— Какие еще крупные ставки? Да я бы чашки чаю тебе, и той не дала, — процедила Элисон сквозь зубы. — Ты что, не понимаешь, Джек? Я не хочу больше иметь с тобой никаких дел. Ты самый чокнутый на картах игрок, какого я только видела, и я не сомневаюсь, что тебя, как всех зарвавшихся игроков, ждет плохой конец. Но я не позволю тебе втянуть меня с собой в эту грязь. Я хочу вычеркнуть тебя из своей жизни, Джек Кроуфорд, раз и навсегда!

Во время этой отповеди Джек не сводил внимательного взгляда с лица Элисон, а когда она остановилась, чтобы перевести дыхание, он схватил ее за запястье и, быстро оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, грубо встряхнул ее.

— Ты что, совсем забыла, что у меня есть, чем тебя поприжать? — Он бросил многозначительный взгляд на скакавшего невдалеке лорда Марчфорда. Помедлив, Джек снова перевел глаза на Элисон, и взгляд его несколько смягчился. — Мне и вправду неприятно принуждать тебя, моя дорогая, но, боюсь, у меня нет иного выбора. Понимаешь ли… — он помялся, не зная, как подступить к делу, — я рассказывал тебе, что приехал в Бат специально для того, чтобы отыскать тебя. Но не сказал, что это было сделано по приказу… тех людей в Лондоне, о которых я тебе рассказывал. Они были весьма недовольны тем, что я задолжал им кучу денег, и поэтому они собирались надавить на меня. Вот тогда мне и пришлось рассказать им, что у меня, так сказать, есть козырной туз в. рукаве, и только тогда они дали мне свободно вздохнуть.

— Жиль Моргантон — тип, у которого я остановился, — на короткой ноге с кое-кем из лондонских заправил. Он был просто поражен, как быстро ты раздобыла деньги, когда я попросил тебя об этом, и растрезвонил об этом своим друзьям, а теперь… Ну, в общем, они хотят использовать твои услуги на более регулярной основе. И если я не обеспечу им это, они очень рассердятся на меня.

Элисон показалось, будто теплый солнечный апрель внезапно сменился суровым ноябрем.

— Ты, верно, шутишь? — остолбенев от ужаса, спросила она. Джек ничего не ответил, но молча, без улыбки продолжал смотреть на нее. Собравшись с духом, Элисон решительно заявила: — Забудь эту безумную затею, Джек. Я не поеду с тобой в Лондон ни как твоя жена, ни в любом другом качестве. И даже твоя угроза все рассказать обо мне лорду Марчфорду ничего не изменит. Я охотнее соглашусь иметь дело с ним, чем попасть в рабство к тебе и твоим презренным сообщникам.

Ее слова прозвучали куда смелее, чем она себя чувствовала. Элисон твердо посмотрела Джеку в глаза. В его ответном взгляде читалось сомнение, но он первым отвел глаза и тяжело вздохнул.

— Я дам тебе несколько дней, чтобы ты могла все хорошенько обдумать, Элисон. А между тем я хочу, чтобы ты продолжала играть для меня. А если не согласишься, — продолжил Джек, заметив ярость в ее глазах, — я расскажу лорду Марчфорду всю правду о тебе прямо сейчас.

После долгой паузы Элисон кивнула головой. Слушая откровения Джека, она с ошеломляющей ясностью поняла, что леди Эдит была абсолютно права: она совершила чудовищную ошибку, что уже давным-давно не раскрылась лорду Марчфорду. Сердце девушки болезненно сжалось. Наверное, последуй она совету леди Эдит, Марч поверил бы в ее невиновность. Но, может быть, и сейчас еще не поздно? Если бы только Джек не вынудил ее опять играть для него в Бате! Теперь-то Марч никогда не поверит ей! Тем не менее она все расскажет ему… в свое время, надо только улучить момент для разговора. Нельзя, чтобы Джек выложил все прямо сейчас — слишком это опасно.

— Хорошо! — резко ответила Элисон. — Но в последний раз, Джек! И позволь заметить, что и через несколько дней я не передумаю и не соглашусь уехать с тобой в Лондон.

— Поживем — увидим. — Насмешливо приподняв шляпу, Джек пришпорил коня и умчался вдогонку молодежи, остановившейся, чтобы полюбоваться видом, открывавшимся с холма.

Вечером, вспоминая события этого дня, Элисон обнаружила, что не может ясно припомнить ничего, что было после ее разговора с Джеком. Ей смутно припоминалось, что она вроде бы играла в бадминтон с Питером в Оуксе, красивой старинной усадьбе в тюдоровском стиле. Пикник в маленькой деревушке Степ-Уолдорф и возвращение в Бат словно тонули в густом тумане. По крайней мере, смутно вспоминалось Элисон, ей удалось остаток дня держаться подальше от лорда Марчфорда, а уж к Джеку она и близко не подходила.

Следующий день начался тихо и спокойно, но после обеда леди Эдит решила, что им следует посетить вечерний раут в «Верхней Ассамблее», и теперь Элисон вновь стояла у зеркала, придирчиво рассматривая свое отражение. С угрюмым удовлетворением она отметила, что по ее виду никто бы не догадался о ее душевном состоянии. Розовая накидка поверх палевого платья придавала ее щекам обманчивый румянец, а глаза от невыплаканных слез казались еще больше и ярче.

Конечно же, граф тоже пойдет вечером на раут. Господи, ну почему у него не нашлось на сегодня личных дел? Это просто несправедливо, хотя, если подумать, он и приехал в Бат именно затем, чтобы пообщаться с любимой тетушкой.

Элисон тяжело вздохнула. Ничего, она уже научилась не попадаться ему на глаза. Просто она проведет большую часть вечера в игровой комнате.

К несчастью, лорд Марчфорд разрушил все ее планы. Умопомрачительный в своем элегантном вечернем костюме, он в тот вечер не отходил от нее буквально ни на шаг. Едва они вошли в залу, как он взял ее за руку и так, чтобы слышала леди Эдит, пригласил на танец в таких вежливых и изысканных выражениях, что отказать было никак невозможно. Когда в начале танца он крепко обнял ее, мысли Элисон совсем смешались.

— Хорошо ли вы повеселились на вчерашней прогулке, мисс Фокс? — Вопрос был задан вежливым безучастным тоном, но Элисон показался в нем скрытый подтекст, в котором она не могла и не хотела разбираться, потому что, как и раньше, от рук Марча, лежащих на ее талии, по всему ее телу разливалось трепетное тепло, а оттого, как близко к ее губам были его губы, сердце едва не выскакивало из груди.

— Прогулка? Ах да, все было замечательно, — отозвалась она тоненьким голосом.

— Как хорошо, что вам и мистеру Кроуфорду выпал наконец удобный случай возобновить старую дружбу.

— Что?.. Простите?.. — Сердце Элисон забилось еще чаще.

— Я заметил, что вы с ним долго беседовали по дороге в Оукс.

— Ох! — вздохнула она и первый раз за это время взглянула на него. В глазах ее была настороженность. — Да, мы поговорили немного. Так, пустая светская болтовня, уверяю вас.

«Вам незачем в чем-либо уверять меня, мисс Фокс».

Марч пристально поглядел в поднятые к нему голубые глаза. А чего, собственно, он хочет добиться этим разговором? Расстроить и смутить ее? Если так, то пора торжествовать победу. Но ведь это не так! И тут Марч потрясенно понял, что ему больше всего хочется, чтобы Элисон сама призналась ему в вероломстве. Ему хотелось услышать ее объяснения, узнать, почему своей жертвой она сделала именно его семью. Он жаждал… Чего? Извинений? Вот ерунда-то, даже думать смешно! Ну, допустим, она признается ему в своем коварстве, расскажет о том, что натворила, но что она сможет сказать в свое оправдание?

На душе у Марча было так горько и тяжело, словно он потерял что-то дорогое его сердцу. Если бы только…

Внезапно он выпрямился, осознав, что музыка перестала играть. Пробормотав что-то невразумительное, Элисон повернула к дверям игровой комнаты, а Марч поспешил за ней. Усилия его не пропали даром: едва девушка уселась за карточный стол с двумя партнерами, граф непринужденно занял последнее свободное место.

«О господи, да что же это!» — в отчаянии подумала Элисон. Она же не может выигрывать при лорде Марчфорде! Ей только показалось или он в самом деле как-то выразительно на нее поглядывает? Боже правый, не мог же он прослышать о поражении, нанесенном ею завзятым игрокам города? Нет, конечно, нет! Она же была в гриме и представлялась под вымышленным именем.

Из-под полуприкрытых век Марч исподтишка наблюдал за Элисон. Посмеет ли она при нем пустить в ход свое искусство? Устоит ли перед искушением запустить лапу в его карман, несмотря на то, что раньше создавала себе репутацию совершеннейшей неумехи по части карт? Ну нет, заключил он с каким-то горьким удовлетворением, все шло именно так, как он и предполагал: Элисон принялась за свои старые штучки. Только поглядите на нее — глаза полны растерянности, нежные руки трепещут в нерешительности. Мисс Фокс вела себя, как застенчивый ребенок, которого первый раз посадили обедать со взрослыми. Марча охватил новый прилив горечи. Ну что ж, когда в ближайшем будущем ее выведут на чистую воду, ей нечего будет даже думать о том, чтобы показаться в приличном обществе, поэтому ей стоит серьезно поразмыслить о сценической карьере.