Все выяснилось одним прекрасным утром, когда Джонас Пилчер представил графу отчет о событиях, происходящих на Ройял-крессент.

— Согласно донесениям моих агентов, — докладывал маленький сыщик, листая записную книжку, — эта Фокс три дня не выходила из дома. Однако, — многозначительно добавил он, — по ночам, когда все ложились спать, какая-то женщина тихонько прокрадывалась из дома через черный ход. Ее встречал высокий стройный джентльмен, и они вместе отправлялись в центр города. Однако мой человек не последовал за ними, так как имел предписания следить за домом.

— О Боже! — воскликнул граф. — Ну разумеется! Она-то знает, что делает. Она понимает, что если вдруг начнет выигрывать у знакомых леди Эдит после того, как старательно создавала себе репутацию слабого игрока, то это для нее плохо кончится. Вот и отправляется за выигрышем куда-нибудь еще. Для начала, я полагаю, в «Нижнюю Ассамблею». Готов держать пари, что этот «стройный джентльмен» — не кто иной, как Джек Кроуфорд.

После этого ночные прогулки Элисон были тщательно прослежены. Раза два Марч вместе с Пилчером и одним из его агентов зашел в «Нижнюю Ассамблею», где с безопасного расстояния мог сам понаблюдать, как странная на вид женщина с густыми каштановыми волосами и в темных очках ловко освобождала завсегдатаев мистера Линдсея от значительных сумм денег. Она выигрывала не всякий раз, но проигрывала совсем понемногу и в конце каждого вечера отдавала деньги Джеку Кроуфорду. Как ни странно, Марчу показалось, что на ее лице застыло все то же загнанное выражение, что и тогда в «Верхней Ассамблее».

Марч, конечно, не мог подойти к Элисон поближе, чтобы получше разглядеть выражение ее лица, особенно когда девушка вместе со своим сообщником уходили из «Нижней Ассамблеи», чтобы поискать удачи в других местах. После нескольких ночей, проведенных Марчем в неустанной слежке, его настолько переполнило чувство гнева, что он счел за лучшее дожидаться рапортов мистера Пилчера в отеле «Йорк-Хаус».

Во время их последней встречи стало совершенно очевидно, что маленький детектив совершенно сбит с толку.

— Я слежу за ней вот уже целую неделю, — пожаловался он, листая полную пометок записную книжку. — Я постоянно держусь у нее за спиной, но за все это время она ни разу не смухлевала, ни разочка!

— И?..

Мистер Пилчер растерянно пожал плечами.

— Я с нее глаз не свожу, милорд, но провалиться мне на этом месте, если я понимаю, как она умудряется это делать.

— Но она должна…

— Да, милорд, я тоже уверен, что она жульничает, это точно. А как иначе? Уж больно часто она выигрывает, но как — ума не приложу. Я проверил карты, которыми она играет, и особо взял на заметку место, где во время игры пребывает ее сообщник. Но Кроуфорд обычно находится в другой комнате, так что он ей не подсказывает. Она одевает платья с длинными рукавами, но они всегда плотно облегают руки, а если приходит в накидке, под которой легко можно спрятать карты, то всегда оставляет ее поодаль от карточного стола.

Пилчер нахмурился и стал больше обычного похож на озабоченного грызуна.

— Это просто уму непостижимо, милорд!

— Она всегда играет в одну и ту же игру?

— Нет. Кажется, она предпочитает пикет, но я видел, как она играла в вист и даже в экарте. Одним словом, в любую игру, где в тот вечер делаются самые крупные ставки. И так каждый раз.

— Проклятье! — сорвалось с уст графа. — Хотелось бы мне понаблюдать за ней в «Верхней Ассамблее» или даже самому сыграть с ней. Хотя, с другой стороны, уж тогда-то она наверняка приложит все силы, чтобы проиграть, и я так ничего и не узнаю. — Марч тяжело вздохнул. — Проклятье! — повторил он упавшим голосом.

Несколько дней спустя Марч сопровождал свою тетушку и Элисон на светский обед у соседей. Когда после приема он проводил дам, Элисон поспешно пожелала всем спокойной ночи и чуть ли не взлетела по лестнице в свою комнату.

— Боже правый, — удивилась леди Эдит, — сегодня Элисон сама не своя. Что ты ей сделал?

— Я?! — переспросил Марч с возмущением, которое удивило его самого.

— Все же, должно быть, ты чем-то ее обидел, — настаивала тетя. — За весь вечер девушка тебе и пары слов не сказала. А я-то надеялась, вы стали друзьями. Хотя, надо добавить, начало было не очень удачным. Прямо скажем, в первое время ты не очень-то хорошо к ней относился.

— Да, не очень.

Друзьями, подумать только! Марч рассмеялся бы этому предположению, если бы ему не хотелось кричать от боли и ярости. Проводив тетю в библиотеку, где в камине уютно потрескивали дрова, он усадил ее в кресло поближе к очагу, а сам устроился рядом.

— Тетя, — нерешительно начал он, — я не сомневаюсь, что вы догадывались о том, что причиной моего поспешного визита к вам в Бат послужило желание выяснить всю подноготную Элисон Фокс. Элинор думала…

— Я знаю, что думала Элинор. Конечно, я понимала, зачем ты приехал, но была уверена, что ты увидишь, какая Элисон на самом деле — милая, добросердечная и благородная девушка, искренне привязанная ко мне, так же как и я к ней.

— Да, — медленно ответил Марч, — вы были правы. Одно время она убедила меня, что она на самом деле такая, как кажется, — мягкая, нежная, заботливая, одним словом, воплощение всех лучших качеств компаньонки. Но теперь… — Он замялся, не зная, стоит ли открыть этой почтенной леди, которую он так любил, всю правду. — Видите ли, я кое-что заметил…

— Заметил? — Леди Эдит выпрямилась в кресле. — Что заметил? Что за чушь ты несешь, Марч? Если ты…

Увидев на лице тети признаки нарастающего волнения, Марч поспешно накрыл ее руку своей.

— Я отнюдь не несу чушь, тетя, — продолжил он мягко, — но пока еще не могу рассказать вам все, что знаю. Просто я хочу приготовить вас к мысли, что мисс Фокс… не та, кем кажется.

— Ерунда! — негодующе воскликнула леди Эдит. — Ты снова пытаешься разлучить меня с ней, да? — Голос ее дрожал от возмущения, и она выдернула руку из руки племянника. — Так позвольте сказать вам, Энтони Брент, что вы не можете рассказать мне об Элисон Фокс ничего такого, что хоть на йоту изменило бы мое отношение к ней!

Припомнив этот печальный эпизод, Марч тяжело вздохнул, и этот вздох, казалось, исходил из самой глубины его израненной души. «Интересно, чем все это кончится?» — с тяжелым сердцем подумал он и, покачав головой, потянулся к графину с бренди.

Элисон стояла перед зеркалом, старательно расправляя складки на юбке своей амазонки. Она прекрасно понимала, что костюм для верховой езды словно предназначен специально для нее. Признаться, сперва она даже сочла его чересчур смелым и никогда не отважилась бы купить, если бы с ней не было леди Эдит.

— Да, я согласна, — сказала почтенная дама, — костюм чрезвычайно смел. Даже вызывающ, особенно эта воинственная тесьма. Но он очень тебе к лицу. Покупай.

Застегнув лиф платья и расправив широкую юбку, Элисон водрузила на тщательно уложенную волну темных кудрей коричневую шляпку под цвет амазонки и откинула назад пышные перья, ниспадающие на шею с полей шляпки.

Она чуть помедлила, чтобы еще раз взглянуть на себя в зеркало, хотя знала, что ее уже ждут внизу. Лорд Марчфорд собирался сегодня завтракать на Ройял-крессент, и поэтому она распорядилась подать чай и тосты к себе в комнату. А потом в какой-то прострации застыла посреди комнаты, не в состоянии выбросить из головы некоего крайне нелюбезного джентльмена. И как только ее угораздило влюбиться в него? — в сотый раз спрашивала себя Элисон. Из этой любви не может выйти ровным счетом ничего хорошего. Но, с другой стороны, как его не полюбить? Как ни был Марч высокомерен, а порою даже суров, он все же был олицетворением ее самых заветных грез об идеальном спутнике жизни. Его сила была почти осязаема, но при этом он был мягок и нежен с теми, кого любил. А его высокомерие смягчалось отменным чувством юмора — по счастью, он умел смеяться над собой. Он был хорошо образован и умен, что, однако, не делало его напыщенным и помпезным. И он обращался с ней как с личностью, а вовсе не как с безымянной и незначительной прислугой своей тетушки. И, конечно, ко всему этому следует добавить загадочное, гипнотизирующее очарование его золотисто-карих глаз и улыбки, от которой у нее буквально подгибались колени.