И все же она права, подумал Эрик, отчасти это, действительно, был спектакль, рассчитанный на нее. Вместо того, чтобы сыграть свою обычную роль нападающей стороны для проверки способности ученика защищаться, он намеренно решил поменяться с ним ролями, чтобы Эшли могла увидеть, на что он способен. Трудно признаться себе, но в нем все еще сидит мальчишка, которому хочется слегка покрасоваться перед соседской девчонкой.

— Итак, на вас это произвело впечатление?

— Да, и очень сильное, — призналась Эшли. — Вы очень хороши в своем деле.

— Ну, и теперь вы запишитесь в группу?

— Принимая во внимание все то, что между нами происходит всякий раз, как мы встречаемся, неужели вы думаете, что это будет разумно?

— Разумно? — Эрик задумался.

Может быть, и нет. Но он знал: Эшли на самом деле нуждается в том, чему он может ее научить. Все, что он должен делать, — это контролировать свои эмоции, и никаких проблем тогда не возникнет.

— Когда вы сюда придете, я буду вашим сенсеем, вашим учителем. А вы будете Эшли-сан, одной из моих учениц. Я стану обращаться с вами так же, как со всеми остальными учениками, не делая для вас никаких исключений. И это я вам обещаю.

— Так же?.. — повторила она, не отрывая взгляда от его лица, и Эрик собрал остаток сил, чтобы не дать ей заметить, насколько ему хочется прикоснуться к ней и поцеловать.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что Эшли протягивает руку, чтобы самой коснуться его, проведя кончиками пальцев по подбородку.

— В таком случае, я полагаю, вы лучше управляете своими чувствами, чем я, — ее глаза были устремлены на него, и голос слегка дрожал. — Эрик, я не знаю, что делать.

Он вздрогнул, чувствуя, как внезапно исчезает его самообладание. Осторожным и неуверенным движением Эрик коснулся ее плеч, ощутив ладонями ворсистую ткань шерстяного пальто.

— Если мой ответ тебе поможет, — сказал он, — то я тоже не знаю, что делать.

— Я должна жить как можно дальше от тебя.

— На расстоянии многих миль. — Стараться не видеть тебя.

— Тебе это очень хорошо удавалось последнее время.

— Не очень. Я не смогла удержаться сегодня вечером.

— Я рад, — он крепче сжал на ее плечах свои ладони, привлекая Эшли к себе.

— Это не спасет, — прошептала она за мгновение до того, как коснуться его волос.

— Не спасет, — согласился Эрик.

И поцеловал ее…

В этом не было бы ничего плохого, если бы это был обычный поцелуй — мимолетное касание губ, длящееся много меньше минуты. Но с Эшли, как он давно обнаружил, даже минуты было недостаточно. И двух тоже… И трех… Он не мог бы насытиться ею никогда.

И пока его губы вбирали наслаждение с ее губ, руки продвигались по плечам к волосам. Эрик извлекал из них все заколки, которые удерживали в столь строгом порядке ее восхитительные конфетного цвета локоны, и когда волосы освободились от удерживавших оков, он пробежал по ним пальцами, восторгаясь их шелковистой мягкостью.

Эшли же трудилась над его поясом-оби, настойчиво пытаясь развязать прихотливый узел. Наконец узел поддался ее усилиям, и как только пояс упал на пол, куртка Эрика распахнулась, и руки Эшли оказались у него на животе.

Задумчиво он втянул в себя воздух и напряг мышцы живота. Но в мышце, расположенной несколько ниже, он ощутил болезненное напряжение.

— Сенсей, — пробормотала Эшли, целуя его обнаженное плечо, ее руки поднимались к груди Эрика, — у тебя превосходное тело.

— У тебя тоже, Эшли-сан, — он отбросил ее волосы назад и начал слегка покусывать ей мочку уха, захватив зубами жемчужную сережку, после чего короткие поцелуи проследовали по ее шее к воротнику пальто. — У тебя тоже.

Отыскав пуговицы ее пальто, Эрик расстегнул их одну за другой, и его руки скользнули под тяжелую шерсть, неожиданно натолкнувшись на пуговицы жакета. Раздосадованный, он прижался носом к ее шее.

— Ты носишь слишком много одежды.

— А ты практически никакой.

Пальцы Эшли проскользнули под эластичный пояс его штанов, и ему пришлось сделать очень глубокий вдох.

— Осторожно, — предупредил он.

— Или? — ее руки отважно продвигались.

— Или тебе придется наконец воочию убедиться, что со мной происходит благодаря тебе.

— И что же с тобой происходит?

Эшли мучила Эрика, проверяя его силу воли. Проблема заключалась в том, что он не знал наверняка, насколько далеко простирается его сила воли, или просто, как долго все это будет продолжаться.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал Эрик, — вот что со мной происходит из-за тебя, и если ты будешь продолжать в том же духе, то через две секунды мы оба будем лежать на мате и заниматься любовью.

— И я буду не против, — сказала она, с сожалением отводя руки от его тела.

Он поспешно отвернулся от нее.

— Вот почему я не могу приходить сюда, Эрик, не могу заниматься у тебя.

Пристально взглянув на нее, Эрик понял: Эшли проверяла его… и, возможно, себя. На какое-то мгновение гнев замутил его мысли, но почти сразу же у него возникло чувство вины. Он оказался слишком слаб, поддавшись желанию, в то время как она ожидала от него примера стойкости.

— Нам просто нужно соблюдать меры предосторожности, — сказал Эрик. — Сегодня вечером я хотел, чтобы ты была здесь, одна, и мы смогли бы побеседовать. Я хотел…

Он замолчал. Он уже не мог сказать ей, что ему хотелось доказать: она может доверять ему. Эрику хотелось показать ей: ничего не случится… Но случилось.

И все же они могут предотвратить повторение подобного. Эрик был уверен.

— Если ты запишешься в группу, то не будешь оставаться после уроков, и я не стану просить тебя об этом. Все не так уж сложно.

Она отвернулась:

— Нет, все не так уж просто.

— Но почему же? — он расправил на ней пальто и начал застегивать пуговицы. — Ну, давай уйдем отсюда.

Эшли ничего не ответила, но внимательно разглядывала его лицо, пока он трудился над пуговицами. Ее дыхание все еще оставалось учащенным, а со щек не успела сойти краска возбуждения. Как только Эрик закончил застегивать пальто, он подобрал пояс-оби и завязал его поверх кимоно, затем взял куртку и набросил поверх формы. Теперь они оба были готовы идти. Он открыл дверь, она вышла, он погасил свет и запер замок.

В ее автомобиле, по пути от додзо к дому, они обсуждали погоду и во сколько ей обошлась замена нескольких деталей в машине и что в ближайшее время ей нужно купить новый автомобиль. Эрик знал, помимо всего прочего Эшли придумывает самые разные оправдания, чтобы отказаться от его предложения заниматься в додзо, и когда он поднимался с ней на третий этаж, он изо всех сил пытался найти аргументы, чтобы доказать ей, что она ошибается.

Когда они дошли до площадки третьего этажа, Эшли задумалась, понимает ли Эрик, насколько сильным было ее желание заняться с ним любовью на мате… и до какой степени это желание испугало ее. Она начинала всю эту комедию в додзо ради того, чтобы доказать: его предложение о новом типе отношений между ними — «учитель — ученица» — обречено на провал.

Ну что ж, она доказала это, как доказала и то, что не видеть Эрика две недели вовсе не означает уменьшить его привлекательность и ослабить их страстное взаимное влечение. Рядом с Эриком Эшли в чем-то существенном становилась непохожа сама на себя. Бывая с ним, она забывала, насколько важно для нее добиться успеха в карьере и как это важно для ее отца. Она забывала и об обещании, данном брату.

— Ну, спокойной ночи, — сказала Эшли, когда они подошли к двери ее квартиры.

— Спокойной ночи, — сказал Эрик, вовсе не собираясь покидать Эшли.

Ни секунды не колеблясь, он направился вместе с ней к ее двери. Быстрым движением Эшли вложила ключ в замочную скважину и повернула ключ. Как только дверь открылась, она взглянула ему прямо в глаза, произнеся:

— До скорой встречи.

Она попыталась переступить порог и закрыть за собой дверь, но он остановил ее: