Нико Дифренца должен удостоиться такой чести.

Но мысли о нем не покидали Кетлин. Она ничего не могла с этим поделать, ее тянуло к нему.

— Нико становится лучше с каждым днем, — ответила Рамона. — Кстати, ты не знаешь, какую он перенес операцию?

— Нет, — Кетлин грустно улыбнулась. — Мне кажется, это не операция, а что-то другое. Но меня удивляет, что ты не спросила его самого об этом.

— Вообще-то спросила. Нико рассказал мне о своем состоянии, но ответа на свой вопрос я так и не получила.

— Ничего удивительного. Как и все мужчины, он не любит говорить о своих болячках. В любом случае, что бы там с ним ни было, о нем позаботятся.

— В этом уж будь уверена.

Кетлин посмотрела на часы.

— Мне пора. Скоро приедет Конрад Гилберт, а я хотела бы еще подняться на чердак. Если мне не изменяет память, там есть мягкие стулья, которые я думаю поставить в комнатах в северо-западном крыле.

Нико стоял на чердаке, потирая рукой шею. Он находился здесь уже два часа, а обыскал лишь два сундука. «За столько лет семейство Девереллов могло бы навести порядок», — думал Нико. Очевидно, их больше интересовало будущее, чем прошлое. Восхитительно, но только не для него.

Он с удивлением услышал шаги по лестнице, ведущей на чердак, и быстро, но осторожно прикрыл крышку сундука, в котором рылся. Когда Кетлин поднялась наверх, Нико уже как ни в чем не бывало стоял у окна.

— Нико? Не думала вас здесь встретить.

«Черт возьми! Я тоже этого не ожидал», — подумал он, осторожно поднимая глаза. На ней был салатовый топ с перекрещивающимися на спине лямками, украшенный на груди кружевом. Бледно-голубые джинсовые шорты хорошо подчеркивали талию и полностью открывали красивые ноги. Прекрасный наряд, чтобы испачкаться, роясь на чердаке! Прекрасный наряд, чтобы свести его с ума! Но по лицу Нико нельзя было прочитать все эти мысли. Оно было наивно, как у маленького мальчика, пойманного во время безобидной шалости.

— Идет дождь, — произнес он. — Мне всегда хочется забраться на чердак во время дождя.

Кетлин нервно улыбнулась, отметив, что ее чувства к нему не изменились, сердце по-прежнему учащенно забилось в груди. Она слегка удивилась этой встрече, но и очень обрадовалась.

— И как давно у вас появилось такое желание?

— О, я был еще ребенком. А разве вы не говорили, что любите копаться здесь?

— Да, и до сих пор, как видите, занимаюсь этим.

— Вы что-нибудь ищете?

— Стул. Он должен стоять где-то здесь, хотя я и не уверена.

Из-за того, что Кетлин поверила его объяснению, он почувствовал себя последним негодяем. Нико еще не мог уехать из Суонси, но где-то в глубине души почти мечтал, чтобы она выставила его отсюда.

— Может быть, я могу помочь вам в поисках?

— Если хотите. Это стул из грушевого дерева с резными ножками и подлокотниками и кремово-желтой обивкой.

— Вообще-то я не смотрел по сторонам, но он должен быть где-то здесь. Если вас устроит, мы поищем в разных местах.

— Хорошо, но это не к спеху, — неопределенно взмахнув рукой, она поинтересовалась. — А что вы делали? Я имею в виду, как долго вы уже здесь находитесь?

Нико пожал плечами.

— Да не очень. Из этого окна даже в дождь открывается такой чудесный вид.

Пробираясь среди коробок, сундуков и различной мебели, Кетлин наконец дошла до того места, где стоял Нико.

— Вы правы, — согласилась она, посмотрев в окно. — Я уже и забыла, что сверху все лучше видно.

Не в силах бороться с собой, Нико изучал чистые линии ее профиля, заметив длинные ресницы, чистую, блестящую даже без макияжа кожу. При дыхании губы девушки слегка подрагивали. Очаровательная, прекрасная, дразнящая… Так же, как и вчера, он пережил все те чувства, которые испытывал, держа ее в объятиях.

Все попытки Нико держать Кетлин на расстоянии были тщетны. Вчерашний вечер лишь подтвердил это. Он разоткровенничался с ней, рассказав о себе и своей прабабушке то, что было известно только членам его семьи. Немногим людям Нико мог поведать об этом. Ему хотелось сообщить ей еще больше, но он не имел на то права.

Нико целовал Кетлин и до боли желал большего, но это опять же было невозможно.

Девушка открыла задвижку окна и подергала раму. Окно не поддавалось.

— Заело? — Голос мужчины прозвучал хрипловато.

Она кивнула, не прекращая своих попыток.

— Его не открывали уже много лет.

— Давайте я попробую, — он толкнул окно, и оно распахнулось.

— Спасибо. Здесь нужно немного проветрить.

Кетлин повернулась и посмотрела на Нико. По его глазам ничего нельзя было прочитать, он был по-прежнему сдержан, и ее улыбка медленно погасла.

«Какой же ты на самом деле, и почему меня это так тревожит?» — безмолвно спрашивала его Кетлин. Она уже знала, что он никого даже близко не подпускает к себе. И если между ними суждено чему-нибудь произойти, то Нико сам сделает первый шаг.

От его близости по телу Кетлин пробежала легкая дрожь. Она высунула за окно руку и подставила ее прохладному дождю. А когда рука покрылась каплями, девушка протянула ее ко рту Нико. Он прижался губами к почти просвечивающейся коже и почувствовал биение пульса. Затем кончиком языка Нико слизал дождевые капли.

— Я не видел вас утром, — услышал он свой шепот.

«Черт возьми! — устало подумал Нико. — Это всего лишь попытка отвлечь ее». И слизывание капель с ее запястья было одним из способов достичь желаемого. Как же ему узнать, насколько восхитительна у нее плоть?

— Я была занята, — схитрила девушка.

— То же самое сказала Рамона, — он провел губами по нежной коже запястья и услышал ее вздох. О, Кетлин, почему ты оказалась так чертовски хороша?!

— Она сказала мне, что вам сегодня лучше.

Нико прижал ее руку к своему телу.

— Как только дождь прекратится, я хочу попробовать немного размяться.

— Вы не должны этого делать! Это может вам повредить! — протестующе возразила Кетлин.

— Я же сказал «немного», — темные глаза замерли на ее губах, он наклонился и поцеловал девушку в уголок рта. Большего позволить себе было нельзя. — Не беспокойтесь, — прошептал Нико, коснувшись дыханием ее губ. — Я сам об этом очень хорошо позабочусь.

Нико провел языком по губам девушки, а затем опять поцеловал в уголок рта. «Всё, хватит, — сказал он себе, — в конце концов, это всего лишь игра». Но ее дрожь передалась ему.