Джилл скрестила руки на груди, ощущая прилив холодной безнадежности.

— Ну, наверное, мне лучше ехать.

Джек взглянул на нее, но тут же отвел взгляд, явно поглощенный собственными мыслями.

— Наверное.

Она глубоко вздохнула и окликнула его:

— Джек!

Он снова встретился с ней глазами.

— Да?

— Ты уверен, что тебе не сложно с ней побыть?

— Уверен.

Джилл прикусила нижнюю губу и повернулась, собираясь уходить. У нее было такое ощущение, что Джек хочет ей что-то сказать, что ему что-то от нее нужно. Она обругала себя дурой.

Оказавшись у двери, она остановилась и оглянулась.

— Меня не будет час, максимум полтора. Если тебе что-то понадобится, можно позвонить в газету.

— Нет проблем.

Джилл уже взялась за ручку двери, когда он поймал ее за руку:

— Джилли?

Остановившись, она снова повернулась к нему:

— Да?

Секунду ей казалось, что он ничего не скажет. А потом Джек притянул ее к себе и уткнулся лицом ей в волосы, крепко обхватив ее руками. Она ощутила в нем какое-то отчаяние, острую потребность человеческого контакта. Он обнимал ее так крепко, словно боялся, как бы она вдруг не исчезла.

Джилл ответно обняла его, почувствовав, что они близки так, как в День Благодарения, когда он рассказал ей о своем отце и прошлом.

Шли секунды. Было слышно, как на кухне Ребекка пытается выманить спрятавшегося котенка. С улицы доносились крики шумной компании подростков.

Джек разжал руки. Джилл подняла голову и заглянула в его глаза, полные неприкрытой боли. Но уже в следующую секунду она исчезла.

— Джек? — прошептала она, ощутив дрожь испуга. — Все в порядке?

Он отстранился и неубедительно улыбнулся.

— Все прекрасно.

Джилл нахмурилась, откровенно ему не поверив.

— Разве для того, чтобы я тебя обнял, должно случиться что-то плохое? — Он снова шагнул к ней. — Видимо, я слишком редко это делаю. Похоже, мне надо исправить положение дел, и как можно скорее.

Она резко выдохнула, успокаиваясь.

— Вот как?

Джек придвинулся к ней еще ближе, и она ощутила на своей щеке его дыхание.

— Конечно. Мне нравится тебя обнимать, мисс Лэнсинг. По правде говоря, мне нравится делать и еще кое-что.

Он положил руки ей на талию, подержал их там несколько дразнящих секунд, потом опустил ниже. Склоняя голову, он провел губами вдоль ее щеки к ушку.

— Может быть, сегодня, — прошептал он, — я смогу подробнее рассказать тебе, что именно.

Ее захлестнула волна жара, сердце начало биться быстрее.

— Сегодня, — прошептала она, приникая к нему.

Он тихо рассмеялся, а потом легонько прикусил ей мочку уха.

— А сейчас, могу поспорить, твой редактор гадает, почему тебя все еще нет.

Слова Джека не сразу до нее дошли, а потом она отскочила от него, взглянула на часы и застонала:

— Роб терпеть не может, когда я опаздываю! Он считает непунктуальность серьезным недостатком.

Приподнявшись на цыпочки, она поспешно поцеловала его в губы, еще раз крикнула Ребекке «До свидания!» и выбежала на крыльцо.

Джек проводил ее взглядом, и улыбка его поблекла, сменившись тяжелой маской печали. Джилл вывела машину на улицу и с ревом понеслась дальше, а он отвернулся от двери.

Умирает! Его отец умирает!

Как это может быть правдой?

Он прижал ладони к глазам. Ему хотелось обо всем рассказать Джилл: было бы легче, если бы он с кем-то поделился своими чувствами, мог на кого-то опереться — пусть всего на мгновение.

Но он не из тех, кто ищет посторонней помощи. Он ни у кого не просит эмоциональной поддержки. Он со всеми своими проблемами справляется сам. Всегда. За одним исключением придет другое, а потом еще и еще. Он и так уже слишком привык к Джилл, к ее улыбкам и нежности, к ее теплу.

Из кухни донесся веселый детский смех. Его губы невольно тронула улыбка. И к Ребекке он тоже слишком привязался. Он поймал себя на том, что предвкушает ее шалости, наслаждается ее милой доверчивостью. Иногда, когда она на него смотрела, он вдруг начинал чувствовать себя великаном, способным завоевать весь мир и положить к ее ногам.

Тут на него снова нахлынули мысли об отце, и он ощутил, как у него сжимается сердце.

«Любовь! — часто издевательски говорил его отец. — Она тебя поймает в ловушку, парень. А потом выжмет из тебя все соки».

Джек провел пальцами по волосам. Любил ли когда-нибудь его отец ту женщину, на которой женился? Был ли он когда-то настолько ею очарован, что не мог представить себе, как проведет без нее всего час, не говоря уже о целой жизни? И любил ли он когда-нибудь своих детей, чувствовал ли он себя великаном, глядя на них?

Джек этого не знал. Но если отец не любил Салли Джейкобс, тогда зачем он на ней женился? Зачем он оставался с женой и детьми, а не сбежал, много лет назад, как это делает множество мужчин?

Джек растирал затылок, задумчиво нахмурив брови. Сью позвонила ему совсем недавно — меньше часа тому назад. «Рак, — сказала она. — У отца он повсюду».

На него нахлынуло множество самых разных чувств. Горе и отчаяние. Ужас. И страшное смятение. Он не мог разобраться в своих эмоциях, не мог решить, что следует делать, что необходимо делать.

— Джек? — дернула его за рукав Ребекка. — Мы можем теперь проиграть в «Мышеловку»?

Джек посмотрел на нее и только тут заметил, что стоит в прихожей у незакрытой входной двери, глядя в никуда. Он даже не заметил, когда девочка бросила котенка и пришла к нему.

— Конечно.

Он попытался улыбнуться, но губы не слушались его. Ребекка наклонила голову, вопросительно глядя на него.

Джек отвернулся от ее умненького любопытного личика, взял коробку с игрой и закрыл входную дверь. Они отправились в гостиную, уселись на пол, и Джек принялся складывать устройство для игры. Правил они не соблюдали. Джек просто устраивал сложную ловушку, а малышка приводила ее в действие, снова и снова.

Но обычно, пока он ее собирал, Ребекка болтала, хихикала и рассказывала ему обо всем на свете — и даже пыталась ему помогать. Сегодня она молчала.

Джек искоса посмотрел на нее и обнаружил, что она разглядывает его, нахмурив лобик.

— Ты хочешь играть?

Она кивнула, но продолжала на него смотреть. Он снова сосредоточился на устройстве ловушки.

— Что случилось?

Он встретился с ней взглядом, а потом снова перевел его на игровое поле.

— Ничего, малышка.

— У тебя грустный вид.

Джек снова посмотрел на нее:

— Грустный?

— Как у мамочки, когда за мной приезжает папочка. Когда она говорит мне: «До свидания». — Ребекка поджала губки. — А кому ты сегодня сказал: «До свидания»?

Он чуть не задохнулся. До свидания. Он так и не попрощался с отцом. И теперь, возможно, уже никогда не сумеет это сделать.

— У меня болен отец, — ответил он тихо, хрипло. — И я… мне трудно…

Горло сжало судорогой, и он замолчал, а Бекки вложила свои пальчики в его руку, с трудом ее обхватив.

— Он очень болен?

— Да, — еле выговорил Джек.

Девочка секунду помолчала, словно размышляя над его словами. Она придвинулась к нему и положила голову ему на руку.

— Когда я очень болею, мамочка сидит у моей постели всю ночь.

У него на глаза навернулись слезы, но он поспешно их сморгнул, мысленно обозвав себя дураком.

— Правда?

— И дает мне мороженое. Мне от него всегда становится лучше.

Он провел рукой по шелковым волосикам девочки. Ее доброта его тронула, как и ее детское наивное сочувствие.

«Как себя чувствуют такие открытые и доверчивые существа? — подумал он, снова приглаживая ей волосы. — Как себя чувствуешь, когда не боишься будущего?»

— Она — хорошая мамочка, — пробормотал он.

Ребекка тихонько вздохнула в знак согласия.

— Если бы она заболела, я бы тоже сидела у ее постели всю ночь.

Джек улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

— И дала бы ей мороженого?

Она кивнула:

— Конечно. Я люблю мамочку больше всех.