А потом он приник губами ко всем тем местечкам, которые только что исследовал руками, наслаждаясь тем, как она выгнулась ему навстречу и застонала. Он так долго этого ждал! Ждал, чтобы прикоснуться к ней и ощутить аромат ее кожи. Услышать, как она страстно шепчет его имя. Ему не хватало ее — гораздо сильнее, чем он считал до этой минуты. Ни одна женщина не волновала его так, как Джилл. Ни одна женщина так его не трогала.

С этой мыслью пришла волна беспокойства, пришло предупреждение. Джек прервал поцелуй и осторожно положил Джилл на спину. Приподнявшись на локтях, он с нежностью посмотрел на нее.

— Ты так прекрасна, — чуть слышно сказал он. Она покраснела, и он снова улыбнулся. — Мне особенно нравится этот оттенок розового.

Кончиками пальцев он выводил замысловатые узоры по ее порозовевшей коже и кружевному лифчику, полускрывшему от него ее груди. И от этой ласки ее соски набухли и натянули ткань.

Он просунул палец под кружево, подразнив ее этим прикосновением, а потом убрал руку. Джилл вцепилась в простыню: ей хотелось большего, хотелось ощутить прикосновение его губ и языка. А он продолжал ее мучить, просто любуясь ею, чуть поглаживая, прижимая ладонь, изредка легонько проводя губами по ее плоти.

И наконец, не сдерживая желания, Джилл запустила пальцы в его волосы и прижала его лицо к своей груди. И Джек ее не разочаровал. Он расстегнул переднюю застежку ее лифчика, и спустя секунду его руки и губы уже ласкали ее по-настоящему.

По ее телу побежали волны страстной дрожи, и она выгнулась, прижимаясь к нему всем телом.

— Джек… Джек… ты мне нужен.

Она поспешно начала расстегивать его джинсы. Ее пальцы нашли язычок молнии и потянули его вниз. Он оказал ей ответную услугу, путаясь пальцами в пуговичках шортов, сдвигая их с ее бедер.

Оказавшись наконец нагими, они прижались друг к другу — плоть к теплой плоти. Испытывая невероятное блаженство, Джилл начала прикасаться к нему. Исследуя. Узнавая заново. Когда-то она знала его тело почти так же хорошо, как свое собственное. Она знала, что ощущает, дотрагиваясь до его кожи пальцами, как его тело разгорается от ее прикосновений. Она знала, какие мускулы напрягаются и перекатываются у него под кожей, когда он сжимает ее в объятиях. Она знала, какие ласки ему приятнее всего.

И сейчас, когда Джилл начала свое исследование, у нее включилась сенсорная память. Она оживала с каждой минутой, проснувшись впервые за эти пять лет. Джек мало изменился. Его тело стало крепче, шире. Теперь это было тело мужчины, окончательно созревшего, сильного.

Губы Джилл двигались вместе с ее руками: пробовали, узнавали, ласкали, дарили и получали наслаждение.

Она замерла у глубокой впадины у него на боку. Легко проведя по ней указательным пальцем, Джилли спросила, повернув к нему голову:

— Что это?

Голос у нее был глухим от страсти.

— Шрам. Пустяк.

— Это не пустяк. Шрам очень большой. — Она нахмурила брови. — Откуда он у тебя?

— Два года назад, — пробормотал он, обхватив ее лицо ладонью, — когда я шел по центру… Какой-то тип попробовал меня ограбить. У него был нож, и…

— Нож! — воскликнула она, вздрогнув. Джек, тебя же могли убить!

Он притянул ее к себе, успокоительно поглаживая по плечу:

— Но меня не убили. Это был скользящий удар. Даже кость не задета. Пустяк.

Ножевое ранение! Она словно сама на себе испытала эту боль. Она могла его потерять. И ей пришлось бы узнать об этом из газет. Или от знакомых.

У нее к глазам подступили слезы, но она постаралась с ними справиться.

— Где ты был, когда это случилось? Это было ночью? Или днем? С тобой кто-нибудь…

— Это неважно. — Он прикоснулся губами к ее губам. — Со мной все хорошо, Джилли, хорошая моя. Все хорошо.

— Нет, важно! — яростно возразила она. — Ты был в опасности!

— Спасибо, что тебе это важно, — прошептал он, снова целуя ее.

Она обхватила его руками.

— Я больше не хочу ждать, Джек. Люби меня.

— Но ты не…

— Нет. — Она приложила пальцы к его губам. — Я хочу тебя и не могу больше ждать…

Джек всмотрелся в ее лицо. Его собственное напряженное выражение лица говорило о том, с каким трудом он себя сдерживает.

— Ты уверена?

Джилл теснее прижалась к нему.

— Разве ты не чувствуешь? Я хочу именно этого. Только этого.

Его самообладание улетучилось. Она поняла это по его взгляду, по его напряженному телу.

— Подожди, — хрипло попросил он. — Одну минуту.

Свесившись с кровати, он поднял свои джинсы и достал из кармана бумажник. Найдя в нем то, что ему было нужно, он быстро вернулся к ней — в полной готовности.

Джилл смотрела на него, и в ее душе боролись самые противоречивые чувства. И сильнее всего ощущалась обида. Из-за их прошлого, из-за тех слов, которые они бросили друг другу столько лет назад.

— Я не стала бы тебя обманывать, — прошептала она.

— Знаю. — Он обнял ее и поцеловал — медленно и крепко. — Но я не рискую, милая. Никогда.

— Поэтому ты всегда носишь с собой презервативы. На всякий случай.

Ее тон заставил его улыбнуться.

— Мне нравится, когда ты ревнуешь. И — да, я всегда ношу их с собой. Но успокойся, милая. Эти штуки уже давно лежат без дела у меня в бумажнике.

Она тоже улыбнулась:

— Много-много месяцев?

Он негромко рассмеялся и перевернул ее на спину.

— Больше. Гораздо больше. — Он на секунду замер над нею, и улыбка сбежала с его губ. — Ты так прекрасна, Джилл. Ты — особенная женщина. Другой такой нет на свете…

Она обвила его ногами. Сердце ее стучало, радость и желание переполняли Джилл, и эта смесь эмоций ее опьяняла. У них есть надежда. На этот раз у нее с Джеком есть шанс на счастливый конец.

«Я тебя люблю!»

Эти слова так и рвались с ее языка, но Джилл заставила себя промолчать, как ни больно ей это было. Ей мучительно хотелось сказать ему все, что она чувствует. Но она понимала, что если это сделает, то он сбежит из ее дома так стремительно, что она и ахнуть не успеет.

И вместо этого, выгибаясь ему навстречу, она сказала:

— Ты мне нужен.

Медленно, все время продолжая смотреть ей в глаза, он вошел в нее. Наслаждение разлилось по ее телу. Она ахнула и крепче обхватила его руками и ногами, цепляясь за него, давая себе молчаливую клятву никогда его не отпускать.

Они двигались вместе — сначала медленно, постепенно наращивая напряжение и страсть, а потом, когда их чувства вырвались за пределы контроля, за пределы разума, все быстрее и быстрее. Джилл выкрикнула имя Джека. Он заглушил ее крик губами, одновременно застонав от блаженного восторга.

Джек упал на нее, бормоча нежные слова, осыпая ее лицо поцелуями. Они лежали так еще очень долго, обнимая друг друга, и каждый ушел в свои мысли, свои надежды и страхи. Их разгоряченные тела остыли, сердца забились в нормальном ритме. Джек осторожно перевернулся на бок, уложив Джилл рядом. Он смотрел на нее, и его грудь переполняли эмоции. Чувство нежности было настолько сильным, что он не находил подходящих слов, чтобы выразить их. Джек осторожно сдвинул влажные пряди волос у нее со лба.

Как он мог ее отпустить?

И как теперь, после того, как он снова держал ее в объятиях, он сможет принять будущее, в котором ее не будет?

Он обещал себе, что не станет снова сближаться с Джилл. Он клялся, что не даст ей снова вывернуть себя наизнанку. И вот он с ней и настолько взволнован, что плохо соображает, что к чему.

«Ты ведь точь-в-точь такой, как отец, ты это знаешь, Джек?»

Нет, он не такой, подумал Джек, и мышцы его шеи напряглись. И никогда таким не будет.

Джилл открыла глаза и посмотрела на него. Тревога и обида отразились на ее лице.

— Не надо, — прошептала она. — Не надо жалеть… Да еще так скоро…

— Я пришел сюда не для этого.

— Знаю. — Ее губы изогнулись в улыбке, и она погладила его плечи. — Если бы ты пришел за этим, я тебя в тот же миг выставила бы за дверь.

Он утонул пальцами в прядях ее волос, разметавшихся по подушке.