Нико хладнокровно выслушал ее решение.

— Вы очень добры ко мне.

Он отступил в сторону, пропуская Кетлин к массивным резным дверям из черного ореха, и последовал за ней в огромный холл с высоким потолком и величественной лестницей, ведущей на второй этаж. Подняв голову, Нико замер от восхищения, увидев огромный стеклянный витраж, высотою около двадцати футов, сверкавший зелеными, пурпурными, золотистыми и синими огнями. — Компания «Льюис Камфот Тиффани» задумала изобразить на окне голову и туловище павлина, — пояснила Кетлин. — Мраморная мозаика лестничной площадки и ступеньки — это его хвост.

Нико зачарованно смотрел на яркое оперение веерообразного павлиньего хвоста, который переливался в солнечном свете всеми цветами радуги, освещая ступеньки и пол холла.

— Эта лестница — произведение искусства, — тихо произнес он.

Кетлин кивнула, польщенная его словами.

— И весь дом тоже, — она взглянула на его бледное лицо. — Я забыла спросить о багаже. Может быть, вам что-нибудь нужно, чтобы переодеться?

— Да, конечно. Сумки в машине. Я достану их позже.

— Отлично, — девушка с беспокойством посмотрела на Нико, он очень плохо выглядел. — Думаю, нам лучше подняться на лифте.

Его губы сжались.

— У меня хватит сил, чтобы подняться по лестнице.

Не говоря больше ни слова, Кетлин взяла Нико за руку и повела к одному из позолоченных лифтов, скрытых за лестницей. На третьем этаже они вышли в широкий холл. «Если мне позволили остаться в доме всего на несколько часов, то нельзя терять ни минуты», — думал Нико, стараясь запомнить расположение комнат. Но все двери, выходящие в холл, были закрыты, и это затрудняло его задачу.

— Ваша комната тоже на этом этаже?

— Да, почти рядом с вами, а у Рамоны — в конце холла. По традиции на третьем этаже проживали члены нашей семьи. Но я собираюсь переделать для этих целей апартаменты четвертого этажа. Там будет спокойнее, и мы всегда сможем сюда приезжать.

Уставившись на персидский ковер, Нико чувствовал, как силы быстро покидают его, он едва держался на ногах. В голове крутилась мысль, что нужно обязательно узнать планировку дома. Но это потом, позже. Сейчас он мечтал только об отдыхе. Кетлин открыла одну из дверей.

— Я привела эту комнату в порядок на случай приезда моей матери.

Нико обвел комнату невидящим взглядом.

— Она должна скоро приехать?

— О, этого я никогда не знаю. Моя мама — неугомонный человек и очень много путешествует, — в голосе Кетлин чувствовалось легкое раздражение.

Нико уже был не в состоянии обращать внимание на такие мелочи, он смотрел на кровать. Ее высокую переднюю спинку темного дерева украшала инкрустация слоновой костью и перламутром. Подойдя ближе, Нико без сил опустился на шелковое кремовое покрывало.

Кетлин между тем распахнула окна.

— Я никогда не знаю, где находится моя мать в данный момент. У нее свои дома в Париже и Бостоне. На последней полученной мною открытке изображена пирамида Хеопса, — едва заметная морщинка перерезала лоб девушки. — Ну, хватит об этом. Вот и ваша комната с видом на океан, как и было заказано.

Ей никто не ответил, повернувшись, она обнаружила, что Нико спит, неудобно развалившись на кровати. С минуту Кетлин рассматривала его. На фоне бледного шелкового покрывала черты лица мужчины казались еще суровее, кожа — темнее, а сам он — привлекательнее и мужественнее. Поразительный контраст: гранит и шелк, и у каждого свои достоинства.

Кетлин смущенно опустила голову. Она не предполагала, что кто-то может произвести на нее такое впечатление, и не могла понять, в чем тут дело.

Девушка достала из шкафа шерстяное одеяло и наклонилась, чтобы укрыть Нико, но внезапно замерла. Свитер выбился из брюк, обнажив нижний край бинтовой повязки. Сердце Кетлин сильно забилось. Значит, он не лгал, говоря, что болен. Это или увечье, или операция. Ему немало пришлось вытерпеть.

Она заботливо укрыла Нико одеялом до самого подбородка. Выпрямившись, Кетлин снова взглянула на него. Даже у спящего, изнуренного, в нем было что-то властное и настораживающее. Без сомнения, Нико очаровал ее. Конечно, опасно идти на поводу у своих чувств, но в то же время волнующе и приятно.

Интересно, что она теперь будет делать?

Еще не проснувшись до конца, Нико потянулся и, почувствовав острую боль в боку, открыл глаза. Если верить часам, он проспал четыре часа. Черт возьми! Нельзя было засыпать!

Стараясь воскресить в памяти события, предшествовавшие сну, Нико вспомнил, как прилег, Кетлин, идущую к окну… Ее голос. Ее изящную походку…

Он потер рукой щеку. Нельзя позволить мисс Деверелл сбить его с толку! Нико постарался припомнить все, что узнал о ней. Получив степень бакалавра искусства в Хорварде, Кетлин заняла ведущее место в административном совете семейного бизнеса компании «Деверелл Инкорпорейтед» в Бостоне. Управлял делами ее двоюродный брат Коналл Деверелл, один дядя являлся председателем правления компании, другой был могущественным сенатором. Третий дядя героически погиб на войне в Корее. В прошлом году Кетлин унаследовала Суонси от своего деда Джейка Деверелла, замечательного дипломата и государственного деятеля. У нее было все: красота, богатство, положение в обществе и… Суонси. В покере это называют «небиткой». К счастью, он хорошо играл в покер.

Помня о ране, Нико осторожно потянулся, чтобы включить лампу, и увидел две сумки, стоявшие на полу. Значит, кто-то побывал в комнате, пока он спал. Проверив багаж; и убедившись, что все на месте, Нико стянул с себя свитер и джинсы и вошел в ванную комнату. Включив свет, он увидел стопку пушистых белых полотенец и мочалок, аккуратно сложенных рядом с черной мраморной ванной, которую украшал золотой кран в виде лебединой головки. Дом просто потрясал, а его хозяйка… Глядя на себя в зеркало, Нико покачал головой. Нет, Нико, нет!

Две большие марлевые повязки опоясывали его тело. Одна шла вдоль ребер, другая — прямо под сердцем. Нико снял бинты и осмотрел заживающие раны. Да, нужно поблагодарить Натана Ретига за то, что тот оказался не очень хорошим стрелком. Пройди пуля на полдюйма правее, угодила бы прямо в сердце. А так — одна задела ребро, другая попала в селезенку. В результате ему пришлось две недели проваляться в больнице в обществе охранявших его полицейских. Теперь он в долгу перед Ретигом, подумал Нико, и нужно рассчитаться с ним сполна.

— Привет, — бросила Кетлин входившему на кухню Нико. Она сидела за огромным орехового дерева столом в центре комнаты и пила кофе. Увидев Нико, девушка поняла, что ждала его. — Вы выглядите немного лучше.

— Я и чувствую себя лучше, — искренне признался он.

Нико побрился и переоделся в другие черные джинсы и рубашку в черно-голубую полоску с длинными рукавами, закатанными до локтя. Кетлин поймала себя на мысли, что выглядит он очень привлекательно.

— Если вы попросите еще раз сдать вам комнату, я буду порасторопнее.

Нико взволновал дразнящий блеск ее золотисто-зеленых глаз. Стараясь подавить это ощущение, он произнес:

— Мне так неловко… Не думал, что поездка заберет так много сил.

— Не нужно извиняться. Я все понимаю.

«Думаю, что не все», — подумал Нико.

— Кстати, когда я проснулся, мои сумки стояли в комнате. Кто их принес?

Кетлин пристально посмотрела на него, уловив настороженность в этом на первый взгляд безобидном вопросе.

— Я.

Стараясь говорить как можно спокойнее, он спросил:

— Означает ли это, что я могу остаться?

Кетлин медлила с ответом, безмолвно рассматривая свои руки. Он уже здесь. Она сама принесла наверх его багаж. К тому же этот мужчина вызывал симпатию. «Господи, я сумасшедшая!» — подумала девушка.

— Мне не хочется выпроваживать вас в столь поздний час да еще позволить вам искать другую комнату в таком состоянии…

— Это значит «да»?

Их глаза встретились.

— Наверное.

— Спасибо, — расслабился он. — Пожалуйста, зовите меня Нико.