Дэн говорил, что вынужден прервать отпуск по деловым соображениям. Он боялся даже взглянуть на нее. Оба прекрасно знали, почему он уезжает.
— Я хочу сознаться, Дэн… Я прекрасно плаваю, — еле шевеля губами, сказала она.
Дэниел поднял глаза. Никогда еще он не казался ей таким беззащитным. Она безумно любила его. Пусть будет так, как он хочет. Ему еще тяжелее, чем ей. Сейчас она это поняла.
— Пожалуйста, Синтия… — прошептал Дэн.
Он сжал ее руки. Синтия нежно поцеловала его в щеку. Еще секунда, и она никуда его не отпустит. Пусть уезжает скорее. Он понял ее состояние и быстро ушел. Дэниел тоже уже не мог себя контролировать, Синтия это видела. Есть предел и его терпению.
После отъезда Дэна она осталась в отеле дожидаться Фрэнка. Жена Дэна Бэрил была ее поклонницей и очень хотела продолжить знакомство. Но Синтия не могла ни с кем общаться. Она не выходила из номера, принимая успокаивающие таблетки. Еще немного — и она сойдет с ума. Синтии чудом удалось немного прийти в себя к приезду мужа. Куда делась вся ее выдержка? Впервые она не играла роль, а была сама собой.
Фрэнк прибыл в хорошем настроении и дал понять Синтии, что даже не прочь наладить нормальные отношения. От одной мысли об этом ей стало так тошно, что не хотелось жить. Но она не должна забывать о Дональде. На себе Синтия мысленно поставила крест.
Фрэнк неплохо провел время в ее отсутствие с женой директора крупной кинокомпании, которая подала ему надежду на получение хорошей большой роли. Он даже снизошел до знаков внимания к Синтии, но она сослалась на плохое самочувствие и избегала его общества. Фрэнка это не обескуражило. В сущности, ему было все равно. Развлечений во Флориде хватало.
Через две недели они вернулись в Лос-Анджелес. Все вошло в привычную колею. Дональд отпраздновал свой двенадцатый день рождения. Синтия неожиданно стала искать общества сына, она не отходила от него, будто в Дональде было ее единственное спасение. Мальчик никогда не видел свою уравновешенную, сдержанную мать в таком состоянии. Она была на грани нервного срыва. Работа совершенно перестала интересовать Синтию. Она взяла дополнительный отпуск и не выходила из дома. Каждый день Синтия ждала звонка. Понимала, что ее надежды призрачны, но перестать надеяться было выше ее сил. Только бы услышать его голос… Взять себя в руки ей помогла закаленная за годы жизни с Фрэнком воля.
Синтия вернулась в театр, заключила новый контракт с телевидением. Она стала работать как одержимая, боясь остаться хоть на миг наедине с собой. Боялась своих мыслей и чувств, которые не давали ей ни есть, ни спать, ни дышать.
Она не знала, что думает о ее состоянии Фрэнк. Он часто отсутствовал, что было связано с его новой работой. Впервые за долгое время Фрэнк выглядел довольным.
На днях Синтия столкнулась с Бэрил Лоу, и та была с ней очень любезна. Бэрил была самой красивой женщиной, которую когда-либо видела Синтия, к тому же единственная дочь одного из самых богатых людей в стране. Синтия чувствовала, что Дэн привязан к жене, хотя и не влюблен в нее. Ей не было тяжело разговаривать с женой Дэна. Синтия не испытывала ни малейшей ревности. Ни Фрэнк, ни Бэрил не имеют отношения к их с Дэниелом жизни, их жизнь началась, когда Дэн и она нашли друг друга.
Бэрил была симпатична Синтии и почему-то внушала жалость. У нее есть все и нет ничего. Но то же самое можно сейчас сказать и о самой Синтии.
В эти дни произошло событие, которое очень повлияло на Синтию. Приехала ее мать. Мать, которую она не видела почти двадцать лет.
Синтия едва узнала ее. Линда Мортон выглядела хорошо, очень моложаво. Ей было пятьдесят три, но Синтия не дала бы ей больше сорока. Линда изменилась не внешне, она просто сломалась. Ее жизнерадостность, которая была такой органичной, стала истеричной. Линда стала карикатурой на саму себя такой, какой ее помнили Синтия и Гейл. Подсознательно Линда это чувствовала и боялась встречаться с детьми. У Синтии состоялся долгий разговор с матерью. Впервые они были откровенны друг с другом.
Линда рассказала ей о своей жизни, не утаив ничего. Она так и не нашла своего счастья. Ни с первым мужем, ни со вторым. Более того, Линда изменилась настолько, что не могла найти в себе силы продолжать жить. За последний год она дважды побывала в психиатрической клинике, где пыталась покончить с собой.
Мать была в таком состоянии, что Синтия забыла о себе. Позже она думала о том, что сошла бы с ума, если бы не приезд матери.
Линда поселилась у них. Фрэнк не возражал и против ее присутствия в доме. Большую часть времени Линда проводила с внуком, и ей явно становилось лучше.
— Я так рада, что ты не похожа на меня, — часто говорила она дочери. — Я была такой слабой. Я разрушила свою семью, а ты сумела сохранить.
Сохранила. Но какой ценой? В глубине души Синтия понимала, что дело не в ее семье, а в семье Дэна. Это ту семью она не могла разрушить. Не могла допустить, чтобы пострадали две девочки, как когда-то она с Гейл.
Сама она была готова расстаться с Фрэнком. Дональд уже не маленький, он смог бы все понять. Все могло бы получиться, если бы не та семья.
Сейчас Синтия думала, что была не права. Дети все понимают, и никакое притворство не заполнит пустоту, если она есть. Если бы ее собственные родители жили ради детей, никто от этого не был бы счастлив. Прежде всего они с Гейл.
Если бы она могла встретиться с Дэном и попытаться убедить его сделать решающий шаг. Но она понимала, что ему труднее, ведь в случае развода дети останутся с Бэрил.
Постепенно она успокаивалась. Мысли прояснялись. Невозможно бороться со всем миром, даже если так сильно любишь. Она будет жить одним днем, не заглядывая дальше.
В конце недели Синтии позвонила Гейл, которая приехала из Лондона два дня назад и узнала о возвращении матери. Она хотела бы ее увидеть. Сестры договорились о дне ее приезда. Гейл была известным дизайнером по интерьерам и часто ездила по делам в Европу.
Когда Линда узнала о том, что Гейл собирается приехать, она была растрогана. Мать сейчас выглядела вполне здоровой, и Синтия не понимала, что могло так разрушительно подействовать на ее психику и даже толкать к самоубийству.
Гейл позвонила уже из аэропорта, но Синтия была в этот момент занята и не смогла ее встретить. Гейл сообщила, в каком отеле заказала номер, и сестры договорились встретиться вечером, прежде чем Гейл приедет повидать мать.
После обеда Синтии перезвонили от имени сестры и сообщили, что Гейл остановилась в другом отеле, и назвали номер. Синтия насторожилась. Эго не похоже на Гейл.
Вечером она поехала туда. На улице стояла знакомая машина. Потом Синтия вспомнила, что это автомобиль Бэрил. Она поднялась на третий этаж. Вошла в указанный номер и увидела Дэна, стоящего у окна. Она не поверила своим глазам. Что происходит?
Наверно, Дэн взял машину Бэрил. Но что он делает здесь? Синтия растерялась. Может быть, он… Она вспомнила странный звонок после обеда. Неужели… Нет, это на него не похоже. Она видела, что Дэниел удивлен не меньше ее.
На мгновение она забыла обо всем и видела, что Дэн тоже живет только этой минутой.
Вспышка фотоаппарата и торопливые шаги за дверью отрезвили обоих.
Синтия не помнила, как вернулась домой. Один вопрос стучал в ее голове, не давая покоя. Кто это сделал? Кто?
Фрэнк не пришел ночевать. Явился только на следующий день. Он был пьян.
— Неужели обязательно нужно афишировать свои интрижки?
Синтия молчала.
— Ты разрушила мою жизнь. Теперь хочешь так же поступить с Дональдом? Как он покажется теперь в школе? Тебе наплевать на меня, но подумай о нем.
В глубине души Синтия чувствовала, что Фрэнк только обрадовался бы скандалу, связанному с ее именем. Сейчас у него есть основания злорадствовать. Что он и делал.
— Я не знаю, что ты собираешься делать, Фрэнк, — начала Синтия, — но…
— То, что давно пора было сделать. Подаю на развод, — бросил он.
— Может, ты и прав. Но только не сейчас.
