Джек стал таким мужчиной, о котором она всегда мечтала. Если бы только он мечтал о такой женщине, как она! Если бы он мечтал о семье и любви, которая продлилась бы до конца их жизни!

В этом он не переменился.

В комнату стремительно вбежала Ребекка — и остановилась, увидев мать. Глаза у нее округлились.

— Ты просто красавица, мамочка! — Она наморщила носик. — И пахнет от тебя хорошо.

Джилл улыбнулась дочери.

— Спасибо, малышка. Хочешь побыть со мной, пока я собираюсь?

— Конечно. — Ребекка вскарабкалась на кровать — Маргарет говорит, чтобы я тебе не мешала, а то ты опоздаешь.

— Вот как? — Джилл подошла к туалетному столику, взяла серьги и вдела их в мочки ушей. Маргарет присматривала за Ребеккой с того времени, как той исполнилось три месяца, — и просто обожала девочку. Она прекрасно знала мать с дочерью и их привычки. — А ты что ей сказала? — спросила Джилл, снова поворачиваясь к дочке.

— Я пообещала не мешать.

— Хорошо! — строго проговорила Джилл. — Ты знаешь правила. Когда меня нет, главная тут — Маргарет и ты должна слу…

Прозвенел звонок, и у Джилл замерло сердце.

Джек! Он приехал слишком рано.

— Я! Я! — Ребекка соскользнула с кровати и помчалась к двери. — Я открою!

Джилл проводила дочь взглядом, а потом, прерывисто вздохнув, снова посмотрела в зеркало. Ее платье, сшитое из старинного кружева черного цвета, необыкновенного фасона, очень шло ей. Чехол плотно обтягивал тело и кончался немного выше колен. Она уложила волосы на затылке и скрепила гребнем, который принадлежал ее бабушке. В ушах у нее были черные хрустальные серьги, которые тоже остались ей от бабушки Лэнсинг.

Джилл прижала ладонь к животу. Она так нервничала, что в течение дня даже не могла заставить себя поесть. То ей хотелось уехать куда-нибудь подальше, то она принималась мечтать о том, что могло бы произойти этим вечером. И не потому, что на нем будут присутствовать многие известные лица мира кино, и не потому, что там будут кинозвезды и падкие на сенсации репортеры, и даже не потому, что этот вечер может сыграть важную роль в ее дальнейшей карьере.

А из-за Джека.

Потому что она в него влюбилась. Снова.

Джилл поспешно отвернулась от зеркала. Отойдя к кровати, она опустилась на самый край, обхватив себя руками за талию. Как она могла снова попасться в ту же ловушку? Она стала старше и опытнее и прекрасно знает, что ей необходим для счастья совсем другой мужчина, чем Джек.

Он никогда ее не полюбит.

Он никогда не станет Ребекке отцом.

Но как она может иметь будущее, если не перестает любить Джека? Джилл уже один раз сделала такую ошибку — и от этого пострадали другие. Сильно пострадали.

Она застонала и спрятала лицо в ладони. Что ей делать? Как ей пережить такое?

— Мамочка! Смотри! — Бекки примчалась обратно в спальню с мягкой игрушкой, в спешке едва не наступив на подол ночной рубашки. — Смотри, что Джек мне принес!

Ребекка остановилась перед Джилл, и та взяла у нее из рук плюшевого медведя. На нем была розовая балетная пачка и пуанты, а на мордочке — забавное выражение. Это была идеальная игрушка для ее малышки. Откуда Джек мог узнать, что Ребекка больше всего любит плюшевых медведей?

Джилл погладила пушистую игрушечную голову.

— Это очень мило со стороны Джека. А ты не забыла сказать спасибо?

— Ой!

Ребекка схватила медведя и выбежала из комнаты.

Джилл с улыбкой покачала головой. Сердце у нее сильно и мерно билось в груди. Поступок Джека ее удивил и тронул. Почему Джек купил Ребекке этого симпатичного мишку? Ему не было необходимости что-то приносить ее дочери — и Джилл почти жалела, что он это сделал. Как ей оставаться холодной и отстраненной, когда стоит только на него посмотреть — и она вспомнит его внимание и радость дочери?

Мысленно попросив Бога поддержать ее в сегодняшний вечер, она встала, взяла сумочку и накидку и вышла из спальни.

Джилл обнаружила его в гостиной: присев рядом с Ребеккой на корточки и наклонив голову, он с глубоким вниманием слушал какой-то ее рассказ. Джилл незаметно осмотрела его: черный смокинг, белоснежная рубашка, галстук-бабочка… Она улыбнулась, увидев его в столь непривычной для Джека одежде, хоть и вынуждена была признать, что выглядит он превосходно.

Словно ощутив на себе ее взгляд, Джек поднял голову:

— Привет!

Джилл вдруг почувствовала себя так, словно она снова стала глупенькой шестнадцатилетней девушкой.

— Привет.

Он медленно осмотрел ее с головы до ног:

— Ты выглядишь просто потрясающе.

Джилл с удовлетворением увидела в его взгляде чисто мужскую гордость собственника. Сердце у нее отчаянно забилось, и она невольно подняла руку к груди — но тут же поспешно ее опустила.

— Спасибо. Я не была уверена… то есть я… Спасибо.

Джек с улыбкой выпрямился.

— Ребекка рассказывала мне об одном из своих мишек.

Джилл с трудом сглотнула.

— Это ее любимые игрушки. Спасибо тебе за подарок. Очень мило с твоей стороны.

Джек с улыбкой взъерошил Ребекке волосы.

— Мне самому это доставило удовольствие. Готова?

Джилл кивнула и, дав Маргарет последние указания и поцеловав Ребекку, вышла с Джеком в черную бархатную ночь. Прохладный воздух обжег ее пылающие щеки, и она подняла глаза к звездам.

— Чудесная ночь!

— Да, — согласился он, — чудесная.

Джилл встретилась с ним взглядом и покраснела. Он улыбнулся ее нескрываемому смущению и предложил ей согнутую в локте руку:

— Карета ждет. Едем?

Она мгновение колебалась, а потом положила руку на сгиб его локтя. Он прикрыл ее пальцы ладонью и прижал ее руку к себе.

Джилл приказала себе не терять чувства реальности. Джек просто играет роль галантного, внимательного спутника. Но ей трудно было сохранять спокойствие, когда у нее колотилось сердце и перехватывало дыхание, когда каждое его прикосновение, каждый взгляд заставлял ее трепетать.

Волна дрожи пробежала по ее телу, и Джек мгновенно повернулся к ней:

— Тебе холодно?

— Нет, все хорошо. — Она заставила себя улыбнуться.

Они подошли к лимузину, где их поджидал шофер. При их приближении он кивнул и открыл перед ними дверцу. Джилл села в роскошный автомобиль, внутри которого, стоял запах дорогой кожаной обивки. Джилл устроилась на мягком сиденье, наслаждаясь тем, как в нем утопает ее тело.

Джек влез следом и сел напротив нее. Откупорив маленькую бутылочку шампанского, он налил ей бокал. Когда она брала бокал из его рук, пальцы их соприкоснулись. Это мимолетное прикосновение было для Джилл как ожог, и рука у нее невольно дрогнула, расплескав шампанское.

— Черт!

— Постой-ка! — Джек потянулся к ней с салфеткой и быстро промокнул небольшую лужицу на ее колене. — Ничего страшного. Пока будем ехать, все высохнет.

Она заставила себя улыбнуться:

— Спасибо.

Джек поднял свой бокал и заглянул ей в глаза:

— За успех нашей передачи!

Она чокнулась с ним и поднесла бокал к губам. Шампанское оказалось прекрасным: холодным и несладким, какое она больше всего любила. Пузырьки приятно щекотали ей нос и горло.

— Нервничаешь?

— Нет, конечно. Просто…

Просто что? Просто у нее голова кружится от одного его присутствия? Настолько остро ощущает его близость, запах его тела и его прикосновения, что, кажется, у нее сердце готово выскочить из груди? Так жаждет его ласки, что вся дрожит?

Сказать ему правду было немыслимо.

Джилл кашлянула.

— Я чувствую себя немного глупо из-за того, что еду на премьеру, словно я какая-то знаменитость.

— А ты и есть знаменитость, — суховато ответил он. — Видишь?

В этот момент их лимузин поравнялся с автобусом. С его бока на них смотрели их собственные изображения.

На рекламном плакате они с Джеком оба повернулись лицом к камере. Его губы изгибались в привлекательной, немного вызывающей улыбке, от которой у нее так часто кровь бросалась в голову. Она стояла рядом, чуть склонив голову, глядя на него с выражением досады. По плакату шла надпись: «Джек и Джилл — да или нет?»